Процесс сепарации в психологии: Сепарация: пять главных мифов

Сепарация: пять главных мифов

Миф 1. Сепарация приводит к разрыву эмоциональной связи между родителем и ребёнком

Нет, сепарация и эмоциональная связь никак не связаны. В психологии под сепарацией понимается финансовое, ценностное, функциональное и эмоциональное отделение ребёнка от родителей. Проще говоря — это процесс, по окончании которого человек становится самостоятельным. Сепарация помогает ребёнку ответить на важные вопросы: «кто я?», «чего я хочу?», «что для меня в жизни важно?».

Отрицательно повлиять на отношения в семье сепарация может, только если между родителем и ребёнком возникают разногласия по какому-то важному вопросу.

Например, ребёнок хочет поступить в конкретный вуз, а семья его в этом не поддерживает или даже запрещает. Возникает конфликт. Ребёнку важно показать, что он способен сам принимать решения и отвечать за свои действия. Родители считают, что их сын или дочь ещё не в состоянии сделать самостоятельный выбор.

По словам Марины Рыбниковой, сепарация не означает, что мы прекращаем общаться с родителями, прислушиваться к ним или уважать их. Наоборот, у нас возникают абсолютно здоровые отношения между взрослыми людьми.

Миф 2. Чем раньше произойдёт сепарация, тем лучше

Сепарация начинается в возрасте от года до трёх лет, а завершается у всех в разное время. Александра Кондрахина считает, что психологический возраст, который подходит для сепарации, — 13–16 лет, ближе к пубертатному периоду. В этот момент должна произойти окончательная здоровая сепарация.

Однако многие психологи сходятся во мнении, что подростковый возраст сейчас увеличен — его верхней границей можно считать 24 года. К тому же нужно помнить, что сепарация всегда проходит индивидуально. Кто-то готов нести за себя ответственность в 14 лет, а за кого-то родители принимают решения в 30 лет. Поэтому сепарация должна закончиться вовремя именно для вас: в тот момент, когда вы обретёте самостоятельность и сможете организовать свою жизнь так, как вам удобно.

Случится сепарация раньше или позже, зависит от многих факторов. Например, от условий, в которых оказывается ребёнок. Если в семье есть гиперопека, гиперконтроль, манипуляции, навешивание чувства вины и стыда, едва ли сепарация пройдёт вовремя и безболезненно для всех. Если родители уважают личность ребёнка, его мнение, его решения, проблем с сепарацией быть не должно.

Миф 3. Если сепарация не завершилась — есть психологические проблемы

Психолог Марина Рыбникова считает, что если сепарация так и не произошла, имеет смысл задуматься, почему это случилось.

Родитель не даёт свободы, привязывает к себе, навязывает своё, единственно правильное мнение? Ребёнок не берет на себя ответственность, присутствует выученная беспомощность? Или есть и то и другое? Здесь есть над чем подумать. Однозначно можно предположить, что в данной семье есть неразрешённые сложности.

Психологи неспроста говорят о важности сепарации. В противном случае зависимость от родителей превращается в привычку. С возрастом разрубить такой узел и обрести самостоятельность будет всё сложнее.

Главное пожелание родителям: понять и осознать, что дети не обязаны быть похожи на нас, это самостоятельные личности, которым нужна поддержка и опора до определённого времени. Помогайте, если дети просят об этом, но умейте дать свободу, когда это необходимо. Если не выходит, если чувствуете, что есть проблемы, то обращайтесь к специалисту, так вы поможете не только себе, но и ребёнку.

Миф 4. Самый простой способ завершить сепарацию — уехать подальше от родителей

Это неправда. Ребёнок может переехать на другую улицу или даже в другую страну, но при этом оставаться эмоционально зависимым от родителя. Сепарация носит не физический, а психологический характер, объясняет Александра Кондрахина. Её суть состоит в том, что родитель принимает мысли, желания, цели и стремления ребёнка. А ребёнок признаёт, что его чувства могут не совпадать с родительскими, а ценности — сильно отличаться.

С этим мнением согласна Марина Рыбникова. К тому же она подчёркивает, что дистанцирование — это лишь иллюзия настоящей сепарации.

Сепарация происходит внутри нас. Это внутренняя работа, в результате которой мы понимаем, что делаем свой выбор сами, несём за это ответственность. Мы готовы справиться с тем, что наш выбор могут не одобрить родители, и мы общаемся с ними с позиции взрослого человека.

Миф 5. Сепарация всегда проходит тяжело и болезненно

Нет, это нормальный этап взросления и отделения от родителей. Сепарация может и должна быть безболезненной.

Сепарация болезненна тогда, когда она не произошла вовремя. А помешать этому могли проблемы в жизни самих родителей, неумение или нежелание отпустить ребенка, идея реализовать свои амбиции через него, манипулирование, гиперконтроль, обесценивание, вечное разочарование. В результате и у ребёнка, и у родителей возникает множество обид и невысказанных негативных эмоций, чувство вины, стыда.

Важно отметить: если ребёнка воспитывала одна мама или отец, то это не значит, что сепарация пройдёт сложнее, чем у ребёнка, который рос в полной семье. Всё зависит от того, как родитель относится к воспитанию ребёнка. Да, так бывает, что мама, которая одна воспитывала ребёнка, больше привязана к нему. Но это не правило. Даже в полной семье сепарации может не случиться, считает Марина Рыбникова.

Сепарация: как отделиться от родителей

Страшно не то, что мы взрослые, а то, что взрослые — это, собственно, мы.

Линор Горалик

Сепарация — это один из важнейших этапов становления личности, который выражается в эмоциональном и физическом (а также финансовом) отделении ребёнка от родителей.

Активная фаза этого процесса запускается в подростковом возрасте, когда человек подвергает сомнению родительские ценности и установки. В идеале к 18–20 годам он должен начать вести самостоятельную жизнь. Если же метафорическая пуповина не перерезается, то может возникнуть целый ряд психологических проблем:

• отсутствие чувства собственного «я»;
• отсутствие контроля над своей жизнью;
• низкая самооценка;
• отыгрывание роли жертвы;
• потребность в чужом одобрении и ещё масса малоприятных последствий.

Физическое отделение, то есть проживание отдельно от родителей, ещё не свидетельствует о полной сепарации. Человек может жить хоть на другом континенте, но продолжать нуждаться в одобрении родителей.

Напускная эмоциональная холодность по отношению к родителям — тоже не сигнал о сепарации. Демонстрацией собственного безразличия человек может пытаться привлечь внимание родителей, которого ему так не хватало в детстве и продолжает не хватать во взрослой жизни.

Настоящее отделение подразумевает трансформацию детско-родительских отношений и отказ от старых ролей в сторону более равноправных и зрелых.

Чтобы пройти эту важную стадию, нужно проделать два серьёзных шага.

1. Переосмыслить природу отношений с родителями

1. Признайте, что вы отличаетесь от своих родителей. Попробуйте определить, кто вы есть, без оглядки на чужое мнение и одобрение. Можете составить список дел и вещей, которые вам нравятся, завести новое хобби или освоить новый навык. Ищите то, что в первую очередь вызывает интерес у вас.

2. Осознайте, что ваши родители являются результатом их собственного взросления и жизненного опыта. Это поможет вам выполнить следующий пункт.

3. Примите, что ваши родители не идеальны. Как и вы. Взрослая жизнь подразумевает отказ от романтических идеалов детства. В ней нет положительных и отрицательных героев — только обычные люди с их ошибками, проблемами и перепадами настроения.

4. Возьмите на себя ответственность за то, кто вы есть сегодня. Для этого вам придётся осознать свои детские переживания, принять их и только после этого двигаться дальше.

5. Усвойте тот факт, что как взрослый вы имеете право на свой собственный выбор и мнение. Даже если они окажутся ошибочными. Иначе просто невозможно приобрести жизненный опыт.

6. Поймите, что теперь вы можете влиять на ваши отношения с родителями. Ведь даже если вы всё ещё их ребёнок, вы уже не ребёнок.

2. Не совершать старых ошибок

1. Перестаньте пытаться изменить родителей. Вместо этого подумайте, как вы можете изменить своё поведение, чтобы ваши отношения с ними стали лучше.

2. Установите границы для родителей. Только вы сами решаете, что приемлемо, а что нет, в отношении вас и вашей жизни. Но не забудьте сообщить об этом вашей семье.

3. Избегайте старых, неприятных тем, в которых никогда не будет достигнуто согласие. Это просто контрпродуктивно.

4. В случае назревания конфликта или перехода ваших личных границ осторожно напомните родителям, что вы взрослый и имеете право на свои собственные решения. Даже ошибочные.

5. Найдите общие дела, в которых вы можете участвовать с родителями на равных.

6. Когда между вами и родителями возникают проблемы, относитесь к ним как к внешним по отношению к обеим сторонам. Не воспринимайте их слишком близко к сердцу, не старайтесь выиграть битву любой ценой и доказать свою правоту. Это ребячество.

7. Даже если у вас напряжённые отношения с родителями, старайтесь оставаться с ними в контакте. Общайтесь хотя бы через электронную или голосовую почту. Демонстративный бойкот не решает проблем.

8. Не ждите, что мама или папа будут делать что-то за вас. Например, нянчиться с вашими собственными детьми или давать деньги на крупные покупки. Это часть устаревших детско-родительских отношений.

9. Воздержитесь от родительских советов. По крайней мере, не просите их каждый день и по любому незначительному поводу.

10. Вспомните всё хорошее, что родители сделали и продолжают делать для вас. Поблагодарите их за это.

В некоторых случаях эти советы могут оказаться неэффективными. Например, если вы имеете дело с «токсичными» родителями, поведение которых деструктивно и не поддаётся изменению. Если боль от общения с ними выше, чем любая выгода, которую вы от него получаете, это общение лучше прекратить.

Ни одни отношения в жизни не стоят вашего благополучия.

Сепарация подростков

Как отпустить ребенка во взрослую жизнь или важное слово «Сепарация».

Многие рассматривают сепарацию как процесс, активную роль в котором принимают дети, отделяясь от родителей, становясь самостоятельными и взрослыми личностями, независимыми от родителей и идя по жизни без них. Безусловно, на этот шаг требуется много смелости, решимости и собственной зрелости, поскольку в каждом человеке заложено стремление идти по своему пути с той разницей, как и в каком качестве каждый решит это сделать. На тему сепарации ребенка от родителя написано множество книг, статей и практических рекомендаций подросткам, как правильно отделиться от “предков”, чтобы обрести независимость и собственную жизнь.

Давайте посмотрим на этот процесс под другим углом, а именно со стороны родителей, ведь ребенку мало заявить о себе и отделиться от родителей: важно и родителям понять, что пришло время выпустить ребенка во “взрослую жизнь” и не чинить препятствий для его утверждения в жизни. И да, на это тоже требуется большое количество внутренних сил и смелости, особенно матерям, поскольку отпускать важную часть себя вовне — довольно болезненное решение.

Если говорить о процессе сепарации как таковом,- к нему должны быть готовы обе стороны: и родитель, и ребенок, но не будем забывать, что здорового ребенка может вырастить только здоровый родитель. В таком случае, этот процесс пройдет хоть и болезненно, но довольно ровно, и все участники процесса выполнят свои функции.

На самом деле, сепарация взрослого ребёнка от родителей – это глубокая тема. Важное место в жизни каждого человека занимают его родители. Повзрослев, ребёнок стремится отгородиться от своих родных и жить самостоятельно. Сепарация, то есть отделение от родителей, всегда сопровождается рядом сложностей. Дети слишком спешат жить независимо, хотя не совсем к этому готовы. Успешная интеграция во взрослую жизнь зависит от личных качеств и финансовых возможностей молодых людей.

Сепарация — это психологический процесс отделения ребёнка сначала от матери, а потом от обоих родителей. Он неизбежен и затрагивает каждую личность. Ведь в ходе развития человек претерпевает различные изменения. Меняется он сам, его физиология, образ мышления, взгляды, отношение к окружающим людям, поступки и поведение. Другими словами, индивид взрослеет и предъявляет к миру свои требования.

Сепарация происходит постепенно. Чем старше дети, тем больше им хочется свободы. Вначале ребёнок учится самостоятельно кушать, ходить. Позже — старается настоять на своём, развивается как личность и порой не хочет прислушиваться к советам родителей. В подростковом возрасте дети хотят полностью разорвать связь с родными и жить своей жизнью без чьих-либо наставлений. Подобное стремление не разделяют их родители, так как они понимают, какие опасности таит в себе взрослая жизнь. В ходе взросления и становление человека как личности неизбежно происходят разногласия с родными.

Подросткам чрезмерная забота родителей кажется посягательством на их права и желания. Не имея жизненного опыта, достаточно знаний и средств, они всё равно стремятся отделиться от родных. Это неизбежно приводит к целому ряду конфликтов и проблем.

Однако не стоит мешать естественной сепарации. Ведь отделение от родителей способствует переходу на новый, более качественный этап развития как духовного, так и психологического и социального. Родители должны повысить жизненную компетенцию ребёнка, а не ограждать его от действительности.

Дети должны понимать как нужно жить, почему важно действовать в личных интересах и какими принципами желательно руководствоваться для достижения поставленных целей. Положительный результат сепарации от родителей — умение без посторонней помощи распоряжаться своей жизнью, самостоятельно принимать разумные решения и нести ответственность за их последствия.

Этапы психологического отделения от родителей

Существует 4 основных этапа сепарации. Каждый из них имеет свои особенности и зависит от физиологического развития и становления ребёнка как личности. Важно чтобы каждый период психологического отделения от родителей проходил успешно. В таком случае дети смогут спокойно адаптироваться к жизни и разным её проявлениям, а впоследствии самостоятельно решать выпадающие на их долю проблемы.

1. От рождения до года.

Ребёнок рождается на свет и постепенно полностью отключается от питающих его систем матери. Он учится самостоятельно кушать. Впоследствии — говорить, сидеть, ходить. Малышу хочется самому взять ложку в руку, доползти до кровати, дотянуться до любимой игрушки. Однако мама препятствует такому психологическому отделению и старается помочь своему ребёнку. Она продолжает его кормить с ложки, носить на руках, подавать игрушки. Правильнее в этот период детей приучать к самостоятельности. Они должны уметь держать ложку, пить из кружки, ходить без поддержки взрослых.

2. Кризис 3-х лет.

В этот период малыш начинает осознавать себя как личность. Ему хочется независимости, он отстаивает своё «Я», упрямиться, стоит на своём, старается самостоятельно исследовать мир. Однако ребёнок ещё сильно нуждается в матери. Ему нужно её тепло, ласка, забота и поддержка. В этот момент нельзя ограничивать активность малыша. Ему нужно разрешить самому одеваться, решать что кушать, рассматривать предметы дома или на улице. Необходимо лишь его научить правилам безопасности, например, не трогать горячее, не кушать грязное, не подходить к опасному предмету.

3. Подростковый возраст.

Половое созревание сказывается на внешности, мышлении и взглядах детей. В этот период ребёнок отдаляется от своих родителей. Он чувствует себя самостоятельной личностью. Больше ориентируется на своё мировоззрение и опыт. Старается быть похожим на сверстников. Начинает замечать недостатки родителей. Их взгляды и образ жизни нередко обесцениваются в глазах подростка. Молодые люди перестают слушаться указаний взрослых, не воспринимают критику, противятся их вмешательству в свою личную жизнь. В такой период неизбежны конфликты. Особенно, если родители пытаются управлять поступками детей. Важно доверять своему ребёнку и дать ему возможность действовать самостоятельно.

4. Период вступления в самостоятельную жизнь.

После окончания школы дети полностью психологически отделяются от родителей. Они начинают строить планы на жизнь. В этот период главными приоритетами для молодого человека является любовь, семья, карьера. Способствует самостоятельности финансовая независимость. Сепарация считается успешной, если дети могут без помощи родителей управлять своей жизнью, решать проблемы и материально не зависеть от родных.

Виды сепарации

Сепарация ребёнка от своих родителей на каждом этапе имеет ряд характерных особенностей. Всех их можно разделить на отдельные категории и проследить их влияние на развитие у индивида чувства самостоятельности.

Виды сепарации:

1. Эмоциональная. Ребёнок совершает действия необдуманно, под влиянием эмоций. Например, ему не нравится шапка, которую предлагает мама и он противится её надевать. Ребёнок отстаивает своё мнение, которое отлично от взглядов родителей.
2. Ценностная. Проявляется, как правило, в подростковом возрасте. У ребёнка появляются свои взгляды на жизнь. Он имеет личное мнение, которое не сходится с родительским. У ребёнка своя шкала ценностей и он не боится перечить взрослым.
3. Практическая. Ребёнок способен самостоятельно позаботиться о себе. Он может купить еду, приготовить себе обед, постирать одежду. Он может прожить один без родителей.
4. Конфликтная. У ребёнка и родителей свои взгляды на жизнь и они не совпадают. В результате разномыслия возникают конфликты. Они могут привести к тому, что ребёнок разрывает отношения с родными и уходит из семьи. Подобное случается, как правило, в подростковом возрасте.

Бывают случаи, когда родители сознательно или неосознанно замедляют процесс сепарации. Порой взрослые слишком сильно переживают за детей и стараются отгородить их от проблем. Такая забота негативным образом сказывается на психологическом развитии личности.

Факторы, которые влияют на сепарацию:

• конфлюэнция. Между детьми и матерями существует очень сильная связь. Она строится на взаимном доверии и уважении. Матери кажется, что она понимает желания своего ребёнка, а тот, в свою очередь, соглашается с её мнением и не пытается что-то делать по-своему;
• повышенная тревожность.Родители понимают, что окружающий мир таит в себе различные опасности и стараются контролировать поступки ребёнка. Ему передаётся волнение от родных. Самостоятельно действовать он боится, постоянно советуется с родителями;
• нереализованность родителей. Если мать или отец ничего не добились в жизни, они будут постоянно опекать своих детей, потому что им больше заняться нечем. Они чувствуют себя востребованными, когда контролируют жизнь своих повзрослевших детей;
• неуверенность. Если родители не уверены в собственных силах, то им кажется, что их ребёнок также не сможет ничего добиться. Взрослые слишком критично относятся к любым поступкам своих детей и сдерживают их стремление к самостоятельности;
• боязнь разочарования. Родители постоянно контролируют поступки своих детей, чтобы они смогли достичь положения в обществе. Взрослым кажется, что без их наставлений ребёнок пропадёт или опуститься.

Если ребёнок живёт своими интересами и надеется только на собственные силы, значит, сепарация прошла успешно. Благодаря психологическому отделению от родителей, молодые люди (19–23 лет) смогут начать взрослую жизнь, найти мужа или жену, создать семью, воспитывать своих детей.

Как происходит психологическое отделение от родителей?

Процесс сепарации происходит в несколько этапов. Вначале ребёнок всецело зависим от матери и ему необходима её любовь и забота, чтобы выжить. Маленьким детям важно почувствовать тепло и ласку родителей, в противном случае они получают серьёзный удар по психическому здоровью. Впоследствии недополученная в детском возрасте родительская любовь влияет на развитие комплексов взрослого индивида.

В подростковые годы дети стремятся стать самостоятельными. Им важно не только поступать согласно собственным намерениям и интересам, но и получить от родителей одобрение. Детям важно знать, что взрослые признают их значимость и считаются с ними.

После 18–20 лет наступает пора самостоятельной жизни. Дети полностью отделяются от родителей. Они зарабатывают на жизнь, создают семьи. Родители общаются с детьми на равных, то есть как взрослые со взрослыми.

Последствия незавершенной сепарации

Если психологическое отделение детей от родителей не увенчалось успехом, то в семьях возникает ряд конфликтов. Мать может постоянно вмешиваться во взрослую жизнь своих детей, давать им наставления, контролировать каждый шаг. Особенно остро эта проблема ощущается в тех семьях, в которых старые родители и молодые люди живут вместе. У них разные интересы и взгляды на жизнь, но им приходится пребывать под одной крышей и постоянно отстаивать свою точку зрения.

Как известно, процесс отдаления от взрослого начинается в момент рождения. Ребёнок год за годом начинает познавать новое и ему хочется больше самостоятельности. Однако родители, опасаясь за безопасность своих детей, стараются их постоянно контролировать. Взрослые тормозят процесс сепарации. Если дети соглашаются с наставлениями родителей, они растут неприспособленными к жизни и постоянно прячутся за мамину юбку.

В подростковом возрасте ребёнок, который находится под прессингом со стороны родных, неинициативен. Он старается не сердить папу и маму, прилежно учиться, примерно себя ведёт в школе. Подросток находится под постоянным контролем родителей и не ощущает собственной значимости.

Устав от постоянного контроля родителей, дети пытаются взбунтоваться. Они уже выросли, хотят самостоятельности, но излишняя опека их слишком избаловала. Подростки не знают, как правильно строить отношения с окружающими и как вести себя в социуме. Парни, почуяв свободу, попадают под влияние улицы, начинают употреблять алкоголь, курить, совершают преступления.

Девочки убегают от родителей замуж за первого встречного или занимаются сексом за деньги. Молодые люди хоть и выросли, получили свободу, но так и остались детьми. Они не могут правильно начать свою жизнь и найти нормальную работу. Им некому подсказать, как правильно поступать. Ведь от родителей они уже отделились, хотя так и не стали по-настоящему взрослыми.

В случае незаконченной сепарации молодой человек ищет партнёра, от которого хочет получить тепло, которого ему не хватает. Ведь он потерял ласку и любовь родителей. Такой индивид постоянно стремится заслужить одобрение своего партнёра. Он подстраивается под интересы любимого человека, растворяется в нём, забывая о себе самом. Порой такая эмоциональная зависимость в тягость партнёру и союз быстро распадается. Нормальные отношения строятся на взаимоуважении двух автономных личностей с собственными интересами и взглядами на жизнь.

О незаконченной сепарации может свидетельствовать и состояние ненужности, в котором пребывает молодой человек. Если в детстве родители не уделяли ему должного внимания, он будет искать любовь на стороне. Однако, не научившись от взрослых правильно строить отношения с окружающими и стесняясь обнажить перед любимым человеком душу, такой индивид не сможет отыскать любовь.

Незаконченная сепарация всегда ведёт к формированию у повзрослевших детей комплексов и отрицательных зависимостей. Быть взрослым — это не значит жить отдельно от родителей. Взрослый человек должен уметь правильно выбрать жизненные ориентиры, отстаивать свою позицию, жить согласно нормам поведения в обществе и уметь самостоятельно преодолевать все трудности.

Какие результаты говорят о положительной сепарации от родителей?

Если процесс отделения ребёнка от взрослых прошёл успешно, он становится полностью самостоятельной личностью. Молодые люди должны к 20 годам отдалиться от родных, начать жить своим умом и согласно своим возможностям. Психологическое взросление зависит от самих родителей, от того, как правильно они воспитали детей.

Результаты успешной сепарации:

1. Ребёнок стал личностью, у него появилось чувство собственного достоинства.

К концу подросткового периода у детей должно быть сформированное правильное отношение к окружающим. Дети должны чувствовать себя самостоятельными личностями и в психоэмоциональном плане не зависеть от родителей.

2. У детей с родителями доверительные отношения.

Если взрослые сумеют выстроить с подростками взаимоотношения, построенные на доверии и уважении, то дети будут посвящать их в свои тайны. Доверять своему ребёнку — значит, не ограничивать его свободу. Воспитанный молодой человек не попадёт в дурную компанию. Ведь в процессе воспитания родители правильно сориентировали его, научили считаться с общественными правилами и нормами поведения.

3. Молодые люди не стремятся быстро вступить в брак.

Эмоционально свободный индивид должен совершенствовать свои способности, строить карьеру и развиваться как личность. Молодые люди должны уметь быть самостоятельными и обдуманно связывать себя узами браки. Заводить семью нужно только в том случае, если человек обеспечен и может содержать детей.

4. Умение ставить перед собой цели и добиваться их.

Молодые люди должны быть готовы к взрослой жизни. Они обязаны знать, что прежде чем чего-то добиться, нужно получить знания и упорно работать ради достижения своей цели. В психологическом плане юноши и девушки должны уметь сдерживать свои эмоции, не впадать в панику при виде трудностей, стойко отражать все удары судьбы

Тема сепарации — довольно обширная и глубокая, но, так или иначе, есть примеры, наглядно демонстрирующие успешные и не очень успешные случаи отделения ребенка от родителя. Самое главное — нельзя забывать, что родителю важно не пропустить момент, когда его ребенок созрел и отпустить его. Иначе для детей есть риск остаться не только не реализованным в жизни недорослем, но и остаться в “супружеских” или “сервисных” отношениях с собственной матерью, что означает полнейшую деградацию собственного психического развития и застревание в лучшем случае в подростковом возрасте.

Сепарация. Первые шаги

О сепарации ребенка родители чаще всего задумываются, когда речь заходит об отделении взрослеющих детей. Меж тем родительская поддержка этого жизненно важного процесса начинается не с принятия отделения взрослых детей, и даже не с — требующего терпения и мужества — проживания формирующейся самостоятельности подростка.

Процесс психического отделения ребёнка от матери, формирования индивидуальности и обретения собственного «Я» начинается в младенчестве. А потому и заботиться о благополучном прохождении сепарации можно и нужно с самых первых лет жизни малыша.

Интересно, что сам термин «сепарация-индивидуация» предложила австрийский психоаналитик и детский врач Маргарет Малер (1897–1985) как раз в ходе изучения эмоциональной связи между детьми первого-второго года жизни и их мамами. Я не буду утомлять вас подробным изложением научных исследований, а лишь кратко отмечу основные вехи «психологического рождения», приходящиеся на ранний возраст.

Ребенок практически с рождения демонстрирует разнонаправленные стремления: с одной стороны, он нуждается в тесной, надежной и устойчивой привязанности к матери, с другой — проявляет потребность в установлении ясных границ своего «Я».

Первые недели после рождения ребенок еще не разделяет себя и мать, себя и окружающий мир. И реагирует на этот мир лишь в той степени, которая необходима для удовлетворения его физиологических потребностей.

Со второго по пятый месяцы жизни младенец проводит в тесной симбиотической связи со своей мамой. Она для него — главный объект любви, он формирует к ней прочную привязанность. В этот период в отношениях ребенка с мамой возникает и первый диалог, пока бессловесный — голосом, интонациями, мимикой, взглядом, улыбкой. В это время очень важно качество эмоционального контакта: необходимо, чтобы мама была предсказуемой, постоянной, надежной и доброжелательной в своих реакциях на потребности малыша.

И вот, наконец, в возрасте от пяти месяцев до года малыш начинает воспринимать маму как отдельный объект. И приступает к освоению внешнего мира. Он проявляет большой интерес к игрушкам и, зачастую, выбирает одну самую любимую, которая помогает ему выдерживать временное отсутствие мамы. Часто дети спят с такой игрушкой или обнимают ее, когда мама уходит ненадолго из дома.

В годовалом возрасте в жизни ребенка начинается время практических экспериментов, он активно исследует внешний мир. Освоение ползания и ходьбы дает возможность малышу обживать свою отдельность, осваивая свободу перемещения.

После полутора лет ребенок обнаруживает свое «невсемогущество» и начинает приспосабливаться к неразрешимому конфликту между автономией и зависимостью, учится выдерживать амбивалентные чувства. В этот период очень важно, чтобы мама в своей заботе поддерживала реализацию обеих потребностей ребенка: поощряла самостоятельность и давала достаточно поддержки, особенно в трудные для малыша моменты, кода он сам не справляется со своими агрессивными импульсами или разочарованием.

В случае успешного решения предыдущих задач развития малыш к трем годам обретает ресурс для того, чтобы выдерживать физическое отсутствие мамы, при этом сохраняя ощущение связи с ней, ее поддержки и хорошего к нему отношения. Он также научается сохранять устойчивый поддерживающий образ себя самого — «Я — хороший». Конфликт между зависимостью и автономией ослабевает, мир воспринимается малышом как достаточно безопасное и интересное место, в котором можно прилагать усилия для удовлетворения своих интересов и желаний.

В дальнейшем сепарационные процессы не прекращаются, на протяжении многих лет ребенок продолжает осваивать себя и выращивать внутренние опоры. Двойная задача его развития определяет и двуединую цель родительской заботы: в каждый возрастной период устойчиво и надежно давать ребенку необходимый уход и эмоциональную поддержку, постепенно расширяя зону его самостоятельности и поддерживая формирование его отдельной и уникальной личностной идентичности.

Давайте теперь обратимся к ткани ежедневного общения родителя с ребенком — той живой жизни, в которой происходят реальные изменения и возникают разные вопросы. Подростковый возраст, как один из важнейших этапов на пути сепарации, заслуживает отдельного обсуждения. Остановимся пока в возрастном промежутке дошкольного и младшего школьного детства.

Сепарация — это процесс эмоционального, психологического отделения от родителей. И для успешного осуществления этого процесса ребенку необходимо самоуважение, вера в собственную ценность и в свои силы, возможность опираться на себя, умение осознавать свои желания, чувства и состояния, ему нужны также различные навыки самостоятельности, взаимодействия с миром и, в том числе, способность просить о помощи и поддержке.

Нейропсихологическая диагностика и коррекция в нашем центре.

Что же можно делать сейчас, когда вашему ребенку два — три — семь лет, заботясь о благополучном прохождении сепарации к моменту его окончательного взросления?

Замечать его потребности

Помню, во время семейного застолья одна трехлетняя девочка, несколько раз безответно позвав дедушку, увлеченного научной беседой, забралась на соседний стул и, обхватив двумя ручками его голову, повернула лицом к себе, как бы говоря: «Заметь меня!»

Распространенного «погоди» и «не мешай» для ребенка недостаточно. Малышу невероятно важно, чтобы его заметили, откликнулись на его зов. Ведь почти всегда есть пара минут, чтобы поинтересоваться — что именно ребенок хочет, для чего он вас зовет. Выслушав, вы можете либо включиться в то, что он вам предлагает, либо объяснить, почему сейчас не сможете это сделать, оговорив, когда это окажется возможно.

Не менее важно замечать импульсы интереса, обращенные не к вам, а к миру. Вы торопитесь в поликлинику, а дочка потянулась к ветке с распускающимися почками? Дайте ей эти пару минут, не обрезайте ее интерес резким «Мы опаздываем!».

Во всех подобных случаях ребенок получает от вас бесценное послание: «Ты и твои желания — важны»

Уважать его индивидуальность

Сын просит в 20-й раз прочитать «Муху-Цокотуху» и отказывается от столь любимой вами «Дюймовочки»? Дочь с ума сходит от машинок и ее абсолютно не радуют куклы в рюшечках? Поздравляю, у вас появилась бесценная возможность начать свою тренировку терпеливого и уважительного отношения к инаковости. Оно очень пригодится вам лет через пять — семь.

Иногда дети уже с ранних лет обнаруживают свою непохожесть на родителей. Это пугает и приводит в растерянность. «Как можно так долго одеваться, это же мой сын, я всегда выбегала первая из раздевалки после физкультуры». Расхождения с привычным, ожидаемым раздражают, вызывают бессознательное желание «подправить», т. е. привести к знакомому знаменателю. А ребенок не приводится. Он — другой. Он — не вы. И принятие этого — трудный, но необходимый путь уважения, на котором вы оба становитесь богаче и сильнее.

А ребенок получает от вас еще одно поддерживающее его индивидуальность послание: «Ты ценен такой, какой есть».

Интересоваться его состоянием и переживаниями

На родительском собрании учительница опять «нагрузила» вас рассказами о непослушании дочки-первоклассницы: «Во время урока, вместо того, чтобы писать прописи, она дала затрещину соседу сзади». Не торопитесь начинать нравоучительную беседу о том, что «хорошие девочки так себя не ведут». Поинтересуйтесь, а что произошло для нее, что именно вызвало такую реакцию, каковы ее переживания тогда, что чувствует она сейчас. С большой вероятностью вы обнаружите, что сосед сзади минут пять пихал вашей дочери под лопатку свой карандаш, никак не реагируя на ее «перестань».

Полезно расспрашивать ребенка, о том, что он чувствует, не оценивая и не интерпретируя, а помогая выражать свое состояние (в том числе, через освоение эмоционального языка). Не менее важно быть чутким, внимательным и не обесценивающим слушателем, когда ребенок сам делится своими переживаниями, отличными от ваших.

Тем временем на «стволе» внутренней опоры вырастает еще одно кольцо: «Твои переживания важны.»

Поддерживать проживание чувств разного спектра

Малыш льет слезы, потеряв любимую машинку, или яростно бьет кулачком по песку из-за рассыпавшегося куличика?

Порой быть свидетелем детских страданий, особенно по «незначительным», с нашей «взрослой» точки зрения поводам, настолько невыносимо, что в качестве основного способа утешения родители выбирают «сделать что угодно, лишь бы прекратить» его рыдания или, например, проявления злости.

Но не стоит стремиться любой ценой отвлечь или «успокоить» малыша. Необходимо дать ему возможность прожить свое состояние так полно и глубоко, как того требует его организм. (В случае со злостью — показывая ему подходящие, неразрушительные для него и окружающих, способы ее выражения. Например, бить специальную подушку, рвать газеты, рычать или кидать бумажные снежки.)

Не менее важно с рождением ребенка пересмотреть взрослые рамки «приличия» и напомнить себе, что детство — это и шум, и беготня, и громкий смех. Поддерживайте ребенка открыто выражать эту радость жизни. И, возможно, она зазвучит чуть громче и внутри вас?

А в вашем ребенке зазвучит освобождающее послание: «Ты живой. Ты имеешь право испытывать разные чувства и их выражать».

Предоставлять выбор

«Так рано, ему ведь «всего» три года?»

Да, и уже сейчас вы можете предлагать малышу выбрать, какую кашу он хочет съесть на завтрак или колготки какого цвета надеть сегодня в детский сад.

Когда вы задумываетесь о предоставлении ребенку выбора в как можно более широком поле доступных для него задач, вы способствуете тому, чтобы он лучше узнавал себя, свои потребности, учился к ним прислушиваться и постепенно, на собственном опыте, осваивал умение выбирать подходящее для себя.

Через много лет, выбирая работу или жену, он будет опираться на это, прорастающее из его раннего детского опыта, убеждение: «У тебя есть выбор»

Поощрять и поддерживать его инициативу

Да, вы, конечно, заправите его постель ровнее и быстрее, а после мытья тарелки пол кухни не будет напоминать о всемирном потопе. Но не это важно. Важно предоставлять ребенку возможность осваивать разные действия, получать новый опыт в разных областях, пробовать, ошибаться, и снова пробовать.

Малыш кричит «Я сам!»? Не торопитесь сделать «за него», даже если вы очевидно сделаете это лучше и быстрее. А еще лучше — попросите его в чем-то помочь вам.

И незаметно в опорный фундамент его будущей жизни ляжет придающий устойчивость всему будущему строению блок: «Ты можешь».

Побуждать к самостоятельному принятию решений

«Что мне подарить Маше на день рождения?». «Даже не знаю, дружить мне теперь с Васей, после того, что он обо мне сказал?». И на крыльях родительского автоматизма мы энергично бросаемся помогать и советовать «как лучше».

Не стоит торопиться принимать решения за ребенка и предлагать выход из проблемных ситуаций, если для этого нет экстремальной жизненной необходимости. Лучше помогать ему разбираться в своих чувствах и возможностях.

И, быть может, самое трудное на этом пути — это давать ребенку проживать последствия своих решений и действий, в том числе — негативные.

Но в тишине внутренних вопросов, которую вы не спешите заполнить своими ответами, ребенок слышит важное: «Ты можешь справиться сам».

Побуждать к самостоятельным размышлениям и поискам ответов

Очень часто самым полезным ответом на вопрос ребенка «Мам, а почему..?» будет — «А как ты сам думаешь?». Выслушав его ответ, можно поделиться и своим знанием/мнением.

Мета-послание, которое вы передаете малышу в подобных диалогах: «Ты умный. Мне интересно, как ты думаешь».

Давать лишь необходимую помощь

Как часто мы бросаемся поднимать то, что ребенок уронил, «летим» к нему, если он споткнулся.

Но приходить на помощь стоит либо тогда, когда ребенок сам об этом попросит, либо когда серьезность ситуации этого действительно требует. И в обычных случаях полезно тщательно дозировать эту помощь (как реальную, физическую, так и психологическую), давая ее ровно столько, чтобы ребенок мог дальше продвигаться сам в преодолении препятствия или решения своей проблемы.

И по мере его взросления имеет смысл все чаще выбирать ожидание запроса о помощи, нежели «скорую помощь» по своей инициативе.
«Ты можешь справиться сам. А если нужно — попросить и получить помощь», — говорите вы малышу, действуя таким образом.

Интересоваться его мнением

С первых дней родители открывают ребенку мир, показывая ему все-все-все вокруг и давая имена разным вещам. А ребенок впитывает оживающий вокруг него мир вещей, значений и смыслов. Это настолько захватывающий и волшебный процесс, что можно увлечься и не заметить, что с освоением речи и развитием мышления ребенок постепенно перестает быть транслятором того, что вы в него вложили, но начинает творить свое понимание, размышления, идеи. И с этого момента важно искренне интересоваться его миром — оценкой разных ситуаций, его пониманием. В ответном отклике — делиться своими размышлениями, без желания переубедить и переспорить, как бы «размещая рядом».

Часто диалоги взрослого с ребенком (о жизни, переживаниях, сложных ситуациях) напоминают мне такую картину:

«Луг. Разнотравье-разноцветье. Ребенок, пораженный новизной, необычностью и красотой фиолетового цветка чертополоха, бежит и протягивает его родителю. У того в руках давно любимая и знакомая ромашка.

Ребенок: «Посмотри, какой красивый!»

Родитель: «Да ну, что ты мне колючку какую-то принес! — забирая и вбрасывая чертополох, вкладывает вместо него в детскую ладошку свою ромашку. — Вот это — красота!»

Далее вариантов немного.

1. Ребенок выкидывает свой чертополох, понуро идет рядом с родителем, держа ромашку в вялой руке. Позднее теряет всякий интерес к цветам, и вообще к прогулкам по полям.
2. Подбирает и прячет в карман свой цветок, больше никому не рассказывает о своей любви к чертополоху. Родителю (а потом и другим людям) приносит только то, что им — как он думает — может понравиться.
3. Начинает яростно доказывать, что чертополох лучше ромашки, раздражаясь все больше и доходя до отчаяния и ссоры.

Меж тем полезным для обоих участников был бы выбор родителем другого варианта реакции:

«Слушай, как интересно! Чем он тебе нравится? Спасибо, что показал. А мне вот ромашка мила тем, что…»

Здесь важно не просто не обесценить вкусы, мысли ребенка, но помочь обнаружить различия и найти в них взаимообогащающий ресурс.

Родительское послание, которое ловит в этом случае ребенок: «Ты мне интересен, даже если мы непохожи. Различия — это ценно.»

Оставлять малышу достаточно времени и пространства для отдельности и уединения

Живому трудно развиваться в тесноте и духоте. Даже дереву необходимо достаточно земли для формирования корней и достаточного пространства для развития ствола и кроны. Так и собственные интересы, замыслы, открытия прорастают в тишине и свободе паузы уединения.

«Драмкружок, кружок по фото, а еще и петь охота…». Не торопитесь занимать все дни и часы малыша продуманным расписанием «развивающих» занятий и культпоходов. Оставьте ему достаточно часов и даже дней для просто игр, размышлений в одиночестве и такого необходимого в детстве «дуракаваляния» и «ничегонеделания».

Ребенку очень пригодится в будущей жизни это ваше напутствие: «У тебя есть право быть одному. У тебя есть право на передышку»

С уважением относиться к личному пространству ребенка и его границам

С самого раннего возраста необходимо проявлять деликатность в отношении личных границ ребенка, в том числе телесных, уважительно относиться к детским секретам и тайнам, а также его личным вещам и игрушкам.

Важно, чтобы малыш знал, что он может сказать «нет» захотевшей потискать его бабушке, если ему это неприятно. Что вы не подарите пришедшему в гости ребенку его старую игрушку и не поделитесь в фейсбуке смешной историей с его участием без его разрешения. Да, даже, если ему «всего» шесть лет.

Будучи внимательным к этим аспектам взаимодействия, вы формируете в ребенке способность создавать и защищать подходящее ему пространство и отношения в более взрослом возрасте, опираясь на убеждение: «У тебя есть личное пространство и границы.»

Не менее важно обозначать свои родительские границы, говорить «нет», если вы не готовы принимать участие в чем-то, чего хочет сейчас ваш ребенок.

Тем самым вы открываете ребенку обратную сторону вышеописанной «медали»: «У других есть потребности, границы и их важно уважать так же, как и свои.»

Есть еще несколько аспектов, к которым родителю важно быть внимательным в себе самом, заботясь о поддержке ребенка в его взрослении и отделении:

• осознавать свои чувства и состояния;
• контролировать свои аффективные проявления в присутствии ребенка;
• выдерживать собственные амбивалентные чувства, оставаясь доступным для ребенка и устойчивым;
• быть последовательным и надежным.

Естественные и жизненно важные процессы сепарации завершаются благополучно только в том случае, когда опорой им служит сформированная в раннем детстве устойчивая привязанность. Поэтому крайне важно, чтобы с первых дней жизни малыша самые близкие взрослые были надежными, любящими, заботящимися, чутко реагирующими на изменяющиеся в ходе взросления потребности своего ребенка.

Подростковый возраст, очень значимый для процесса сепарации, как я уже писала, заслуживает отдельного обсуждения, и я надеюсь раскрыть эту тему в следующей статье.

Родители и дети. Сепарация, что это такое?

Трудности во взаимоотношениях взрослых детей и их родителей – далеко не редкость. Одной из самых распространенных проблем в данном вопросе является тема так называемой сепарации.

В психологической литературе под сепарацией подразумевается в частности отделение взрослого ребенка от родительской семьи, его становление как отдельной самостоятельной и независимой личности. В некоторых семьях сепарация проходит успешно, но в том случае, если семья функционирует не очень хорошо, то сепарация взрослого ребенка, либо не наступает вовсе, либо проходит с таким сильным напряжением, что отношения между родственниками могут очень сильно нарушаться.

Давайте рассмотрим, как может выглядеть

незавершенная сепарация на конкретном примере. А также посмотрим, каков мог бы быть вариант завершения этой сепарации. Также поговорим о том, чем трудна сепарация для родителей, от которых пытается отделиться взрослый ребенок. Для этого вначале нарисуем воображаемый портрет человека, который не смог отделиться от своей матери.

Незавершенная сепарация

Пример

Алексей, мужчина 35 лет. Живет с мамой в двухкомнатной квартире. Был женат 2 года. Во время брака супруги жили вместе с мамой Алексея в одной квартире. Однако в процессе совместной жизни много ссорились. Не могли найти общего языка в вопросе самостоятельной жизни. Алексей никак не мог понять, чем именно недовольна жена, когда она раз за разом выказывала ему желание снять отдельную квартиру.

Его аргумент был таким: «Ну, чем ты недовольна? Еда есть, — мама готовит. Убираться тебе не надо. За квартиру платим все вместе. Расходов меньше. У нас с тобой есть отдельная комната, где мы можем заниматься всем, чем захотим».

Однако, несмотря на такую заманчивую перспективу, напряжение у жены росло. Ссоры становились все более и более частыми. В итоге она не выдержала и уехала к своим родителям. Пожила там какое-то время, и не вернулась к Алексею. Он же в свою очередь не очень сильно горевал. Посчитав, что ему досталась глупая и капризная женщина, он успокоился. На сегодняшний день он встречается с разными женщинами, но серьезных отношений начинать не хочет. Изредка приводит своих избранниц домой, но жить вместе с ними не начинает.

Анализ

Давайте теперь отвлечемся от содержания жизни нашего воображаемого персонажа, и немного проанализируем его ситуацию. Казалось бы, все в порядке, и никаких серьезных трудностей в его жизни нет. В целом, так оно и есть, ведь данный пример является довольно мягким. Он очень характерен для многих мужчин, и выглядит вроде бы не таким уж «криминальным». Однако если углубиться в психологический анализ происходящего, то можно заметить сохраняющуюся тесную связь Алексея с его матерью, и отсутствие готовности к отчаливанию от безопасных берегов материнского дома в широкий океан самостоятельной жизни. Это можно заметить, читая его аргументы, адресованные жене.

Для Алексея абсолютно недоступно осознание того, что отдельная жизнь с женой это вовсе не то же самое, что жизнь с ней же в родительском доме. Когда человек приводит избранницу, или избранника в свою родительскую семью, то он автоматически теряет возможность узнать этого человека более полно. Ведь человек будет вынужден соблюдать правила установленные в этой семье родителями. И вряд ли сможет проявить себя более открыто.

Вообще говоря, для построения семейных отношений этап отдельной и независимой жизни с партнером является весьма важным. На этом этапе партнеры узнают друг друга, устанавливают собственные правила и способы взаимодействия. И если им удается пройти это испытание, то вероятность того, что дальнейшая совместная жизнь будет удачной гораздо выше, нежели в ситуации, когда жизнь пары начинается внутри родительской семьи одного из партнеров.

Если заглянуть немного в будущее Алексея, и предположить, что ему так и не удастся отделиться от матери, то вероятность того, что он сможет построить полноценную и удовлетворяющую семейную жизнь будет довольно мала. Здесь важно понимать, что в случае таких тесных отношений с матерью выход из слияния с ней может приводить к острым эмоциональным вспышкам с ее стороны, разного рода болезням, неосознанно позволяющим матери удерживать сына возле себя.

Движение к сепарации

Но давайте рассмотрим вариант позитивного исхода сепарации. Допустим, Алексею все же удалось понять, что он с мамой в более близких отношениях, чем с женщинами его окружающими. Что будет происходить тогда?

Обычно в семейной психотерапии момент выхода ребенка из семьи считается кризисным. Почему? Все это связано с тем, что, во-первых, изменяется вся структура семьи. И вместе с ней все привычные механизмы взаимодействия. И, во-вторых, родители выпорхнувшего из гнезда «птенца», вынуждены остаться наедине друг с другом.

В таком положении у родителей возникает также довольно острая ситуация. Она заставляет их задаваться трудными вопросами. Для чего мы вместе? Как нам дальше быть вдвоем? И хотим ли мы этого?

Ведь раньше (после рождения ребенка) они плавно перешли из ролей мужа и жены в роли отца и матери. Это позволило им сблизиться за счет воспитания и заботы о ребенке. Когда же ребенок становится самостоятельным и выходит из семьи, родители вынуждены больше заниматься своими отношениями, а не заботой о ребенке. Тогда-то и начинаются проблемы и вопросы: любят ли они все еще друг друга, хотят ли быть вместе.

Очень часто интуитивно родители предчувствуют, что без ребенка их брак рухнет. В таком случае родители неосознанно могут удерживать ребенка внутри семьи, не позволяя ему отделяться. Все это можно сделать, например, внушая ребенку чувство несостоятельности, беспомощности, ужасности и опасности внешнего мира.

Если вернуться к случаю Алексея, то можно заметить, что в ситуации его ухода из семьи, мама остается одна. И тогда она сталкивается со многими болезненными переживаниями, свойственными одинокому человеку. Если человек не до конца созрел, то чувство одиночества может быть для него невыносимым. В результате Алексей внутри его родительской семьи играет сразу несколько ролей. Он одновременно и сын, и муж. Именно позиция мужа, которую он неосознанно берет на себя в отношениях с матерью и мешает ему строить близкие отношения с женщинами.

Мысли вслух

Есть еще масса вопросов, о которых можно было бы продолжать говорить. Как быть матери? Что помогло бы выдержать это переживание одиночества? Каким образом выстраивать отношения в дальнейшем? Ведь сепарация — это не только начало жизни вне родительской квартиры, а внутреннее перестроение отношений с близкими. В этой статье мы посмотрели на сепарацию глазами ребенка. Взгляд на ситуацию глазами родителя требует отдельного текста.

Резюме

Давайте подведем краткий итог. Здесь мы постарались оживить понятие сепарации, показать на примере жизни конкретного человека то, как может выглядеть успешная и не успешная сепарация. А также мы немного затронули вопрос кризиса во взаимоотношениях родителей, наступающего в момент сепарации ребенка. Конечно же, простого выхода из трудной ситуации сепарации не существует. Сепарация – это большая жизненная задача каждого человека. И в зависимости от того, как он решает ее для себя, во многом зависит качество его дальнейшей жизни, а также удовлетворенность собой и близкими отношениями.

Сепарация от родителей во взрослом возрасте: психолог – о том, почему это важно и как это лучше всего сделать

Сепарация от родителей – важнейший этап становления личности. Однако многие из нас даже во взрослом возрасте продолжают испытывать болезненную и порой разрушительную зависимость от родителей, потребность в их любви и одобрении. Из-за чего возникает зависимость от родителей, к чему она приводит и как во взрослом возрасте сепарироваться от отца и матери – рассказывает Виктория Орлова, психолог по эмоциональным расстройствам.

Фото: Pexels.com

В чем заключается опасность зависимости от родителей?

Как понять, что ты до сих пор во взрослом возрасте не сепарировался от родителей?

Есть типичные признаки. Первый – это отсутствие автономности и опоры на себя. Когда человек до сих пор зависит от мнения и настроения своих родителей, постоянно созванивается с ними и советуется. Человек боится принимать самостоятельные решения, потому что они могут расстроить маму.

Когда человек не может построить отношения или, наоборот, находится в отношениях, но ведет себя очень по-детски, требует от мужа постоянного внимания, материнской включенности и любви.

Стремление нравиться родителям и заслуживать любовь. Такой человек выстраивает свою жизнь из желания что-то доказать: что его можно любить, что он хороший, умный.

Фото: Pexels.com

С какими проблемами сталкивается человек, который не сепарировался от родителей?

Отсутствие сепарации бьет по всем сферам жизни. Это могут быть болезненные отношения либо их отсутствие. Проблема в принятии решений, что приводит к внутренним конфликтам, невротическим расстройствам. Карьерные провалы, ситуации, когда человек не может двигаться по жизни и словно ходит по кругу. Это очень странные отношения с окружающими, когда человек стремится все время угодить, отношения, в которых отсутствуют личные границы. Такими людьми очень легко манипулировать.

Если человек не сепарировался, значит, он в детской позиции и, скорее всего, будет находить в своем окружении таких людей, которые будут занимать родительскую позицию.

Какими должны быть отношения с мамой?

Считается, что для ребенка одинаково вредны избыток и недостаток материнской любви: так ли это?

Действительно, это так. Нельзя только хвалить или, наоборот, обделять любовью. Когда мама все время восхищается ребенком, подстраивается под него, боится ругать, он вырастает уязвимым. Он будет не готов к взрослой жизни, в которой будут ситуации и люди, которые не захотят под него подстраиваться. Если мы хотим, чтобы ребенок был подготовлен и стрессоустойчив, нужно ему транслировать и показывать, что жизнь бывает разная.

Если мы говорим про недостаток материнской любви, то здесь формируется другая проблема – внутренняя пустота. Такой ребенок будет всю жизнь стремиться заслужить любовь и заполнить пустоту. Он вступает в зависимые отношения, требует, чтобы партнер долюбил его за родителей. Или с головой окунается в работу, чтобы доказать, что он хороший, что его можно любить.

Как во взрослом возрасте компенсировать недостаток материнской любви?

Во взрослом возрасте компенсировать недостаток материнской любви можно только через любовь к себе. Внутри себя нужно найти эту любящую, принимающую маму. Да, безусловно, это будет травма, но травму можно перевести в ресурс, переработать в энергию для того, чтобы двигаться вперед, достигать каких-то целей.

Важно помнить, что это естественная потребность: каждый человек хочет, чтобы его любили, уважали, ценили, это совершенно нормально.

Мама в любом случае любит своего ребенка, просто он не считывает поведение мамы как любовь и ему больше впечатывается в память, что его не любили. В терапии принято показывать человеку, что мама его любила: для этого вспоминают какое-нибудь событие из детства, где мама проявляла любовь.

Фото: Pexels.com

Как перестать пытаться завоевать материнское одобрение?

Нужно осознать, что нет никакого смысла все время пытаться что-то доказать, вместо того чтобы проживать свою осознанную жизнь, строить отношения, заниматься своими проектами, детьми. Человек тратит огромное количество жизненной энергии на эти травматические переживания.

Иначе уже в преклонном возрасте,вы рискуете вдруг понять, что прожили какую-то странную жизнь, гнались за чужими целями, которые в итоге не принесли вам никакого удовольствия, лишь бы заслужить любовь мамы.

Должна ли взрослая дочь поддерживать дистанцию в отношениях с матерью, чтобы не возникло эмоциональное привязывание?

Если дочь сепарировалась, то у нее не возникает эмоциональной привязанности и нет потребности всем делиться с матерью. У нее на первом месте она, на втором месте партнер, на третьем месте дети и только потом мама и папа.

В отношениях с матерью должны быть границы, но мама и дочь сами решают, что это будут за границы. Например, некоторые дочери просят о том, чтобы мама никак не высказывалась о их партнере. Безусловно, с мамой не нужно обсуждать тему секса, половых партнеров и т.д.

Это должны быть отношения матери и дочери, а не отношения подруг.

Многие стремятся построить со своими детьми дружеские отношения, и здесь большой вопрос – для чего человек это делает? Каждый должен быть в системе на своем месте: мать на месте матери, дочь на месте дочери.

Фото: Pexels.com

Как во взрослом возрасте сепарироваться от родителей

В какой момент стоит выходить из-под опеки родителей?

Желательно, чтобы человек в 18–21 год уже сепарировался, двигался к самостоятельности. Это значит, что нужно жить отдельно от родителей, стремиться к тому, чтобы финансово от них не зависеть, самостоятельно принимать решения. Избегать ситуаций, когда ты живешь отдельно, но мама каждый месяц дает 30 тысяч на квартиру. Потому что, когда родители дают вам финансовые средства, они занимают позицию сверху и вы от них зависите.

Естественно, есть моменты, когда мы нуждаемся в помощи. Например, человек заболел и не работал несколько месяцев. В таких случаях мы можем подстраховаться и обратиться к родителям за поддержкой, и это будет совершенно нормально.

Как стать эмоционально независимым человеком?

С эмоциональной привязанностью всегда сложнее. Чтобы стать эмоционально независимым, нужно научиться удовлетворять свои потребности. Мы должны найти родителей внутри себя, которые могут нас поддержать в трудный момент. Это навык самостоятельно уметь справляться со своими эмоциональными состояниями, самостоятельно себя поддерживать, успокаивать.

Как во взрослом возрасте безболезненно выйти из-под контроля родителей?

Все хотят безболезненно отовсюду выходить, и все хотят безболезненно жить, безболезненно строить карьеру и т.д. Не получится это сделать: будут эмоции, будет в любом случае и грусть, переживания. Это совершенно нормально, просто от них не нужно бежать – нужно позволить себе эти эмоции испытывать.

Прежде всего стоит поговорить с мамой. Сказать: «Я тебя очень люблю и благодарю за все, но я уже взрослая, и я решила самостоятельно принимать решения». И здесь мама выбирает, как относиться: либо она скажет: «Хорошо, я тебя отпускаю», либо будет уходить в эмоции, в обиду. Нужно позволить маме испытывать эти эмоции.

Ответьте для себя на вопрос: вы хотите угождать маме или строить здоровые отношения с другими людьми, жить как взрослый человек? Иногда приходится делать этот сложный выбор, но, как правило, мама это переживает и потом отношения строит уже другим образом с позиции взрослый – взрослый, а это совершенно другой уровень.

Фото: Pexels.com

Какие этапы нужно пройти?

Нет четкого пошагового плана. Нужно смотреть конкретную ситуацию: что вам мешает сепарироваться – финансовая зависимость, неумение принимать решения или эмоциональная зависимость, – и уже от этого выстраивать этапы.

Как при этом не разрушить отношения с родителями?

Когда вы сепарируетесь, в какой-то момент может показаться, что отношения разваливаются, но на самом деле они просто трансформируются. Когда сепарация завершена, отношения, как правило, восстанавливаются и выходят на новый уровень.

Что будет, если взрослый ребенок так и не сепарируется от родителей?

Может возникнуть невротическое расстройство, депрессивное расстройство, а может быть, ребенок проживет нормальную жизнь. У нас половина жителей России так живет, и для многих совершенно нормально существовать в детской позиции. Но эта жизнь будет сильно отличаться от той жизни, которую проживают взрослые зрелые люди.

Ребенок во многом ограничен: в детстве мы не можем многое себе позволить, все за нас решают родители. В контексте взрослой жизни происходит то же самое: неавтономная личность, незрелая, не может реализовать свой потенциал. Ей сложно зарабатывать, строить здоровые отношения, сложно быть довольным, счастливым. Это механическая неосознанная жизнь.

Только зрелая личность может жить осознанно: у нее есть понимание того, что происходит, взрослый человек несет за себя ответственность, сам выбирает свой путь. Автономный от родителей человек очень хорошо чуствует эту свободу: у него фантазия играет, он свободен, он наполнен, у него много ресурса, потому что ничто его больше не держит. Он совершенно свободно действует, позволяет себе ошибаться, получает опыт, идет дальше. Захотел – переехал, сменил работу. Именно здесь проявляется чувство свободы.

Фото: Pexels.com

Вам также могут понравиться эти материалы:

Как повысить самооценку и перестать сравнивать себя с окружающими: рассказывает психолог

Что такое харассмент простыми словами и как его отличить от хорошего расположения

Быть в курсе!

Раз в неделю делимся статьями и новостями на темы моды, красоты, осознанности и жизни звезд

Сепарация-индивидуация в перспективе | Журнал Практической Психологии и Психоанализа

Комментарий: Глава из книги М. Малер и Ф Пайна и А. Бергман «Психологическое рождение человеческого младенца: Симбиоз и индивидуация» (2011), вышедшей в свет в издательстве Когито-Центр.

Биологическое рождение человеческого младенца и психологическое рождение индивидуума не совпадают во времени. Первое – это яркое, наблюдаемое и имеющее четкие границы событие, а второе – медленно разворачивающийся внутрипсихический процесс.

Для более или менее нормального взрослого переживание как своей полной погруженности в окружающий мир, так и своей полной отделенности от мира принимается как должное, как сама жизнь. Осознание своего Я и поглощенность чем-либо без самоосознания являются двумя полярностями, между которыми он движется с разной степенью легкости. Но это также является результатом медленно разворачивающегося процесса.

Мы рассматриваем психологическое рождение индивидуума как процесс сепарации-индивидуации: установление чувства собственной отдельности и формирование отношений с реальным миром, особенно в аспекте опыта, связанного с собственным телом и с главным представителем окружающего мира – первичным объектом любви.  Как любой внутрипсихический процесс, сепарация-индивидуация оказывает влияние на весь жизненный цикл целиком. Она никогда не заканчивается, и в новых жизненных фазах можно увидеть действующие отголоски самых ранних процессов. Но принципиальные психологические достижения данного процесса происходят в период от четырех или пяти месяцев до 30-го или 36-го месяца – в период, который мы называем фазой сепарации-индивидуации. Нормальный процесс сепарации-индивидуации, следуя сразу за нормальным, с точки зрения развития, симбиотическим периодом, подразумевает достижение ребенком отдельного функционирования в присутствии и при условии эмоциональной доступности матери (Mahler, 1963). Ребенок постоянно сталкивается с минимальными угрозами потери объекта (которые, видимо, сопровождают каждый шаг процесса созревания). Однако, в отличие от ситуации травматической сепарации, нормальный процесс сепарации-индивидуации протекает в ситуации возрастной готовности к независимому функционированию и сопровождается удовольствием от этого состояния.

Сепарация и индивидуация представляют собой два комплементарных процесса развития: сепарация включает выход ребенка из симбиотического слияния с матерью (Mahler, 1952), а индивидуация состоит из тех детских достижений, которые убеждают ребенка в наличии у него его собственных индивидуальных характеристик. Это два взаимосвязанных, но не идентичных процесса, они могут протекать с разной скоростью, запаздывая друг относительно друга или опережая один другой. Так, преждевременное локомоторное развитие, позволяющее ребенку отделиться от матери физически, может привести его к осознанию своей отдельности еще до того, как будут сформированы внутренние механизмы регуляции (ср.: Schur, 1966), компоненты индивидуации, позволяющие справляться с подобным осознанием. Напротив, вездесущая инфантилизирующая мать, которая препятствует внутреннему стремлению ребенка к индивидуации, обычно выражающемуся в автономном локомоторном функционировании его Эго, может задерживать развитие у ребенка способности разделять Я и Другого, несмотря на прогрессивное или даже опережающее возраст развитие его когнитивных, перцептивных и аффективных функций.

Беря истоки в первоначальном детском примитивном когнитивно-аффективном состоянии, характеризующемся отсутствием дифференциации Я–Другой, основная внутрипсихическая и поведенческая жизнь начинает организовываться вокруг проблем сепарации и индивидуации. Период, в котором подобная организация занимает центральное место, мы определяем как фазу сепарации-индивидуации. В части II

мы опишем этапы данного процесса (субфазы), начиная с самых ранних признаков дифференциации, прослеживая затем период детской поглощенности собственным автономным функционированием при практически полной исключенности матери, потом не менее важный период воссоединения («рапрошман»), когда ребенок, очевидно, по причине более ясного восприятия своей отдельности от матери, срочно перенаправляет основное внимание обратно на мать и в конечном итоге приходит к примитивному чувству своего Я, своего существования и индивидуальной идентичности, а также «движение к константности либидинального объекта и Я».

Мы хотели бы подчеркнуть, что в фокусе нашей работы находится раннее детство. Мы не намерены, как это часто бывает, делать широких допущений, подразумевая, что каждый шаг в сторону видоизменения или расширения чувства «Я» в любом возрасте является частью процесса сепарации-инди-видуации. Нам кажется, это сделало бы понятие выхолощенным и ошибочно увело бы в сторону от того, что мы видим его сердцевиной – раннее внутрипсихическое достижение чувства отдельности. Прошлые, частично нерешенные проблемы с самоидентичностью и телесными границами или конфликты, связанные с сепарацией и переживанием отдельности, могут оживать (или могут оставаться периферически или даже центрально активными) на любом или на всех жизненных этапах; но истоки этого процесса лежат в детстве и связаны с событиями и ситуациями, возникающими отнюдь не заново. На них мы и должны направить свое внимание.

Что касается места нашей работы в психоаналитической теории в целом, то мы считаем, что она имеет непосредственное отношение к двум основным вопросам: адаптации и объектным отношениям.

Адаптация

С точки зрения истории развития психоанализа адаптацию начали изучать довольно поздно. Основоположником рассмотрения адаптации с психоаналитических позиций стал Хартманн (Hartmann, 1939). Возможно, это связано с тем, что в клиническом психоанализе взрослых столь многое исходит от самого пациента – от его имеющих давнюю историю черт характера и доминирующих фантазий. Но в работе с младенцами и детьми адаптационный процесс поражает наблюдателя своей силой. Изначально развитие ребенка протекает в матрице материнско-младенческого диадического союза. Какую бы приспособленность к ребенку ни демонстрировала мать, и вне зависимости от того, насколько она чутка и эмпатична, мы твердо убеждены в том, что свежая и пластичная способность ребенка к адаптации и его потребность в ней (в стремлении получить удовлетворение) значительно сильнее, чем у его матери, чья личность со всеми ее характерными паттернами и защитами уже жестко и часто ригидно организована (Mahler, 1963). Формирование ребенка связано с попытками подстроиться под стиль и образ действий матери, – неважно, представляет ли она здоровый или патологический объект для такой адаптации. Метапсихологически, фокус динамической точки зрения – конфликт между импульсом и защитой – в ранние месяцы жизни гораздо менее важен, чем он станет впоследствии, когда структуризация личности вызовет к жизни интра- и интерсистемные конфликты первостепенной важности. Напряжение, травматическая тревога, биологический голод, эго-аппарат и гомеостаз являются околобиологическими понятиями, которые соответствуют самым ранним месяцам жизни и являются предшественниками соответственно психической тревоги, сигнальной тревоги, оральных или других импульсов, эго-функций и внутренних механизмов регуляции (защит и черт характера). Адаптивный подход в большей степени соответствует ранним стадиям развития, поскольку, когда ребенок рождается, необходимость адаптации максимально велика. К счастью, ребенок готов к адаптации благодаря пластичности и несформированности своей личности, которая развивается под влиянием окружающей среды и необходимости приспособиться к ней. Адаптационные способности имеются у ребенка уже в раннем младенчестве.

Объектные отношения

Мы полагаем, что наша работа внесла немалый вклад в психоаналитическое изучение объектных отношений. Ранние работы по психоанализу показали, что развитие объектных отношений зависит от влечений (Freud S., 1905; Abraham, 1921, 1924; Fenichel, 1945). Такие понятия, как нарциссизм (первичный и вторичный), амбивалентность, садомазохизм, оральный или анальный характер и эдипов треугольник, одновременно относятся как к проблемам влечений, так и к объектным отношениям (ср.: Mahler, 1960). Наша работа должна рассматриваться как дополняющая вышеуказанные в том, что касается формирования объектных отношений на базе нарциссизма параллельно раннему развитию Эго, которое образуется в контексте одновременного либидинального развития. Наша работа посвящена достижению когнитивно-аффективного осознания отдельности как предварительному условию настоящих объектных отношений, роли эго-аппарата (таких функций, как моторика, память, восприятие) и более сложных эго-функций (таких, как тестирование реальности), дающих толчок такому осознанию. Мы собираемся показать, как объектные отношения развиваются из младенческого симбиоза или первичного нарциссизма и видоизменяются параллельно достижению сепарации и индивидуации и как, в свою очередь, эго-функционирование и вторичный нарциссизм развиваются на базе нарциссического и позднее объектного отношения к матери.

Что касается клинических психопатологических феноменов, мы считаем, что наша работа направлена на изучение того, что Анна Фрейд (Freud A., 1965b) назвала нарушениями в развитии, которые благодаря постоянным изменениям энергии могут сгладиться на более поздних этапах и которые при определенных обстоятельствах могут быть предшественниками детских неврозов и патологии среднего уровня. В редких случаях, когда развитие на субфазах протекало крайне неудачно или было очень тяжело нарушено, мы обнаружили, что в результате этого может возникнуть пограничная феноменология, или пограничное состояние, или даже психоз. Наши данные подтверждаются работами Фриджилинг-Шредера (Frijling-Schreuder, 1969), Кернберга (Kernberg, 1967), а также Г. и Р. Бланк (G. and R. Blanck, 1974).

В данной книге, в отличие от работы, посвященной изучению ранних детских психозов (Mahler, 1968), в основном описывается среднестатистическое развитие и делается попытка лучше понять патологию преимущественно среднего уровня.

Во время изучения ранних детских психозов с преобладанием как аутистического (Kanner, 1949), так и симбиотичес-кого синдромов (Mahler, 1952; ср.: Mahler, Furer, Settlage, 1959) дети, находящиеся под наблюдением, казалось, были не способны преодолеть порог галлюцинаторного сумеречного состояния, пребывая на общей симбиотической орбите мать– дитя (Mahler, Furer, 1960; ср.: Mahler, 1968b). Эти дети могут никогда не демонстрировать реакцию или способность адаптации к стимулам, исходящим от материнской фигуры. Иначе говоря, эти дети не способны использовать «основное материнское отношение» (Mahler, Furer, 1966). При этом они могут впадать в панику при любом намеке на реальную отделенность. Даже тренировка автономных функций (например, моторики или речи) может привести к отрицанию или искажениям в целях сохранения иллюзии безусловно всемогущего симбиотического союза (ср.: Ferenczi, 1913).

Что бы ни случилось, у этих детей имеется явный дефицит способности использовать мать как сигнальную систему для ориентации в мире реальности. В результате детская личность терпит крах в попытке самоорганизации вокруг отношений с матерью как с внешним объектом любви. Эго-аппарат, который обычно формируется на базе отношений с «достаточно хорошей» матерью (см.: Winnicott, 1962), не может благополучно развиваться. В терминах Гловера (Glower, 1956), ядро Эго не интегрируется, а вторично распадается. Ребенок с превалирующими аутистическими защитами, кажется, обращается с «матерью во плоти» (Bowlby, Robertson, Rosenbluth, 1952) как с неживой; только в случае, если его аутистическому панцирю угрожает насильственное проникновение со стороны человека,

он реагирует яростью и/или паникой. С другой стороны, ребенок с превалирующей симбиотической организацией обращается с матерью, как будто она является частью его самого, слита с ним (Mahler, 1968). Такие дети не способны интегрировать в себя образ матери как отдельного и полностью внешнего объекта; вместо этого они поддерживают расщепление между хорошими и плохими частичными объектами, поочередно желая инкорпорировать хороший и исключить плохой. В связи с тем, что подобные решения чередуются, адаптация к окружающему миру (наиболее конкретно представленная в развитии объектного отношения к матери [или отцу]) и ин-дивидуация, связанная с формированием уникальной личности ребенка, не могут развиваться гладко, начиная уже с самых ранних этапов. Таким образом, базовые человеческие характеристики не находят своего выражения и искажаются уже в своей рудиментарной основе или распадаются в дальнейшем.

Изучение периода нормального симбиоза и нормальной сепарации и индивидуации помогает сделать более понятными нарушения развития у психотичных детей.

Некоторые определения

Во время дискуссий и докладов на протяжении последних лет мы выяснили, что три наших базовых понятий часто трактуются неверно и требуют дополнительного прояснения. Прежде всего, мы используем термин сепарация, или отделенность, для обозначения интрапсихического достижения чувства отделенности от матери и посредством этого от всего мира как такового. (Это то самое чувство отдельности, которого не может достичь психотичный ребенок.) Такое чувство отдельности постепенно приводит к ясным интрапсихичес-ким репрезентациям себя как отличного от репрезентаций объектного мира (Jacobson, 1964). В случае нормального развития действительное физическое отделение (происходящее в повседневной жизни) является важным вкладом в ощущение

ребенком себя как отдельного человека, но это именно чувство существования в качестве отдельного индивида, а не факт ощущения себя физически отделенным от кого-то, который мы будем обсуждать. (На самом деле, при некоторых отклоняющихся от нормы условиях факт физической сепарации может привести даже к большему, сопровождающемуся приступами паники отрицанию факта отделения и к галлюцинаторному симбиотическому союзу.)

Во-вторых, аналогичным образом мы используем термин симбиоз (Mahler, Furer, 1966) для обозначения скорее интрапсихических, а не поведенческих феноменов. Можно сказать, что симбиоз – это скорее предполагаемое состояние. Мы имеем в виду не столько прилипчивое поведение, сколько часть примитивной когнитивно-аффективной жизни, в рамках которой дифференциация между собой и матерью не происходит совсем или стирается в результате регрессии. На самом деле, для этого необязательно требуется физическое присутствие матери, такое состояние может базироваться на примитивных представлениях о единстве и/или скотомизации или отрицании противоречащих восприятий (см. также: Mahler, 1960).

В-третьих, Малер (Mahler, 1958a, b) еще ранее рассматривала ранний детский аутизм и симбиотические психозы в качестве двух тяжелейших нарушений идентичности. Мы используем термин идентичность для описания самого раннего осознания чувства собственного бытия, существования – ощущения, которое, как мы полагаем, частично включает в себя катектирование тела либидинальной энергией. Это не чувство «кем я являюсь», но «что я существую»; это самый ранний шаг в процессе развития индивидуальности.

Симбиотический психоз и нормальная сепарация-индивидуация: обзор

Так сложилось, что, начав с наблюдения нормального развития, мы постепенно переключились на изучение патологических феноменов, включая детские психозы. Конечно,

проблемы нормального развития не остались совсем без внимания. Несмотря на то, что данная работа непосредственно основана на исследовании симбиотического психоза в раннем детстве, мы бы хотели проследить, каким образом из этого исследования естественно вытекает пересмотр нами некоторых соображений по поводу нормального развития.

Гипотеза о нормальной фазе сепарации-индивидуации

В нашем предыдущем исследовании естественной истории симбиотического детского психоза (совместно с Фюрером) мы достигли предела понимания, когда пытались выяснить, почему такие дети-пациенты были не способны развиваться дальше за пределы искаженной симбиотической фазы, почему им приходится даже возвращаться назад к причудливым механизмам поддержания жизни, имеющим вторичную аутистическую природу (Mahler, Furer, 1960; Mahler, 1968b). Чтобы понять это, нам показалось необходимым узнать больше о последовательности этапов, ведущих к нормальной ин-дивидуации, и в особенности о сенестетическом, довербаль-ном и раннем границеобразующем опыте, превалирующем на первых двух годах жизни.

Мы задавались разнообразными вопросами. В чем состоит «обычный способ» стать отдельным индивидуумом, который был недоступен этим психотичным детям? На что похож «процесс вылупления» у нормального ребенка? Как понять все аспекты влияния матери на эти процессы? Почему подавляющее большинство детей оказываются способны достичь этого протекающего постепенно переживания второго психологического рождения, которое, беря начало в симбиотической фазе, продолжается в процессе сепарации-индивиду-ации? И каковы генетические и структурные характеристики, не позволяющие препсихотическому ребенку пережить опыт второго рождения, вылупления из симбиотической «общей границы» мать–дитя?

К 1955 г. мы (Mahler, Gosliner) смогли сформулировать концепцию нормальной фазы сепарации-индивидуации.

Позвольте из соображений лаконичности назвать [этот] период… фазой сепарации-индивидуации в личностном развитии. Мы отстаиваем ту точку зрения, что данная фаза сепарации-индивидуации является ключевой по отношению к Эго и развитию объектных отношений. Также мы убеждены, что характерным страхом данного периода является сепарационная тревога. Данная сепарационная тревога не является синонимом страха аннигиляции в связи с ощущением покинутости. Эта тревога является менее резко затопляющей, чем тревога предыдущей фазы. Она является, тем не менее, более сложносоставной, и в дальнейшем мы надеемся детально исследовать эту сложность. Также необходимо изучить мощную побудительную силу, которая дает импульс к сепарации[1] вкупе со страхом сепарации, если мы желаем понять тяжелую психопатологию детства, которая так часто начинается неявно или проявляется резко, начиная со второй половины второго года жизни.

Данная фаза сепарации-индивидуации является как бы опытом второго рождения, который описывается как «вылупление из симбиотической материнско-детской общей мембраны». Такое вылупление является таким же неизбежным, как и биологическое рождение (Mahler, Gosliner, 1955, р. 196).

И далее:

С целью понимания нашей точки зрения, мы предлагаем сфокусироваться на защитной позиции ребенка в возрасте от 18 до 36 месяцев, желающего защищать свой находящийся в становлении, приносящий удовольствие и ревностно охраняемый образ себя от посягательств матери и других важных фигур. Это клинически важный и бросающийся в глаза феномен в период

фазы сепарации-индивидуации. Как указала Анна Фрейд (Freud A., 1951b), в возрасте двух и трех лет у тоддлеров можно наблюдать квазинормальную фазу негативизма. Это является характерной поведенческой реакцией, отмечающей процесс освобождения от материнско-детского симбиоза. Чем менее удовлетворительной или более паразитической была симбиотическая фаза, тем более заметной и преувеличенной будет такая негативистическая реакция. Угроза репоглощения вызывает страх, и необходимо защитить недавнюю и едва начавшуюся индивидуальную дифференциацию. По достижении возраста 15–18 месяцев первичный этап объединения и идентификации с матерью перестает быть конструктивным для эволюции Эго и объектного мира (Mahler, Gosliner, 1955, р. 200).

В настоящее время мы считаем, что начало сепарации-индивидуации происходит гораздо раньше, и готовы значительно расширить эти ранние формулировки.

Гипотеза о возникновении тревоги в связи с осознанием отдельности

Была выдвинута гипотеза (Mahler, 1952), что у некоторых тоддлеров созревание двигательной и других автономных эго-функций сопровождается отставанием в эмоциональной готовности функционировать отдельно от матери. Это приводит к панике во всем организме, психическое содержание которой пока что не может быть определено, поскольку ребенок (все еще на довербальной стадии) не может об этом сообщить (ср. также: S. Harrison, 1971). Такая паника никогда не проявляется в виде сигнальной тревоги, но сохраняет свой характер острого дистресса на фоне неспособности ребенка использовать Другого как внешний стабилизатор или вспомогательное Эго. В дальнейшем это препятствует структурализации Эго. Дело в том, что процесс созревания продолжается, в то время как психологического развития не происходит[2], что приводит

к чрезвычайной хрупкости рудиментарного Эго. За этим может последовать дедифференциация и фрагментация, что в результате приводит к хорошо известной клинической картине ранних детских психозов (Mahler, 1960).

Такой взгляд на внутрипсихические события остается, конечно, гипотетическим – особенно в свете довербальной природы обсуждаемых феноменов. Тем не менее он кажется вполне соответствующим наблюдаемым клиническим данным, которые не гипотетичны, а описательны, в том, что касается потери уже достигнутой автономности функций и остановки дальнейшего развития. Такая фрагментация может произойти в любое время с конца первого и на протяжении второго года жизни. Она может последовать за болезненной травмой, но чаще происходит в связи с событиями, которые не кажутся значимыми, такими как непродолжительная разлука или незначительная утрата. Это подтолкнуло нас к изучению маскированных «приступов паники» у нормальных младенцев и тоддлеров во время сепарации-индивидуации и способов, при помощи которых мать и ребенок как совместно, так и индивидуально с ними справляются. Наши умножающиеся знания о задачах развития, с которыми сталкивается нормальный младенец и подросший ребенок во время фазы сепарации-индивидуации, о злоключениях и трудностях и временных регрессиях, наблюдаемых в поведении этих детей, обеспечили нас основой для формулирования теоретических рамок нашего понимания как доброкачественных кратковременных нарушений и невротических расстройств, так и редких случаев более тяжелых и длительных реакций, демонстрируемых психотичными детьми в раннем возрасте или позже.

Гипотеза о развитии чувства идентичности

Согласно третьей гипотезе (Mahler, 1958a, b), нормальная сепарация-индивидуация является важнейшим предварительным условием развития и поддержания «чувства идентичности». Интерес к проблеме идентичности возник в связи с наблюдением озадачивающих клинических феноменов – а именно

неспособности психотичного ребенка удержать чувство целостности, индивидуального существования, не говоря уже о «чувстве человеческой идентичности». Аутистические и сим-биотические ранние детские психозы рассматривались как два в высшей степени тяжелых расстройства чувства «идентичности» (Mahler, 1958а): было ясно, что такие редкие состояния были вызваны тем, что с самого начала что-то пошло не так, в частности, в самых ранних взаимодействиях внутри диады «мать–дитя». Кратко говоря, основная идея центральной гипотезы такова: в случаях первичного аутизма существует замороженная, неодушевленная преграда между субъектом и человеческим объектом, а в симбиотическом психозе имеет место слияние, отсутствие дифференциации между Я и не-Я – полное размывание границ. Эта гипотеза, в конце концов, привела нас к изучению формирования чувства отдельного существования и идентичности в норме (ср.: Mahler, 1960).

О катализирующей функции нормального материнского отношения

Четвертая гипотеза возникла на основе впечатляющего и характерного наблюдения, состоявшего в том, что симбиотические психотичные дети были не способны использовать мать как реальный внешний объект в качестве базы для развития стабильного чувства отдельности от реального мира и связанности с ним. Работа с нормальными диадами «мать–дитя» пробудила наш интерес к модальностям контакта между матерью и ребенком на разных этапах процесса се-парации-индивидуации – к модальностям, в рамках которых поддерживается контакт, даже несмотря на идущий на убыль симбиоз, и к особенной роли матери не только в поддержании чувства отдельности ребенка, но также и в специфическом формировании черт его стремящейся к индивидуации личности посредством взаимодополнения, противопоставления, идентификации и разотождествления (Greenson, 1968).

Так развивались основные идеи работы с симбиотически-ми психотичными детьми, естественным образом постепенно

трансформируясь в идею организации работы с нормальными диадами «мать–дитя».

В конце 1950-х годов в Детском Центре в Нью-Йорке Фюрер и Малер начали систематизированное исследование «Естественная история детского симбиотического психоза». Это было исследование терапевтического воздействия, в котором мы использовали так называемую трехчастную структуру (мать, ребенок и терапевт), примененную впервые доктором Паулой Элкиш (Elkisch, 1953). Мы пытались установить то, что в своих поздних работах Августа Олперт (Alpert, 1959) назвала бы корректирующими симбиотическими отношениями между матерью и ребенком, при помощи терапевта, исполняющего роль моста между ними. Одновременно с вышеуказанным проектом началась пилотная фаза наблюдения-исследования нормальных пар мать–дитя. Последнее явилось двухфокусным наблюдением-исследованием (т. е. в центре внимания были и мать, и ребенок) более или менее случайно выбранных диад «мать–дитя», в ходе которого детско-материнские пары сравнивались друг с другом и с самими собой по прошествии времени. Эти исследования раннего детского симбиотичес-кого психоза и нормальных диад «мать–дитя» проводились параллельно в течение около четырех лет и продолжались по отдельности еще в течение семи лет.

Исследования среднестатистических диад «мать–дитя» велись более систематично и широкомасштабно с 1963 г. Вопросы, которыми мы изначально задавались, соотносились с двумя основными гипотезами: (1) что существует нормальный и универсальный внутрипсихический процесс сепарации-ин-дивидуации, которому предшествует фаза нормального симбиоза; и (2) что в определенных предрасполагающих к этому, но крайне редких случаях созревание двигательной и других

автономных эго-функций в случае одновременного отставания в эмоциональной готовности функционировать отдельно от матери дает толчок к возникновению паники, охватывающей весь организм. Такая паника вызывает фрагментацию Эго, что приводит к формированию клинической картины ранних детских симбиотических психозов (Mahler, 1960).

С тех пор мы выяснили, что существует неисчислимое количество форм и степеней нарушенности процесса сепарации-индивидуации.

Метод изучения процесса нормальной сепарации-индивидуации схож с методом, используемым в исследовании «Естественная история детского симбиотического психоза» (трех-частная структура), и характеризуется длительным присутствием матери, физической обстановкой, специально созданной и в высшей степени подходящей для наблюдения за готовностью маленького ребенка к активному экспериментированию с отделением и воссоединением, а также возможностью наблюдать реакцию ребенка на переживание пассивной сепарации.

Работа по изучению фазы нормальной сепарации-индивидуации, в свою очередь, обеспечила значительную обратную связь для более ранних работ по детскому симбиотическому психозу. Благодаря нашим описаниям субфаз процесса сепа-рации-индивидуации мы смогли предвосхитить и осмыслить некоторые перемены к лучшему, наблюдаемые у нарушенных детей в течение курса интенсивной терапии (ср.: Bergman, 1971; Furer, 1971; Kupferman, 1971). Даже сами по себе формулировки относительно симбиотического психотического ребенка (приведенные выше) несут на себе след нашего понимания процесса сепарации-индивидуации (Mahler, Fur-er, 1972; Mahler, 1969b, 1971).

Предварительные комментарии по наблюдениям и выводам

Вопрос о выводах, которые можно сделать, исходя из непосредственных наблюдений, относящихся к довербальному

периоду, – один из самых противоречивых. Ребенок не владеет речью, и даже передать полученный материал с помощью вербальных средств ему крайне затруднительно. Проблема психоаналитического реконструирования находит здесь свою параллель с проблемой психоаналитического конструирования, т. е. построения картины внутренней жизни ребенка в довербальный период – задачи, в выполнении которой сенестети-ческая эмпатия играет, как мы полагаем, ведущую роль. Хотя мы не можем полностью доказать правомерность подобных построений, мы, тем не менее, считаем, что они могут быть полезны и что мы обязаны попытаться их сформулировать.

Аналитики занимают различные позиции, отражающие широкий спектр попыток понимания довербального периода. Одну крайнюю точку зрению отстаивают те, кто верит во врожденный комплекс эдипальных фантазий, – кто вслед за Мелани Кляйн и ее последователями считает, что квазифилогенетическая память, врожденные символические процессы свойственны самым ранним периодам внеутробной психической жизни человека (Mahler, 1969; Furer, цит. по: Glenn, 1966). На другом конце спектра находятся те фрейдистские аналитики, которые относятся с большим одобрением к веским вербальным и реконструктивным доказательствам, сформированным на базе фрейдовских метапсихологических конструктов, – те, кто, по-видимому, полагает, что нет веских причин считать довербальный материал основой для большинства наших гипотез, пусть даже экспериментальных и самых осторожных. Они требуют, чтобы такие гипотезы были также подтверждены реконструкцией, а именно клиническим и, конечно же, по большей степени вербальным материалом. Также существует большая группа аналитиков, занимающих умеренные позиции и готовых с осторожностью рассмотреть тот вклад в теорию, который вносят умозаключения, основанные на наблюдении довербального периода (Mahler, 1971).

В общем, выдвигая догадки относительно довербального периода, построенные на клинических психоаналитических данных, аналитики-теоретики отстаивают свое право всегда задавать вопросы «Почему?», «Что привело к этому?» и отвечать на них, прослеживая все более и более ранние вербализируемые воспоминания и в конце концов связывая эти воспоминания с довербальными (но ясно наблюдаемыми) феноменами раннего детства, которые изоморфны вербализованным клиническим феноменам; например, комментарии Фрейда (Freud S., 1900, р. 271) касательно сновидений о полетах и переживаний маленьких детей, когда их подбрасывают взрослые (ср. также: Anthony, 1961). Таким образом, мы изучаем феномены довербального периода, которые выглядят (со стороны) совпадающими с теми видами переживаний, о которых пациенты лишь гораздо позже смогут сообщить в анализе, т. е. в своих вербализованных воспоминаниях, возникающих во время свободных ассоциаций, и на тот момент без осознания их источников.

Как и в клиническом психоанализе, для нашего метода работы от начала до конца было характерно «свободно плавающее внимание» с целью заметить обычные и ожидаемые, но гораздо в большей степени неожиданные, удивительные и необычные способы поведения и результаты взаимодействий. Как во время анализа ухо функционирует в качестве психоаналитического инструмента (см.: Isakower, 1939), так в психоаналитическом наблюдении за маленькими детьми глаз аналитика свободно следует туда, куда ведет его феноменологическая последовательность (ср.: Freud A., 1951b).

Но независимо от этих основных вариантов психоаналитической установки наблюдающий за маленьким ребенком в довербальный период имеет особую возможность видеть тело в движении. Чтобы объяснить одну из главных причин, почему мы делаем выводы, основываясь на невербальном поведении, позвольте нам вкратце отметить значимость кинестетической и двигательной функций для растущего ребенка. Как было указано в ряде работ в 1940-е годы (Mahler, 1944; Mahler, Luke, Daltroff, 1945; Mahler, Gross, 1945; Mahler, 1949a), наблюдение феноменов, связанных с моторикой, кинестети-кой и жестами (аффектомоторикой), относящихся ко всему телу, может обладать большой ценностью. Это позволяет сделать предположение о том, что происходит внутри ребенка; точнее

говоря, моторные феномены коррелируют с внутрипсихичес-кими событиями. Это особенно верно для первых лет жизни. Почему это так? Потому что моторные и кинестетические средства выражения являются основными экспрессивными и защитными способами реагирования, доступными маленькому ребенку (задолго до того, как вербальная коммуникация займет свое место). На их основе мы можем делать выводы

0 внутреннем состоянии, поскольку они являются его конечной производной. Нельзя с уверенностью судить о внутреннем состоянии, но многократные, повторяемые и проверенные наблюдения и умозаключения могут предохранить от глобальной ошибки в предположениях[3]. Более того, в довербальный период, пока речь не взяла на себя главную экспрессивную 
функцию, задача коммуникации лежит в основном на сферах 
мимики, моторики и жестов. И наконец, очень маленький ребенок еще не овладел такими средствами телесной экспрессии, как модуляции, сдерживание, притворство и защитные 
искажения.

Богатое и экспрессивное аффектомоторное (жестовое) поведение маленького ребенка, охватывающее все его тело, а также его передвижения вперед-назад с целью сближения и привлечения внимания или увеличения дистанции между ребенком и его матерью – их частота, амплитуда, длительность и интенсивность, – служили нам важными отправными точками, дававшими представления о связях со многими феноменами, которые мы обнаруживаем посредством вербальной коммуникации в более зрелом возрасте. Мы наблюдали экспрессивную двигательную активность маленького ребенка по мере прогресса от немедленного отреагирования

инстинктивного импульса к использованию обходного пути, обеспечиваемого примитивными способностями Эго откладывать, обучаться и предугадывать. Мы наблюдали и оценивали автономное и свободное от конфликтов моторное функционирование ребенка, уделяя особое внимание прогрессивным шагам в процессе его сепарации-индивидуации. Кратко говоря, наблюдение моторно-жестового поведения дало нам важный ключ к пониманию внутрипсихических событий и повлияло на возникновение ныне существующих формулировок, к которым мы скоро обратимся (см.: Homburger, 1923; Mahler, 1944; Mahler, Luke, Daltroff, 1945).

Вместо того, чтобы далее углубляться в основные противоречия, связанные с наблюдением довербальных детей и легитимностью выводов об эволюции внутрипсихических феноменов, мы хотели бы представить историю, методы и предварительные результаты одной предпринятой в данном направлении попытки.

[1] Нам известно, что не любой импульс как таковой является сепарационным, а только внутренне заданный импульс, побуждающий к индивидуации, которая не может быть достигнута без автономной сепарации.

[2] См.: Hartmann, E. Kris, Loewenstein, 1946.

[3] Весьма значимая работа Кестенберга свидетельствует о том, как много мы можем узнать из двигательных паттернов матери и ребенка (Kestenberg. 1965а, 1965b, 1967a, 1971). К сожалению, использование генеральной линии, согласно которой моторные, особенно экспрессивные или аффектомоторные феномены могли бы более специфично и доступно использоваться в качестве индикаторов внутрипсихических процессов, осталось за рамками нашего исследования. Хочется верить, что подобный проект будет реализован 
исследователями в будущем.

Психологическое разделение — Консультации по разделению

Психологическое разделение

Само по себе физическое разделение не обязательно изменит старые модели поведения, которые требуют более глубокого взгляда на себя, отношения, а также вложения и стремление к изменениям. Независимо от того, действительно ли кто-то из вас уезжает, в вашем разлуке должен быть психологический компонент. Фактически, иногда психологическое разделение — переключение на некоторое время внимания на себя — это все, что вам действительно нужно.Когда мы чувствуем себя застрявшими в неработающих моделях или в тисках какой-то борьбы за власть с нашими партнерами, мы часто больше не видим наших вариантов. Мы теряем способность отстраняться. Это когда психологическое разделение может быть особенно полезно.

Индивидуальное психологическое разделение

• Психологическое разделение подразумевает рассмотрение своей части паттерна и работу с ней. Это означает временный отказ от энергии, которую вы вкладываете в неработающий паттерн отношений, и желание отказаться или отпустить любое чувство праведности, чувство, что с вами поступили, или любые другие жалобы, которые могут у вас возникнуть. .Это непросто, но необходимо.
• Люди часто сопротивляются психологическому разделению, потому что они уверены, что это их партнер должен измениться и что они не имеют никакого отношения к тому, что идет не так. Они также могут опасаться, что, если они откажутся от своей энергии, отношения наверняка рухнут. Они продолжают висеть на тонущем корабле в надежде, что кто-то или что-то их спасет.

Чего ожидать

Что на самом деле происходит в процессе психологической разлуки?

• По мере того, как один или оба партнера забирают свою энергию из паттерна, который не работает, некоторое новое пространство и энергия могут открыться для людей и, возможно, также для отношений.Представьте, что вы ведете перетягивание каната с другим человеком. После почти полного истощения и отсутствия победы вы решаете отпустить конец веревки. Теперь вы свободны от борьбы, а другой человек держит вялую веревку. «Сбросить веревку» — это первый шаг к прекращению борьбы в ваших отношениях.
• Многие пары становятся настолько зависимыми друг от друга, что одна или обе считают, что только их партнер может обеспечить то, что они хотят или в чем нуждаются. Они потеряли из виду свою способность оценивать себя и заботиться о себе.
• Психологическое разделение предполагает укрепление вашей личности и самоощущения. Это процесс познания, понимания, существования и выражения своего внутреннего «я», а также понимания своей роли в ваших отношениях. Возможно, настало время глубже взглянуть на то, как вас сформировала ваша изначальная семья.
• Осознание того, как мы относимся к себе, изучение лучших способов удовлетворения наших собственных желаний и ожиданий, а также укрепление нашего самосознания может быть очень вдохновляющим.Как ни странно, осознание того, что вы действительно можете позаботиться о себе, часто позволяет вашей связи с партнером измениться и даже улучшить. По крайней мере, переориентация на себя может помочь вам лучше понять и понять свои желания и ожидания, а также то, как ваш партнер выполняет или не выполняет их. Я считаю, что это должно быть одной из целей разлуки: когда вы начнете лучше узнавать себя и становитесь более довольными собой, только тогда оценивайте, работают ли ваши отношения на вас.

Ресурсы

Занимая пространство — как использовать разделение, чтобы изучить будущее ваших отношений
Доступно в мягкой обложке и в электронных книгах

Аудиокурс: Как структурировать разделение и управлять им
Доступен для загрузки или на компакт-дисках

Соглашение о раздельном проживании
Доступно для скачивания или в виде бумажной копии

Телефонные консультации и обучение

Обзор теории разделения

Теория разделения объединяет психоаналитические и экзистенциальные системы мышления, показывая, как ранняя межличностная боль, тревога разлуки и более поздняя тревога смерти приводят к развитию мощных психологических защит.Эти защиты пытаются справиться и минимизировать болезненные переживания и эмоции, перенесенные в годы развития, но позже предрасполагают к ограничениям и дезадаптации во взрослой жизни. Название «Теория разделения» возникло из понимания того, что человеческая жизнь может быть концептуализирована как серия последовательных переживаний разлуки, заканчивающихся смертью, окончательным разделением.

Психоаналитическая теория подчеркивает важность бессознательной мотивации, объясняет, как межличностная травма приводит к формированию защиты, выявляет конфликт и конкуренцию в семейной системе, описывает уровни полового развития и объясняет, как сопротивление и перенос входят в процесс терапии.Тем не менее психоанализ не может эффективно справиться с тревогой по поводу смерти (важной ролью, которую смерть играет в жизни) и ее влиянием на будущее развитие человека. Экзистенциальная психология фокусируется на значении осознания смерти и умирания для личности, а также на других вопросах бытия, таких как автономия, индивидуация, трансцендентные цели и т. Д., Но имеет тенденцию игнорировать «грязные и грязные» психоаналитические концепции защитных механизмов, конкуренции. и психосексуальное развитие.

На мой взгляд, ни один из подходов недостаточен для понимания человечества. Обе концептуальные модели — психодинамическая и экзистенциальная — занимают центральное место в понимании развития человеческой личности. Хотя теория разделения развивалась независимо, она пытается синтезировать две системы. Фундаментальный принцип, лежащий в основе теории, отражает мое личное мнение о людях как о невинных, а не как о плохих или коррумпированных по своей сути. В отличие от постулата Фрейда в его теории инстинктов, я не считаю людей врожденными агрессивными или саморазрушительными; скорее, они становятся внешне враждебными, агрессивными или вредными для себя или других только в ответ на отказ, страх, эмоциональную боль и экзистенциальную тревогу.Ни один ребенок не рождается плохим или грешным; Психологические защиты, которые формируются у детей в раннем возрасте, соответствуют реальным ситуациям, которые угрожают возникающему «я».

Состояние человека

Каждый человек рождается с потенциалом проявлять множество склонностей, которые по сути своей являются человеческими. Основные качества нашего человеческого наследия, которые отличают наш вид от других животных, — это уникальная способность любить и сострадать к себе и другим, способность к абстрактным рассуждениям и творчеству, способность ставить цели и разрабатывать стратегии для их достижения, а также осознание экзистенциальных проблем, желание искать смысл и социальную принадлежность, а также возможность испытать священность и тайну жизни.

Всякий раз, когда любое из этих качеств повреждено, мы теряем часть себя, которая является наиболее живой и человечной. Тем не менее, эти основные человеческие характеристики ломаются или ограничиваются в разной степени в процессе взросления в семейных расстановках, которые часто не идеальны. Возникающие в результате эмоциональная боль и разочарование приводят к внутреннему, самозащитному отношению и основному недоверию к другим. Процедуры голосовой терапии, клиническая методология теории разделения, выявляют и бросают вызов негативному отношению, убеждениям и самоограничивающей защите и поддерживают уникальность человека.Я делаю сильный акцент на дифференциации от ранней обусловленности в семье происхождения. Конечная цель психотерапии — помочь людям преодолеть свои личные ограничения и поддерживать здоровый баланс между чувством и рациональностью, который отражает их основную человечность.

Люди, в отличие от других видов, прокляты осознанием собственной смертности. Я считаю, что трагедия заключается в том, что их истинное самосознание в отношении этой экзистенциальной проблемы вносит свой вклад в высшую иронию: люди одновременно блестящие и отклоняющиеся от нормы, чувствительные и жестокие, изысканно заботливые и болезненно безразличные, удивительно творческие и невероятно разрушительные по отношению к себе и другим.Способность воображать и осмыслять имеет как отрицательные, так и положительные последствия, потому что она предрасполагает к состояниям тревоги, которые достигают высшей точки в защитной форме отрицания.

Чувство и сострадание — важная часть нашего человеческого наследия; но когда мы отрезаны от наших чувств, мы теряем чувствительность к себе и другим и с большей вероятностью станем саморазрушительными или проявим агрессию. К сожалению, те же защиты, которые позволили нам пережить эмоциональную боль детства и экзистенциальное отчаяние, не только дезадаптируют и ограничивают наш личный потенциал для полноценной жизни, но также неизбежно приводят к негативному поведению по отношению к другим, тем самым сохраняя цикл деструктивности.

Как это ни парадоксально, идеологии и религиозные убеждения, которые являются источником духовного комфорта и предлагают некоторое облегчение от чувства одиночества и межличностного недовольства, также поляризуют людей друг против друга. Находясь под угрозой со стороны отдельных лиц или групп с разными обычаями и системами убеждений, мы ошибочно чувствуем, что должны победить или уничтожить их.

Жизнь можно представить как серию постепенных переживаний отлучения от груди

Человеческое существование или жизнь, как мы ее знаем, можно представить как последовательность переживаний разделения, которые заставляют нас все больше осознавать факт нашего одиночества и возможной смерти.Чувство обособленности вызывает определенную тревогу. То, как мы справляемся со своим страхом, и последующие защиты, которые мы используем, определяют ход нашей эмоциональной жизни.

В конце концов, дети понимают, что их родители умрут, хотя сначала ребенок почему-то чувствует себя свободным от этой судьбы. В своем отчаянии, пытаясь избежать ужасающей утраты, которую они считают неизбежной, дети все более цепко цепляются за своих родителей и семейную систему. В то же время их методы самоуспокоения и самопомощи укрепляются и укрепляются.

Позже дети понимают, что они не могут поддерживать свою жизнь. В этот момент мир, который они изначально считали постоянным, фактически переворачивается с ног на голову. То, как они пытаются защитить себя от пугающего осознания того, что все люди и даже они должны умереть, оказывает глубокое влияние на их жизнь.

Столкнувшись с осознанием смерти, дети должны либо почувствовать врожденную тревогу и болезненные эмоции, либо попытаться до определенной степени отключиться от эмоционального инвестирования в жизнь.Это основной конфликт для каждого человека: оставаться ли чувствами и развивать сострадание к себе и другим или прибегать к внутреннему, самозащитному образу жизни, когда отношения с людьми играют менее важную роль. Чем сильнее боль и разочарование, с которыми ребенок столкнулся перед тем, как полностью осознать смерть, тем более вероятно, что ребенок выберет защитную альтернативу.

Люди могут либо защитить себя, отсекая болезненные эмоциональные переживания, либо они могут остаться уязвимыми для боли и двигаться к реализации своего человеческого потенциала.Теория разделения указывает на контраст между жизнью в фантазиях и иллюзиях и более эмоциональной и целеустремленной жизнью. В той степени, в которой люди воплощают в жизнь фантазии о связи, они в значительной степени относятся к себе как к объектам и относятся к себе так, как их родители или основной опекун относились к ним. В каждый момент времени человек либо капитулирует перед негативными аспектами своего внутреннего программирования, либо движется к индивидуализации.

Основные понятия теории разделения

The Fantasy Bond — Основная защита

Ребенок компенсирует эмоциональную травму, переживания разлуки и экзистенциальную тревогу, формируя фантазийную или воображаемую связь со своим родителем или основным опекуном.Этот фантазийный процесс снимает стресс и может постепенно вызывать привыкание. Степень, в которой дети продолжают полагаться на эту иллюзорную связь, пропорциональна количеству боли, разочарования и беспокойства, которые они испытали в детстве. На подсознательном уровне связь фантазий также дает некоторое облегчение от страха смерти и помогает поддерживать иллюзию бессмертия. Существует четыре важных динамики, связанных с поддержанием фантазийной связи: (1) идеализация родителей, (2) интернализация родительского отрицательного отношения, (3) проецирование черт родителей на других, и отрицательные черты личности родителей.

Узы фантазии неизбежно влекут за собой определенное искажение реальности; следовательно, чем больше человек полагается на эту форму удовлетворения фантазий, тем более ограничен он в совладании с реальным миром. Если этот защитный мир фантазий становится экстремальным, способность человека эффективно функционировать серьезно подрывается.

Голос

Голос — это хорошо интегрированный паттерн негативных мыслей, поддерживающий связь фантазий и лежащий в основе неадаптивного поведения человека.Это не настоящая галлюцинация, а, скорее, идентифицируемая система критических и деструктивных мыслей. Это наложение на личность, которое не является естественным или гармоничным, но извлеченным или навязанным извне. Он представляет собой интернализацию критического, отвергающего, враждебного и травмирующего отношения, которое испытал ребенок.

Голос можно рассматривать как вторичную защиту, поддерживающую связь фантазий. Интенсивность голосов варьируется от незначительной самокритики до серьезных самоуничтожений и поощряет самоуспокоительные привычки, изоляцию и саморазрушительный образ жизни.Голосовые атаки направлены не только на себя, но и на других. Оба типа голосов — те, которые принижают самого себя, и те, которые нападают на других людей, — предрасполагают к отчуждению.

Голосовая терапия, когнитивная, поведенческая методология, выводит на поверхность эти усвоенные мыслительные процессы с сопутствующим аффектом, позволяя клиентам противостоять чужеродным компонентам личности. Я разработал эти техники с целью помочь людям получить доступ и идентифицировать содержание этого в значительной степени бессознательного мыслительного процесса.Когда клиенты учатся выражать свои самокритичные мысли в формате от второго лица, возникают сильные эмоции и всплывают ранее подавленные мысли, чувства и воспоминания. Количество ненависти к себе и гнева по отношению к себе, возникающее во время этих сеансов, указывает на глубину и распространенность этого саморазрушительного процесса.

После определения содержания своих деструктивных мыслей клиенты учатся отличать эти антагонистические отношения от более реалистичного взгляда на себя.Они становятся более объективными и, что более важно, начинают понимать источник своих атак на себя.

Заключение

Столкнувшись с первичной болью в нашем личном развитии, усугубляемой экзистенциальной тревогой, люди развивают и полагаются на психологические защиты, которые предлагают хоть немного комфорта, но также предрасполагают к разной степени дезадаптации. В определенной степени каждый из нас зависим от фантазийных процессов и живем с скрытой деструктивной точкой зрения, которая оказывает глубокое негативное влияние на нашу личность и общую адаптацию к жизни.К сожалению, мы в основном не осознаем, что нас разделяют или настраивают против самих себя. Мы лишь частично осознаем, что обладаем враждебным, самоотверженным и самоуничтожающимся аспектом нашей личности и продолжаем ограничиваться и контролироваться его влияниями.

В голосовой терапии, когда люди раскрывают свои негативные мысли или голоса, высвобождают сопутствующий аффект и понимают их источники, они постепенно изменяют свое поведение, улучшают свое приспособление и движутся к достижению своих целей.Этот процесс включает в себя отказ от ограничительной защиты и дезадаптивных реакций и движение к независимости и автономии.

Теория разделения не предлагает выхода из экзистенциальной боли или неизбежных превратностей жизни; однако в нем описывается, как люди могут выбрать жизнь, полную мужества и цельности, в которой искренне ценятся чувства и самосознание. Мы могли оценить экзистенциальную дилемму, не прибегая к ложным решениям, обезболивающим и другим защитным механизмам.Мы можем вести честную, наполненную чувствами жизнь, которая отдает должное нашему истинному «я» и близким нам людям. Осознание нашего конечного существования может сделать жизнь и жизнь еще более ценными и предлагает реальный потенциал для достижения личной свободы и жизни, полной смысла и сострадания.

Теория разделения | Психология сегодня

[Теория разделения] интегративна даже за пределами смешения психоаналитических и экзистенциальных взглядов … Она рассматривает людей как невинных по своей природе, а не деструктивных или испорченных, и, таким образом, отвергает Ид-психологию в пользу экзистенциального взгляда на человечество.Его связи с экзистенциализмом и гуманизмом заключаются в его принятии жизнеспособности возникающего «я», его наблюдении за озабоченностью людей смертью… и его взгляде на то, что существует неизбежное стремление организма стать дифференцированной системой.

~ Ларри Бейтлер, Предисловие, Борьба с деструктивными мыслительными процессами (1997)

Я называю свой теоретический подход теорией разделения, потому что он концептуализирует жизнь как серию переживаний разделения, которые заканчиваются окончательной смертью, окончательным разделением.Мой подход подчеркивает решающее влияние знания людей о надвигающейся смерти на жизнь. Каждое последующее расставание предрасполагает к состоянию тревоги и беспокойства. Возникающий в результате страх компенсируется формированием фантазии или иллюзии связи, которую я называю связью фантазий. Процесс фантазии успокаивает тревогу и боль, но, как правило, также способствует дезадаптации.

Чтобы сохранить связь фантазий, дети склонны идеализировать свою мать или опекуна за свой счет.Отрицая ее недостатки, дети начинают думать, что они плохие, недостойные любви или бремени. Этот процесс настраивает их против самих себя и позже формирует основу их самокритичной и самонадежной самооценки. По сути, дети включают в себя враждебное и негативное отношение родителей к ним. Я описываю процесс дифференциации как разрыв с этими негативными родительскими интроектами и уход от фантазий и аддиктивных привязанностей, в то же время работая над автономией и независимостью.

Теория разделения объединяет психоаналитические и экзистенциальные системы мышления, показывая, как ранняя межличностная боль и тревога разлуки, а затем и тревога смерти приводят к формированию мощных психологических защит (Bassett, 2007). Эти защиты пытаются справиться с болезненными переживаниями и эмоциями, перенесенными в годы развития, и минимизировать их; однако, как уже отмечалось, защитная адаптация имеет тенденцию становиться все более дисфункциональной.

Психоаналитическая теория подчеркивает важность бессознательной мотивации, объясняет, как межличностная травма приводит к формированию защиты, выявляет конфликты и соперничество в семейной системе, а также инцестуозные тенденции, описывает уровни психосексуального развития и объясняет, как сопротивление и перенос входят в терапию. процесс.Однако психоанализ не в состоянии эффективно справиться со значительной ролью, которую тревога смерти играет в жизни, и ее мощным влиянием на продолжающееся развитие личности.

С другой стороны, экзистенциальная психология фокусируется на понимании важности осознания смерти и смерти для личности, а также других проблем бытия, таких как индивидуация, автономия и трансцендентные цели. Однако экзистенциальная психология имеет тенденцию игнорировать «грязные и грязные» психоаналитические концепции защитных механизмов, конкуренции и психосексуального развития.На мой взгляд, ни один из подходов сам по себе недостаточен; оба необходимы для полного понимания развития личности, мотивации и поведения человека.

Каждый человек рождается с потенциалом проявлять множество склонностей, которые по сути своей являются человеческими. Основные качества нашего человеческого наследия — это способность любить и сострадать к себе и другим, способность к абстрактным рассуждениям и творчеству, способность ставить цели и разрабатывать стратегии для их достижения, осознание экзистенциальных проблем, желание искать для смысла и социальной принадлежности, а также возможности испытать священность и тайну жизни.Когда любое из этих качеств повреждено, мы теряем самую живую и человечную часть себя. Тем не менее, эти базовые человеческие возможности ломаются или ограничиваются в той или иной степени в процессе взросления в неидеальных семейных расстановках. Возникающие в результате эмоциональная боль и разочарование приводят к внутреннему самозащитному отношению и основному недоверию к другим.

Ни один ребенок не рождается плохим или грешным; скорее, психологические защиты, которые дети формируют в раннем возрасте, соответствуют реальным ситуациям, которые угрожают возникающему «я».Теория разделения делает сильный акцент на индивидуализации и дифференциации от любых негативных условий в семье. Конечная цель психотерапии — помочь людям преодолеть свои личные ограничения и поддерживать здоровый баланс между чувством и рациональностью, который отражает их основную человечность и поддерживает развитие истинного «я».

В этом блоге излагаются несколько ключевых концепций, содержащихся в моей новой книге Теория разделения — Уникальное понимание саморазрушительной мысли и поведения .(в печати) Ориентировочная дата публикации — декабрь 2017 г., издательство Zeig, Tucker, & Theison Inc., Publishers.

Подробнее от доктора Роберта Файерстоуна на PsychAlive.org

Теория разделения | Ассоциация Глендона

О теории разделения

Что такое теория разделения?

Теория разделения, разработанная доктором Робертом Файерстоуном, представляет собой основанную на широком смысле последовательную систему концепций и гипотез, которые объединяют психоаналитические и экзистенциальные системы мышления.Теория разделения объясняет, как ранняя травма приводит к формированию защиты и как эти первоначальные защиты усиливаются по мере того, как развивающийся ребенок постепенно осознает свою собственную смертность. См. «Борьба с деструктивными мыслительными процессами».

Методология голосовой терапии , основанная на теории разделения, помогает клиентам выявить и отделиться от связей зависимости и деструктивных «голосов», остатков негативного детского опыта, серьезно ухудшающего их чувство себя, духа и индивидуальности.См. Голосовая терапия .

Как теория разделения добавляет к нашему нынешнему пониманию человеческого поведения?

Теория разделения фокусируется на двух основных источниках психологической боли, межличностной и экзистенциальной, которые влияют на ребенка и мешают процессу индивидуации. Межличностная боль вызвана депривацией, неприятием и явной или скрытой агрессией со стороны родителей, членов семьи и других значимых лиц, особенно в раннем возрасте.Экзистенциальная боль относится к основным онтологическим проблемам одиночества, старения, ухудшения состояния и смерти, а также к другим фактам существования, которые негативно влияют на жизненный опыт человека: расизм, преступность, экономические колебания, бедность, политическая тирания, война и т. Д. межнациональная рознь, терроризм и др.

Исторически психоаналитики исследовали эффекты межличностной боли, тогда как экзистенциальных психотерапевтов обращали свое внимание на философские и экзистенциальные вопросы.Ни одна из систем не занимается в достаточной степени важными проблемами другой; однако игнорирование того и другого серьезно ухудшает понимание психологического функционирования. По нашему мнению, обе системы мышления должны быть интегрированы, чтобы полностью понять человека.

Каковы основные концепции теории разделения?

Fantasy Bond и Critical Inner Voice являются основными концепциями этого теоретического подхода. Фантастическая связь, иллюзия связи с другим человеком, является основной защитой как от межличностной, так и от экзистенциальной боли.Критический внутренний голос можно концептуализировать как вторичную защиту, которая защищает узы фантазии.

Основана ли теория разделения на определенных фундаментальных философских допущениях ?

Да. Теория отражает гуманистический взгляд на людей как на невиновных, а не как на изначально плохих или коррумпированных. Люди не деструктивны или саморазрушительны по своей природе; они становятся агрессивными, жестокими или саморазрушительными только в ответ на эмоциональную боль, страх, отказ и лишения.

Такой подход представляет собой серьезную проблему для системы защиты. Мы считаем, что психологические защиты неадекватны, потому что они глубоко врезаются в жизненный опыт человека, а когда они сохраняются во взрослой жизни, они в конечном итоге становятся существенной психопатологией. Тем не менее, важно признать, что эти защиты изначально формировались в условиях стресса и часто служили механизмами выживания перед лицом непреодолимой боли и беспокойства.

Основная философия придает первостепенное значение личности как уникальной сущности.Усилия по сохранению жизни внутри каждого человека имеют приоритет перед поддержкой любой группы или системы, будь то пара, семейная система, этнические или политические группы, национальность или религия.

Еще один аспект теории — это ее акцент на трансцендентных целях, таких как щедрость или альтруизм как разумные принципы психического здоровья. Распространяя себя на других, вместо того, чтобы искать немедленного удовлетворения, люди находят больше смысла в жизни. См. Создание жизни, полной смысла и сострадания: мудрость психотерапии .

Как сделать ваш разрыв как можно более гладким

Никто не вступает в брак, ожидая его распада. Тем не менее, согласно данным Национального исследования роста семей, проведенного правительством за 2006–2010 годы, более 20 процентов первых браков заканчиваются разводом в течение пяти лет, а 48 процентов браков распадаются к 20-летнему периоду. ¹ Разлука и развод — эмоционально тяжелые события, но здоровый разрыв возможен.

Сотрудничество, общение и посредничество

Конец брака обычно вызывает поток эмоций, включая гнев, горе, беспокойство и страх.Иногда эти чувства могут возникать тогда, когда вы меньше всего их ожидаете, застигая вас врасплох. Такая реакция нормальна, и со временем интенсивность этих чувств утихнет. А пока будьте добры к себе. Исследователи обнаружили, что добрым и сострадательным к себе людям легче справляться с повседневными трудностями развода. ²

Постарайтесь не думать о разрыве как о битве. Посредничество при разводе часто является хорошей альтернативой судебному разбирательству.Попытки уладить все самостоятельно могут быть разочаровывающими и обреченными на провал, поскольку проблемы, которые способствовали вашему разводу, могут снова возникнуть во время переговоров о разводе. Исследования показывают, что посредничество может быть полезным для эмоционального удовлетворения, супружеских отношений и удовлетворения потребностей детей. ³

Сесть и поговорить со своим будущим бывшим супругом, возможно, последнее, чем вы хотите заниматься, но сотрудничество и общение делают развод более здоровым для всех, кто в этом участвует. Обсуждение вопросов с психологом может помочь вам прийти к согласованным решениям с минимумом конфликтов.

Иногда бывает трудно вспомнить важные детали, когда эмоции накаляются. Выберите время, когда вы чувствуете себя спокойно, и записывайте все моменты, которые хотите обсудить. Когда вы все-таки сядете со своим будущим бывшим супругом, используйте список в качестве ориентира. Наличие «сценария» для работы может избавить от некоторых эмоций при личном общении. Если личное обсуждение по-прежнему слишком сложно, рассмотрите возможность передачи некоторых деталей по электронной почте.

Когда дети занимаются

Развод может быть травмирующим для детей, но исследования показывают, что большинство детей хорошо адаптируются в течение двух лет после развода; с другой стороны, дети часто испытывают больше проблем, когда родители остаются в конфликтных браках вместо того, чтобы расстаться. ⁴ Во время развода родители могут многое сделать, чтобы облегчить переход ребенка. Делайте все возможное, чтобы не допускать конфликтов к детям. Продолжающийся родительский конфликт увеличивает риск психологических и социальных проблем для детей. ⁵

Часто бывает полезно при разводе родителей придумать план и вместе представить его своим детям. И держите линии общения открытыми. Детям полезно откровенно рассказывать об изменениях, которые переживает их семья.

Во многих случаях внезапная перемена может быть тяжелой для детей.Если возможно, предупредите их за несколько недель до переезда в новый дом или до того, как один из супругов переедет. Может быть полезно максимально сократить изменения в месяцы и годы после развода.

Дети добиваются большего успеха, когда они поддерживают тесный контакт с обоими родителями. Исследования показывают, что детям, у которых плохие отношения с одним или обоими родителями, может быть труднее справляться с семейными потрясениями. Программы обучения родителей, направленные на улучшение отношений между родителями и их детьми, показали, что они помогают детям лучше справляться в течение нескольких месяцев и лет после развода. ⁶

Заботьтесь о себе

Изменения, вызванные разлукой и разводом, могут быть ошеломляющими. Но сейчас как никогда важно заботиться о себе. Подключитесь к своей сети поддержки, обращаясь к семье и друзьям за помощью и утешением. Официальные группы поддержки также могут помочь вам справиться со многими эмоциями, связанными с разрывом брака.

Чтобы оставаться позитивным в начале новой главы, попробуйте заняться делами, которые раньше любили, но не делали давно.Или попробуйте новые хобби и занятия. Сохраняйте физическое здоровье, правильно питаясь и занимаясь спортом.

Чем могут помочь психологи

Развод — тяжелое время для всей семьи. При разводе супругов и их детей полезно поговорить с психологом, который поможет им справиться со своими эмоциями и приспособиться к изменениям. Психологи также могут помочь вам тщательно подумать о том, что пошло не так в вашем браке, чтобы вы могли избежать повторения каких-либо негативных стереотипов в ваших следующих отношениях.

Чтобы найти профессионального психолога в вашем районе, посетите сайт Психологов АПА.

Дополнительные ресурсы

Психология развода

ВВЕДЕНИЕ

Помогая парам успешно договориться о прекращении супружеских отношений, специалисту по разводам жизненно важно понимать основную динамику семьи как системы и процесса развода; профессионал должен понимать, как кризис развода влияет и на него влияет как структура семьи, так и семейный процесс.Рассмотрение семьи как системы позволяет концептуализировать события, которые могут показаться иррациональными и несопоставимыми, в рамках, придающих смысл и смысл этим событиям. Действительно, семья, переживающая развод, не распадается, а скорее перестраивается и реорганизуется. Как отмечают Аронс и Роджерс (1987), «[Если] браки могут быть прекращены, семьи — особенно те, в которых есть дети — продолжаются после разрыва брака … Сейчас они делают это с акцентом на двух бывших супругов-родителей. расположены в отдельных домохозяйствах — двух ядрах, к которым должны относиться как дети, так и родители, а также другие люди.«Аронс ввел термин« биядерная семья »для описания этой модальной формы постразводной структуры семьи.

ТЕОРИЯ СЕМЕЙНЫХ СИСТЕМ

Ранние этиологические теории детских и супружеских проблем предполагали однонаправленные причинно-следственные связи. То есть всегда предполагалось, что дисфункциональные супружеские отношения вызывают дисфункциональные модели поведения у детей. Дети с поведенческими или эмоциональными проблемами рассматривались как невинные жертвы «плохих» родителей или «плохих» отношений между ними.Теория и терапия были в основном сосредоточены на выявлении и лечении неблагополучного родителя или родителей, чтобы избавить ребенка от эмоционального расстройства. Однако за последние 20 лет теоретики и терапевты семейных систем безошибочно продемонстрировали круговой характер причинной связи в семейных взаимодействиях (Saposnek, 1983a). С этой точки зрения «семья концептуализируется как кибернетическая система, в которой действия каждого члена взаимно влияют на действия другого члена» (Saposnek, 1983b, p.XV.). Таким образом, ребенок может создать супружескую дисфункцию так же легко и часто, как родители создают дисфункцию внутри ребенка. Сговор между ребенком и родителем может создать дисфункцию в другом родителе или в брате или сестре, или дисфункциональные отношения между двумя братьями и сестрами могут создать дисфункцию в родителе, что впоследствии может привести к дисфункции в браке и т. Д.
Например, представьте себе домашнее хозяйство, в котором 10-летний ребенок, Бобби, постепенно перестает выполнять свою школьную работу (возможно, из-за чрезмерно критического учителя, влияние которого на Бобби в значительной степени не осознается Бобби).Это заставляет мать и отца Бобби спорить о том, как его дисциплинировать. Отец хочет отшлепать Бобби, а мама хочет поддержать и понять Бобби. Аргументы матери и отца начинают расстраивать 14-летнего брата Бобби, который в ответ начинает приставать к своей младшей сестре, которая плачет и жалуется матери. Мать в ответ нянчится с сестрой и утешает ее, что еще больше злит отца. В ответ отец становится жестче и наказывает Бобби, который, в свою очередь, выполняет еще меньше школьных заданий и так далее.В самом деле, все интерактивные комбинации внутри семьи могут вызвать дисфункцию у кого-либо еще в семейной системе. Более того, хотя источник первоначального стресса часто бывает внутрисемейным, он также может быть внсемейным, когда, например, на ребенка влияет соседский ребенок или учитель, или когда на родителя влияет работа или родственник.

Этот системный взгляд постепенно заменил традиционный линейный взгляд на причинно-следственную связь, и он особенно уместен и полезен для понимания процесса развода и динамики споров об опеке над детьми, когда слишком часто происходит эскалация дисфункции семейной системы с помощью процедур правовой системы. спорящие семьи.

ПРОЦЕСС РАЗВОДА

В то время как юридический развод — это событие, происходящее, когда судья подписывает указ о расторжении брака, эмоциональный развод лучше всего рассматривать как процесс, который происходит минимально в течение нескольких лет и максимально в течение всей жизни. Обычно бракоразводный процесс начинается за несколько лет до фактической даты разлуки, когда один из супругов начинает испытывать предсказуемый набор чувств, который может включать разочарование, неудовлетворенность, тревогу и отчуждение.Литература о разводе обычно предполагает, что от 75 до 90 процентов всех современных разводов один из супругов хочет разорвать брак, а другой — нет (Ahrons, 1981; Kaslow & Schwartz, 1987; Kelly, 1982; Kressel, 1985; Wallerstein & Kelly). , 1980), причем развод чаще инициировали женщины (Kelly, 1982). Эта невзаимность решения о разводе имеет серьезные последствия для процесса развода. Так как уходящий супруг начинает эмоциональный процесс за несколько лет до оставшегося супруга, к тому времени, когда будет законное оформление развода, один из супругов будет готов продолжить работу в то время, когда другой, возможно, только что узнал о предстоящем разводе. физическое разделение.Таким образом, левый супруг может начать эмоциональный процесс развода только в этот день, создавая существенное несоответствие на соответствующих стадиях эмоционального развода к тому времени, когда они достигают офиса адвоката. Это может частично объяснить общий вывод о том, что около 50 процентов лиц, подающих на развод, в конечном итоге отказываются от своей просьбы и примирения (Ahrons & Rodgers, 1987; Haynes, 1981). Последствия этого несоответствия как для юридических, так и для психиатрических специалистов по разводам легче всего увидеть в расхождениях между эмоциональными состояниями, выражаемыми каждым из супругов, и в различных тактиках и стратегиях, которые каждый из них использует в переговорах, ведущих к быть, не приводя) к брачному соглашению.Рассмотрение стадий и эмоций на каждой стадии, проявляемых разводящимися людьми, поможет понять природу бракоразводного кризиса.

Большинство исследователей разводов концептуализируют процесс развода как серию этапов развития, через которые проходят разводящиеся семьи (Ahrons & Rodgers, 1987; Bohannan, 1970; Federico, 1979; Kaslow, 1984; Kaslow & Schwartz, 1987; Kessler, 1975; Weiss, 1975). Хотя стадии обычно считаются линейными, они не инвариантны.То есть пара может пропустить этап и пройти его позже. Или пара может одновременно поддерживать характерные чувства и поведение двух стадий. Кроме того, интенсивность, с которой данная пара проходит эти стадии, может варьироваться и в первую очередь зависит от степени амбивалентности развода, разделяемой парой. Эти стадии в этих моделях имеют схожую характерную структуру.

ПРЕДРАЗВОД ИЛИ ЭТАП ОБСУЖДЕНИЯ

Во время этой стадии, которая происходит еще до того, как рассматривается разлука, один из супругов (чаще жена) обычно испытывает чувства неудовлетворенности, отчуждения, одиночества и отчаяния.Она долго (до нескольких лет) размышляет о том, как разрешить неприятные ощущения, связанные с ее супружескими отношениями. Как правило, она пытается разными способами справиться с этими чувствами до того, как будет принято решение о разводе и / или разводе. Эти попытки совладания могут включать в себя гнев, столкновение и ссоры с супругом в надежде спровоцировать его на изменение; дуться и плакать; уход от своего супруга как способ избежать боли от отсутствия общения; бегство на работу или чрезмерное времяпрепровождение с друзьями; Внебрачные связи; наркотики или алкоголь; или, в крайних случаях, физическое насилие.Если ни одна из этих тактик не работает и ее муж не пойдет на консультацию, или если консультация неэффективна для облегчения этого чувства отчаяния, и она не может или не желает принять статус-кво в браке, она может принять решение о разводе. Именно тогда часто достигается точка неизбежности, точка, когда жена эмоционально отстраняется от брака. Не имея других альтернатив, она объявляет, что хочет разлуки. Это заявление вызывает первую значительную эмоциональную реакцию у ее мужа, который поначалу может ответить отрицанием, но также может эмоционально отступить для самозащиты.

После того, как отрицание не помогает справиться с этим заявлением, муж начинает испытывать чувства тоски, шока, хаоса и недоверия. Сначала он может притвориться, что все в порядке, хотя жена ему постоянно отказывает. Его отрицание может вызвать вспышки гнева, чередующиеся с мольбами, вопросами и замешательством, поскольку он пытается получить некоторое чувство контроля над тем, что с ним происходит. В этот период он может начать спрашивать совета у друзей и семьи, что делать, чтобы вернуть ее.Он также может вызвать терапевтов и попытаться назначить встречи, чтобы профессионал убедил ее не выходить из брака. Обычно он описывает ее действия как временное расстройство (или безумие), кризис среднего возраста или слишком легкий отказ, не давая ему возможности проявить себя. Если эти объяснения не работают, он может попытаться признать все свои «недостатки» и согласиться на подробные индивидуальные и семейные консультации. Он может согласиться реабилитировать свой образ жизни до тех пор, пока не убедит ее, что он хочет ее вернуть.Однако жена обычно говорит, что уже слишком поздно. Поскольку муж не понимал, что эмоционально она приняла свое решение некоторое время назад, усилия психолога на данном этапе в основном являются ритуалом и позволяют ей спасти лицо, чтобы легко подвести его. Если мужу особенно трудно принять решение о разводе, жена часто просит терапевта лечить его одного, чтобы помочь ему с этим кризисом. Тактический характер стремления мужа к терапии становится наиболее очевидным, когда, посвятив себя обширной терапии, он бросает учебу после сеанса или двух, понимая, что попытка изменить себя не привела к возвращению его жены в брак.

Чувствуя себя безнадежным и беспомощным, муж может начать угрожать, чтобы не допустить детей к жене, не оказывать финансовой поддержки и удерживать дом, бизнес и все свое имущество от нее. В дальнейшем он может попытаться запугать ее, предупредив, что без него она не сможет выжить в финансовом отношении. Когда эти угрозы не работают, его жалость к себе может привести его к тому, что он станет угрожать самоубийством или пытается его совершить. Его попытка обычно осуществляется явно манипулятивным способом, путем организации того, чтобы кто-то (обычно жена) был в удобной форме осведомлен о его действиях, так что он на самом деле не рискует навредить своей жизни, а просто делает сильное и убедительное заявление об отчаянии. .Хотя его панические чувства могут быть действительно сильными, его инстинкт выживания сильнее.

ЗЛОЙ

Важно отметить, что гнев, проявляющийся в угрозах любого рода, чаще всего является вторичной эмоцией. То есть это чувство, которое скрывает более первичные чувства обиды, страха, унижения, потери, заброшенности и бессилия. Не зная этого факта, профессионалы, участвующие в бракоразводных спорах, могут легко рассматривать угрозы мужа как свидетельство его склонности к насилию, а не как понятную реакцию на множество первичных чувств, которые он может испытывать.Более того, гнев также может служить функциональным средством защиты себя от тяжелой психологической травмы разлуки с партнером. (Развод и разлучение супругов считаются, соответственно, вторым и третьим основными факторами жизненного стресса после только смерти супруга, в списке из 43 стрессовых жизненных событий, включенных в шкалу оценки социальной адаптации (Holmes & Rahe, 1967). Если отвергнутый супруг не может восстановить любовь партнера, по крайней мере, он может причинить этому бывшему партнеру достаточно боли, чтобы его полностью не проигнорировали или не забыли (Kessler, 1975).

ЮРИДИЧЕСКАЯ СТАДИЯ РАЗВОДА ИЛИ ТРЕБОВАНИЯ

Когда ни одно из вышеперечисленных действий не решит его беспомощность и растерянность, муж может проконсультироваться с адвокатом. Его решение сделать это может быть либо в ответ на то, что его жена подала на развод, либо это может быть оскорбительный шаг с намерением подать заявление раньше, чем его жена. Следует отметить, что выходящим из брака оказывается не всегда тот, кто подает на развод. Часто тот, кто оставляет файлы, чтобы сохранить чувство контроля над пережитым эмоциональным хаосом, или в качестве последней попытки заставить другого супруга прийти в себя, поставив ее перед логическим завершением серии эмоционально отстраненных поведений. , или, наконец, как ответный шаг из гнева — версия: «Ты не можешь меня уволить, потому что я ухожу!» Именно в этот момент начинается стадия судебного разбирательства по законному расторжению брака.На этом этапе различные профессионалы в области развода сначала контактируют с разводящейся парой. Эти профессионалы могут включать адвокатов, бухгалтеров, оценщиков недвижимости, терапевтов, посредников, оценщиков и судей.

В период после физического разлучения и подачи заявления о разводе жена может испытывать самые разные чувства. Это может быть облегчение, замешательство, одиночество и грусть. Двойственное отношение к разлуке может заставить ее колебаться между этими и другими чувствами.Чувство, которое возникает из-за еще большей двойственности, — это чувство вины. Эта вина обычно связана со степенью обиды, которую проявляет или изображает муж. Вина в одном партнере и боль в другом действуют вместе как система, скованная ярмом. По мере нарастания одного чувства усиливается и другое. И по мере того, как одно уменьшается, уменьшается и другое. Вина жены может быть вызвана ее беспокойством о разрыве семьи, о том, что муж оставит ее в нищете и депрессии, о его способности эмоционально выжить без нее, о нанесении ущерба психологическому благополучию детей и так далее.Это чувство вины будет усиливаться по мере того, как ее муж проявляет выражение уязвимости, печали и повседневной дисфункции. Она может серьезно усомниться в своем решении уйти и даже подумать о воссоединении, просто чтобы облегчить его боль и ее одиночество. Во время переговоров об урегулировании она может попросить отказаться от своих прав на справедливый раздел собственности и план поддержки, и она может даже отказаться от опеки над детьми в своих усилиях по смягчению своей вины. Вина, являясь очень мощным мотиватором человеческого поведения, может привести к самоиндуцированному лишению прав и возможностей, и это должно быть устранено с помощью соответствующего специалиста по психическому здоровью, если это необходимо, до начала переговоров.В противном случае она наверняка почувствует себя обиженной и лишенной гражданских прав позже в процессе развода.

Если, однако, реакция мужа на разлуку состоит из гнева, горечи и мстительности, ее вина обычно будет устранена за счет защиты, отстраненности и непривязанности. Более того, она может представить его как агрессивного и, возможно, жестокого человека, который потенциально опасен для детей и с которым она явно никогда не воссоединится. Более того, она может сопротивляться и принимать ответные меры против его гневной эскалации через своего адвоката.Она может предъявлять необоснованные требования о поддержке, разделе имущества и единоличной опеке над детьми с ограниченным посещением их отца. Когда предъявляются такие необоснованные требования, профессионал должен принять к сведению и помочь ей понять, на что он может реагировать, чтобы продуктивные переговоры не сорвались.

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ

Главной заботой обеих сторон на стадии судебного разбирательства является их экономическое выживание.Для большинства пар разделение одного домохозяйства на два требует значительных затрат. Поначалу сторонам может показаться непостижимым, что они смогут выжить, сохранив при этом два дома. Эта неуверенность может вызвать сильные чувства амбивалентности, замешательства, неуверенности в себе, негодования и разочарования у обеих сторон. Затем, когда адвокаты начинают делать предложения взад и вперед (которые обычно используются в тактических целях), эти чувства обостряются до еще большей интенсивности.Хотя многие пары могут вести эти переговоры с относительной невозмутимостью, нередко пары, которые всегда были довольно милы друг к другу, начинают вести себя по отношению друг к другу довольно злобно. Частично такое поведение проистекает из преувеличенной позиции адвокатов для ведения переговоров, а частично — из-за бессилия и беспомощности, которые ощущаются, когда переговоры ведутся вне контроля (а часто и за пределами понимания) сторон.Посредничество как альтернативный метод урегулирования имеет много преимуществ по сравнению с судебными переговорами с поверенным, наименьшее из которых состоит в том, чтобы дать сторонам возможность вести переговоры напрямую и конструктивно и позволить каждой из сторон испытать чувство контроля над юридическим процессом развода.

ЗАПРОСЫ ЗАКАЗА

Около 60 процентов разводящихся пар имеют несовершеннолетних детей (Ahrons & Rodgers, 1987). Из них примерно 85–90 процентов могут заключить договор об опеке либо между собой, либо с помощью своих адвокатов.Однако от 10 до 15 процентов этих пар не могут договориться о плане опеки. В соответствии с законодательным мандатом Калифорнии 1981 года о посредничестве в спорах об опеке над детьми, штаты (или местные юрисдикции в их пределах) все чаще предлагают услуги посредничества спорящим парам. И действительно, посредничество оказывается успешным в более чем 50–75 процентах таких случаев. Однако в меньшинстве этих случаев посредничество оказывается безуспешным, и пара приступает к рассмотрению своего спора об опеке.Такой судебный процесс был правильно назван «самым уродливым судебным процессом» (Goldzband, 1985). Он наполнен эмоциональной злобой, обвинениями, искажениями личностей и жизненных событий, а также сильной горечью, которая усиливает ненависть между родителями и создает то, что показывают текущие исследования, это единственное наиболее разрушительное влияние на детей развода — родительские отношения. конфликт. Поскольку есть победитель и проигравший, проигравший обычно отвечает либо саботажем судебного постановления, либо возобновлением судебного дела при первом появлении другого спора, связанного с детьми.Повторные судебные тяжбы — обычное дело для таких споров. Такие родители нередко возвращаются в суд от нескольких до 25 раз в год!

ОТРИЦАТЕЛЬНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ СОВМЕСТНОЙ ЛИЧНОСТИ

Есть два интригующих явления, которые в той или иной степени могут произойти на стадии судебного разбирательства при разводе. Один из них получил название «негативная реконструкция супружеской идентичности» (Johnston & Campbell, 1988). Этот феномен характеризуется тенденцией одного супруга изображать другого в очерняющем образе, например: «Он слабый, жестокий пьяница» или «Она двуличная, эгоистичная, патологическая лгунья, которой никогда нельзя доверять. .»Эти крайне негативные, поляризованные характеристики, которые пары, разводящиеся с высоким уровнем конфликта, создают друг для друга со временем, становятся овеществленными и неизменными. Супруг, по сути, переписывает семейную историю и выборочно воспринимает только те события на протяжении многих лет, которые соответствуют нынешней негативной характеристике. Следовательно, , это как если бы супруг создает глубокое понимание (хотя и искаженное и искаженное), которое затем рационализируется и поддерживается, как если бы оно было правдой.62) напишите:

«Наш клинический опыт приводит нас к выводу, что реальный опыт разлуки для некоторых пар был тем тиглем, в котором эти негативные взгляды друг на друга варились и кристаллизовались. Пары, которые переживают особенно травмирующие разлуки, являются главными кандидатами на создание негативных образов. Воспринимаемые переживания внезапного и неожиданного ухода; заброшенный после тайного заговора и планирования; ушла после тайного романа с другим человеком; оставшиеся после нехарактерного взрывного насилия — все это режимы разделения, которые обычно травматичны и включают чрезмерную степень унижения, гнева, поражения, вины и страха, тем самым закладывая основу для того, что должно произойти.Радикальная реконструкция личности бывшего супруга может произойти в момент травмирующего разлуки. Отчаянные реакции и ответные реакции на кризис, вероятно, приведут к кристаллизации новых негативных взглядов друг на друга, которые впоследствии станут независимыми от этих источников »

Эти негативные образы часто усиливаются и поддерживаются профессионалами по оказанию помощи (терапевтами, а также адвокатами), поскольку они пытаются предложить поддержку своему обезумевшему клиенту, только чтобы вовлечься в конфликт.Это приводит ко второму интригующему явлению — «межплеменной войне».

НЕЧЕСТНЫЕ СОЮЗЫ И ОТВЕТСТВЕННАЯ ВОЙНА.

В процессе выработки позиции во время конфликтного развода супруг обычно окружен растущим числом сторонников. Это друзья, родственники и профессионалы, которые, выслушав только одну сторону спора в ярких, искаженных и убедительных деталях, присоединяются к стороне этого супруга. Считая этого супруга жертвой другого супруга, они стремятся исправить ошибку и защитить супруга от дальнейшей виктимизации.Джонстон и Кэмпбелл (стр.25) развивают эту динамику:

«Общий эффект состоит в том, что при отсутствии общепринятых обычаев и этикета для организации отношений после развода и разрешения конфликтов интересов возникает значительная двусмысленность. Следовательно, социальные сети супругов включаются в спор, и спор укрепляется, поддерживается и стабилизируется за счет поддержки других. Новые партнеры, расширенная семья и родственники, специалисты в области психического здоровья и юристы подпитывают ссоры и в некоторых случаях принимают спор как свой собственный.По мере нарастания и распространения конфликта главными действующими лицами могут быть не два разведенных партнера, а все остальные, которые не являются участниками условий, постановления суда или юридических санкций ».

Эта поддержка со стороны соратников каждого из супругов приобретает оттенок межплеменной войны с параллелями с тем, как мы стереотипно представляем себе, как примитивные сельские жители справляются со своими конфликтами. Разбираются стороны, собираются сторонники, объявляется война. К сожалению, ущерб, наносимый детям в этом коварно дисфункциональном социальном процессе, является легендой (Wallerstein & Kelly, 1980; Wallerstein & Blakeslee, 1989).Исследователи и клиницисты в течение многих лет брали интервью и консультировали бесчисленное количество взрослых, которые вспоминают яркие детские воспоминания о конфликтном разводе своих родителей как сущий ад, связанный с разделением лояльности, принудительными судебными экзаменами, принуждением принять чью-то сторону и отсутствием какого-либо чувства безопасности. , безопасность, доверие или здравомыслие.

ПЕРЕХОДНАЯ ЭТАП

В течение этого периода, который совпадает со стадией судебного разбирательства и обычно составляет от одного до двух лет после развода, супруги испытывают чувство хаоса и иррациональности.Один автор назвал это «сумасшедшим временем» (Trafford, 1984), а другой — временем «сумасшествия» (Haynes, 1981). Супруги теряют контроль над многими иррациональными поступками, в которые они вовлечены; они делают то, чего никогда не делали раньше и что, скорее всего, больше никогда не сделают; и их чувства кружатся, словно на американских горках. Они чувствуют необычное давление, неуверенность и панику от легкой до серьезной. Эти чувства возникают из-за отсутствия чувства безопасности, которое возникает из-за того, что вы являетесь частью стабильной пары и семьи.Некоторые испытывают панику из-за частого одиночества в первый раз в жизни. Они должны найти способ принять свою новую идентичность как одиноких людей и определить себя по отношению к себе, а не к паре. Хейнс (1981) точно указывает, что на этом этапе помогающие профессионалы должны часто повторять идеи, поскольку стресс их клиентов мешает их способности сосредоточиться и схватить идеи, представленные в первый раз. Хотя супруги могут чувствовать, что сходят с ума, это чувство проходит по мере прохождения этой стадии.Подтверждение этого факта профессионалом очень полезно на данном этапе процесса развода.

Когда развод завершается и хаос начинает утихать (если перемирие не было объявлено из-за межплеменной войны), супруги переходят на следующую стадию бракоразводного процесса, стадию после развода.

ЭТАП ПОСЛЕ РАЗВОДА

Этап после развода — это исследование, перенаправление и повторное уравновешивание. Это время самостоятельного выбора, основанного на единственной жизни.Если развод был урегулирован успешно, у вас может появиться чувство оптимизма, уверенности в себе, независимости и принятия. Супруг может снова войти в мир работы или, возможно, устроиться на новую работу и может начать встречаться с новыми друзьями, заниматься новыми делами и интересами и начать искать новые любовные отношения. Помочь детям принять развод и стабилизировать отношения с обоими родителями — важная задача этого периода. Супруг начинает осваивать задачи, которые исторически возлагались на помощника, которые могут включать балансировку чековой книжки, замену лампочек, мытье посуды и чистку ковров пылесосом.Он или она начинает чувствовать себя более защищенным в финансовом отношении и начинает менять приоритеты, чтобы соответствовать реалиям финансовых ограничений после развода. Сексуальное поведение нормализуется, и человек больше не испытывает гиперсексуальность или гипосексуальность, характерные для переходной стадии. Более того, фантазии о сексе с бывшим партнером больше не возникают на регулярной основе. Больше нет чрезмерной реакции на «триггерные» предметы (например, предметы мебели, фотографии, словесные выражения, памятные места), которые напоминают о браке.Начинает накапливаться новый жизненный опыт, не связанный с бывшим супругом и дающий независимое удовольствие и смысл.

Конечно, ощущения на этом этапе не всегда положительные. Даже если развод удачен, время от времени могут возникать негативные эмоции. Чувства неуверенности в себе, нерешительности, страха и одиночества все еще присутствуют. Контакт с бывшим супругом по поводу совместного проживания детей может регулярно вызывать старые горькие чувства, поскольку, как это ни парадоксально, родителям постоянно необходимо работать вместе для детей, даже если они живут отдельно друг от друга.Если по большей части развод приносит желаемое облегчение, супруги могут перейти через бракоразводный процесс к новому этапу своей жизни со всеми открытыми для них вариантами, которые предоставляют их интересы, навыки и возможности.

ЗАСТАВКА

Для некоторых развод не решает проблему несчастья и неудовлетворенности в браке. Выход из брака приносит такое же или усиление разочарования, боли и несчастья. Эти чувства могут возникать, когда человек, живущий как одинокий, испытывает глубокое одиночество и отчаяние, или, будучи повторно женатым человеком, обнаруживает, что следующий брак или браки просто воссоздают проблемы первоначального, со всеми разочарованиями, отчуждением и мучения все еще присутствуют.

Некоторые супруги, оставшиеся после того, как супруг выбирает развод, никогда не восстанавливают самообладание. Они впадают в хроническое состояние депрессии, наполненные чувством жалости к себе, никчемности и беспокойства. Они чувствуют себя постоянно обгоревшими или страдающими разбитым сердцем, и они отстраняются от большинства социальных контактов. Они могут стать хронически физически больными, алкоголиками, наркозависимыми или склонными к суициду. Они могут стать хронически ослабленными психиатрическими пациентами. Они могут больше не иметь возможности действовать как адекватные родительские фигуры из-за своей депрессии.В некоторых случаях, к сожалению, они прекращают контакт со своими детьми, потому что такой контакт слишком болезненно напоминает им о потерянном браке. Этих людей широко и справедливо называли «вспыхнувшими при разводе» людьми, которые действительно потеряли свою искру на всю жизнь.

Хотя подавляющему большинству разводящихся пар каким-то образом удается пройти через эти различные этапы, есть небольшая часть, которая застревает в процессе и не может пройти через этапы. Обычно такие пары попадают в переходную стадию и никогда не проходят через нее.Это заядлые судьи. Они не отделяются друг от друга, но, как враги, поддерживают «негативную близость» (Ricci, 1980) и являются повсюду бичом семейных судов.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВЛИЯНИЕ НА ПРОЦЕСС ПРАВА РАЗВОДА

Большая часть взаимодействия между разводящейся парой и специалистами по оказанию помощи происходит во время юридического развода или стадии судебного разбирательства. Именно в этот период супруги связываются с адвокатами и вместе проходят судебный процесс.Ряд психологических факторов оказывает большое влияние на характер и качество этого процесса.

СПАСАТЕЛЬНЫЕ РАЗЛИЧИЯ В ЧАСТИ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО РАЗВОДА

Одним из наиболее важных факторов является разная скорость, с которой каждый супруг проходит этапы развода. Обычно, как обсуждалось ранее в этой главе, один из супругов продвигается гораздо дальше в этом процессе. Когда этот супруг нанимает адвоката, есть надежда, что адвокат сможет быстро продвинуть дело через прагматические вопросы, стоящие на пути к будущему.Несмотря на то, что другому супругу может потребоваться время, чтобы осмыслить эмоциональное воздействие решения о разводе, адвокат обычно реагирует на требования клиента и усиливает процессуальную напряженность, подавая состязательные бумаги, проводя допросы, запрашивая документы. , запрашивая дату судебного разбирательства, вызывая протоколы судебного разбирательства, отмечая показания, и используя другие процессуальные средства, доступные для продвижения иска к судебному разрешению. Отвечающий супруг обычно встречает это давление сопротивлением и, сознательно или бессознательно, делает все возможное, чтобы сорвать процесс и отсрочить неизбежное.Конечный результат — огромная трата времени, ресурсов и эмоций. В качестве альтернативы, зная о различиях в темпах бракоразводного процесса, адвокат может побудить клиента дать ответной стороне некоторое время, чтобы смириться с эмоциональными реалиями развода. Это простое действие часто может привести к значительному прогрессу, поскольку отвечающая сторона начинает отказываться от отношений и соглашается с необходимостью получения информации и принятия правильных решений по вопросам, которые необходимо решить.Предлагаемый призыв к терпению не обязательно должен зависеть от сострадания клиента к эмоциональному положению супруга. Более сильным мотивирующим фактором может быть финансовая рентабельность продвижения вперед с подлинным прогрессом, когда препятствия устранены.

Тревога

Еще одним фактором, в значительной степени влияющим на качество переговоров, является степень беспокойства и страха, проявляемых сторонами. Каждому супругу свойственно беспокоиться о неизвестном на протяжении всего сложного и неоднозначного процесса развода и бояться партнера.Как обсуждалось выше, гнев чаще всего является вторичной эмоцией, скрывающей страхи и неуверенность. Однако, не зная об этом факте, каждый из супругов склонен воспринимать гнев другого как реальную угрозу, а не как выражение незащищенности. Каждый из них впоследствии считает, что им нужны адвокаты, чтобы защитить их от супруга. Ирония заключается в том, что каждый из супругов ищет защиты друг от друга. Каждая сторона отступает от другой и развивает менталитет осады. По мере того как они все меньше и меньше контролируют силы и проблемы в своей жизни, они все глубже и глубже погружаются в юридический процесс, который по своей природе и замыслу уводит их все дальше от этого самого контроля.Конечным результатом является усиление беспокойства в самовоспроизводящемся, разрушительном и нисходящем цикле.

ПЕРЕМЕНЫ В ОЖИДАНИЯХ РОЛЯ

Справедливое разделение активов часто требует, чтобы супруги радикально изменили свое восприятие супружеских ролей и прав от тех, которые кажутся знакомыми, на те, которые чувствуют себя чужими и несправедливыми. Например, муж, который был кормильцем, может стать собственником в отношении активов, которые он накопил, и теперь видит, что его разделение кажется совершенно несправедливым.Жена, выполнявшая роль хранительницы домашнего очага и матери, может чувствовать себя совершенно неподготовленной к принятию решений о разделе основных активов брака. После того, как муж выразил готовность содержать своих детей, адвокат разъясняет ему его обязанности по содержанию в соответствии с законом. Услышав, что это такое, он испытывает обиду из-за того, что его приковывают к обязанности поддерживать супруга, который, как ему кажется, не желает вносить значительный вклад в финансовые потребности семьи.Жена понимает, что больше не может рассчитывать на поддержку кормильца, и борется с эмоциональным парадоксом одновременной нужды в поддержке и возмущения своей зависимостью от нее. В зависимости от ее возраста и родительского статуса, она смотрит в неопределенное будущее, которое требует от нее выхода на рынок труда и, возможно, развития карьеры, чтобы повысить свои возможности заработка в будущем. Эта новая ответственность может вступить в противоречие с ее обязательством оставаться дома для своей семьи, когда дети вырастут.Она видит, как ее муж непрерывно продолжает карьеру, и этот процесс будет продолжать приносить ему финансовое вознаграждение. С другой стороны, муж видит, что большая часть его чистого дохода переходит в семейную ячейку, в которой он больше не имеет права участвовать каким-либо значимым образом, поскольку ему была назначена роль родителя на выходных. Эти дилеммы, с которыми сталкиваются разводящиеся пары, являются одними из самых неприятных и болезненных в процессе развода.

ПЕРЕХОДНИК И ЛЕВЫЙ

Психологический настрой движущейся стороны, желающей прекратить отношения, может сильно отличаться от психологической установки отвечающей стороны, которая не хочет, чтобы отношения разорвались.Рассмотрим, например, следующий сценарий: две пары живут на одной улице в одном жилом доме. Оба мужа работают в одной компании, и обе их жены — матери и домохозяйки, воспитывающие двоих детей. С одной парой муж сказал своей жене, что хочет развода, и он впервые открывает ей, что у него есть другая женщина в его жизни. Что касается второй пары, жена говорит мужу, что она больше не счастлива в браке и что она хочет развестись, вернуться в школу и начать новую карьеру.В штате, где развод без вины, например в Калифорнии, при прочих равных условиях, обоим мужьям будет предписано выплачивать одинаковую сумму алиментов на ребенка и супруга, и, скорее всего, оба мужа покинут семейное местожительство и получат новую жизнь. кварталы. С первой парой это будет сделано по желанию; со второй парой это будет сделано по запросу. Хотя законы поддержки будут применяться со слепым равенством к каждому из кормильцев мужа, выходящий из семьи, скорее всего, испытает обязательство по поддержке как бальзам на его вину при уходе из семьи, а оставшийся муж будет страдать от того же порядка, что и ежемесячная доза соли в его зияющую эмоциональную рану.

ДОВЕРИЕ

Нарушение доверия при разводе начинается с небольшой трещины, расширяется как постоянно расширяющаяся трещина в семейном пейзаже и становится каньоном недоверия между супругами, который невозможно преодолеть. В этом психологическом состоянии ожидается, что стороны примут грандиозные решения, затрагивающие все, что им дорого. И в этом положении дел профессиональные практики, представляющие эти стороны, должны пользоваться их доверием, чтобы работать наиболее эффективно с клиентом и от его имени.

Однако традиционные судебные процедуры развода сами по себе порождают атмосферу недоверия. Например, в процессе развода обычным делом является уклонение от реального судебного разбирательства, решая дело на ступеньках здания суда или в кофейне здания суда в одиннадцатый час. В этих обстоятельствах клиент часто чувствует себя так, как будто он находится в эмоциональной скороварке, созданной несколькими сходящимися силами. Они могут включать реальность прибытия даты развода; запугивание зала суда, адвокатов и судьи; чувство бессилия при потере контроля; и чувство паники из-за того, что придется договариваться по основным вопросам или столкнуться с решением судьи в суде.В момент, когда потеря доверия между сторонами достигает своего апогея, их заставляют противостоять друг другу и вести переговоры или бросать свою судьбу на ветер.

Для адвоката чрезвычайно важно не дать клиенту впоследствии почувствовать себя преданным из-за его собственного незнания обсуждаемых вопросов. Регулярно оценивая психическое и эмоциональное состояние клиента на протяжении всего судебного разбирательства, адвокат может убедиться, что клиент способен дать осознанное согласие по вопросам и процессу.Поскольку доверие так необходимо для предоставления полного обслуживания клиенту, адвокат обязан быть больше, чем адвокатом клиента. Учитывая изменчивое эмоциональное состояние клиента, практикующий должен выйти за рамки простой функции репрезентации и консультировать, советовать, поддерживать, утешать, упрекать и ободрять клиента. Если вы сделаете это на раннем этапе судебного разбирательства, это может гарантировать адвокату столь необходимое доверие.

ОСОБЫЕ РАСШИРЕНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ КРИТИЧЕСКИЕ РЕШЕНИЯ ДЛЯ ПРИНЯТИЯ

На протяжении всего бракоразводного процесса каждый шаг клиента будет иметь психологический источник или последствия.Даже решение обратиться за советом или представлением адвоката требует большего, чем просто поиск квалифицированного адвоката. В зависимости от потребности клиент может принять сознательное решение выбрать адвоката-мужчину или женщину, агрессивного адвоката, сильного адвоката или дружелюбного адвоката, исходя из предположения, что это наиболее важные качества, которые необходимы, и что эти качества будут Сделать разницу. Соответствующая функция адвоката на этом этапе судебного разбирательства состоит в том, чтобы предложить клиенту те качества, которые могут помочь ей лучше; например, тщательность, компетентность, опыт и рассудительность.

Каждый из супругов будет влиять на многие важные и важные решения другого супруга. Такие соображения, как «Следует ли мне подавать документы в суд?» и «Действую ли я в одностороннем порядке?» и «Стоит ли мне начать собирать документы?» может иметь глубокие последствия для взаимодействия. Например, адвокат может регулярно предлагать получение запретительного судебного приказа о замораживании денежных средств на банковском счете, не учитывая должным образом очень реальный страх, который может испытывать жена, которая никогда не шла против воли своего мужа.Или, в другом распространенном сценарии, жена-клиент может не знать, что шаблонная формулировка запретительного судебного приказа (часто заранее напечатанная форма, которая предупреждает ее мужа о том, что он не должен продолжать связываться с ней по телефону), также прикажет ему не приставать, не нападать, не избивать и / или изнасиловать ее. Должен ли адвокат посоветовать ей подождать с подачей такого приказа, пока ее муж не наймет адвоката, который может объяснить стандартное использование этих типов приказов? Действительно, у мужа может быть значительная эмоциональная реакция на намек на то, что он проявил или может проявить любое из этих действий.

После начальной стадии судебного процесса необходимо принимать во внимание более важные решения по существу. Хотя адвокат решает проблемы, с которыми сталкивается клиент, клиент все равно может видеть только хаос и беспорядок. Поскольку клиенту необходимо быть информированным о выборе, который должен быть сделан, время этой фазы в идеале должно совпадать с эмоциональным прогрессом человека. Правильное время позволяет разработать проблемы и информацию, относящуюся к этим вопросам, встретить открытый и принимающий ум, который готов обработать информацию для выбора.Если стороны хотят избежать передачи контроля над этими вопросами в своей жизни, что является неизбежным результатом судебного решения, то им рано или поздно придется начать переговоры друг с другом. Опять же, в зависимости от психологических потребностей, клиент может иметь возможность активно и напрямую взаимодействовать с супругом или может быть в состоянии психологически позволить адвокату действовать в качестве уполномоченного переговорщика от его или ее имени.

АКТИВНЫЕ ИЛИ ПАССИВНЫЕ КЛИЕНТЫ

Степень активности или пассивности клиентов в процессе судебного разбирательства во многом зависит от их психологического состояния, когда они вступают в эту фазу развода.Активные клиенты могут наслаждаться возможностью взять на себя обязанности, которые в противном случае мог бы выполнять поверенный, например получение совета от бухгалтеров, агентов по недвижимости, психологов, оценщиков или специалистов по финансовому планированию. Финансовые последствия пассивной готовности передать эти обязанности адвокату приведет к существенно иному накоплению гонораров и затрат, чем это могло бы быть в ином случае.

Адвокат должен учитывать различные потребности разных клиентов и реагировать на них.Например, муж, который контролировал семейные финансы и хорошо разбирается в вопросах развода, может приветствовать возможность снизить гонорары и расходы, приняв активное участие в процессе: связавшись с бухгалтером для анализа налоговых последствий для собственности разделение и поддержка; организация оценки семейного проживания, индивидуально-семейного бизнеса и пенсионных выплат; организация документирования выплат по семейным долгам, которые будут возмещены при продаже дома.Или жена, которая посвятила свое время домашним обязанностям и не была связана с общими финансами брака, может все еще иметь возможность активно участвовать в таких задачах, как проверка текущего счета домашнего хозяйства за предыдущие двенадцать месяцев, чтобы определить фактические семейные расходы. ; готовится к управлению собственным постразводным бюджетом; собеседование с агентами по недвижимости для изучения вариантов продажи или сохранения семейного места жительства; использование консультанта по профессиональной реабилитации для изучения возможностей трудоустройства или карьерного роста.Эти типы задач могут помочь клиентам перейти от пассивной роли к активной, давая им чувство контроля и направления, что не только помогает им продвигаться в процессе, но и подготавливает их к будущему.

Клиенты могут быть пассивными по разным причинам. Часто боль от прекращения отношений (особенно для оставшейся стороны) настолько велика, что клиент хочет, чтобы адвокат оградил его или ее от необходимости иметь дело непосредственно с другим супругом.Или супругу может просто не хватать опыта или образования, чтобы справляться со многими финансовыми решениями, которые необходимо принять. Однако ответственность адвоката выходит за рамки оказания помощи клиенту в процессе развода как такового. Юридический бракоразводный процесс с присущей ему структурой и системой поддержки в конечном итоге подходит к концу для клиента. Предвидя этот переход, практикующий может сыграть чрезвычайно важную роль, помогая подготовить пассивного клиента к неизбежному моменту, когда ему или ей придется иметь дело непосредственно с другой стороной по вопросам воспитания детей, и к тому времени, когда клиенту придется решать только семейный бюджет и финансы.

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ УЧАСТИЕ АДВОКАТА

Полное и значимое разрешение развода требует, чтобы стороны активно работали над принятием эмоционального развода. Профессиональному практикующему специалисту следует помнить о возможности того, что зависимый супруг может плавно и незаметно передать свою зависимость от будущего бывшего супруга к адвокату. Хотя этот случай может позволить человеку вести себя нормально во время продолжительного напряжения этого жизненного кризиса, клиент может оставаться плохо подготовленным к вакууму зависимости, который часто сопровождает прекращение отношений между адвокатом и клиентом, когда происходит юридический развод. полный.Адвокат может в ходе судебного процесса невольно стать новым психологическим партнером. Давление адвокатуры может легко ослепить даже опытного профессионала в отношении обоснованности точки зрения противной стороны, и нередко адвокаты упорно занимают позицию по вопросам, которые отдельные клиенты могут больше не считать важными. Спустя долгое время после того, как клиент отказался от определенной должности, адвокат, выступая в качестве эгоистического расширения клиента, может продолжать вести бессмысленную битву, слепо втягиваясь в личностные столкновения с противоположным адвокатом по вопросам, которые однажды были удалены из текущих потребностей клиента или пожелания.

НАДЕЖДА КЛИЕНТА НА ПРАВОСУДИЕ

Еще одна область психологического воздействия на судебное разбирательство — это восприятие клиентом правовой системы. В это кризисное время клиент может неохотно принять тот факт, что объективная справедливость судебного решения может не иметь никакого сходства с субъективной справедливостью, за которую он или она цепляется с отчаянной надеждой. Из области, в которой стороны чувствуют себя наиболее уязвимыми и ранеными, растет бескомпромиссная вера в то, что система (т.д., суды, судьи, закон), несомненно, благословят их справедливостью. Мнение о том, что наши законы справедливы и, следовательно, контакт с законом приведет к справедливому результату, умирает тяжелой смертью, когда такого результата не происходит. Муж, который впервые слышит, что его супруга, которая была безработной на протяжении всего брака, владеет половиной его пенсии в качестве фактического права собственности, а жена, которой сказали, что ее алименты прекратятся, когда она дочери исполняется восемнадцать, хотя дочь будет продолжать жить с ней дома, пока учится в неполном колледже, разделяют общее возмущение тем, что закон может быть таким несправедливым.Может ли действительно быть правдой в состоянии развода без вины, что судья не примет другого решения, если он знает, что Джон или Мэри изменяли в браке? И уж точно суд не пустит детей в гости к отцу, когда его новая девушка будет в его квартире! (Сапошнек, 1985).

Реальность такова, что закон в лучшем случае представляет собой канонизацию заявлений о государственной политике законодательными или апелляционными судами, сделанных как обобщения, которые не могут предвидеть конкретного применения к уникальным обстоятельствам брака каждого человека.Проблема усугубляется тем фактом, что способность адвоката предсказать применение судами закона к любому заданному набору конкретных фактов становится все более отдаленной из-за каждого дополнительного вопроса, который будет передан в суд. Невозможно реалистично предвидеть тонкий баланс объективной справедливости со скамейки запасных, учитывая сложность каждого дополнительного уровня проблем. Ключом к готовности клиента вступить в конструктивные переговоры с супругом является способность этого клиента отказаться от этих мифов о правовой системе.

Руководствуясь эмоциональными соображениями, вечеринки быстро выбирают форму, а не содержание. Идея о том, что дело будет закрыто, если просто передать его судье для вынесения решения, имеет огромную привлекательность, когда психологическое воздействие самого процесса судебного разбирательства кажется непереносимым. Клиенты обычно находятся слишком близко к деревьям, чтобы увидеть лес. Только по прошествии времени они могут измерить реальную стоимость процесса, в котором они участвовали, и оценить реальные достижения, которые были получены.Эта стоимость может быть измерена в долларах и других материальных активах, в отношениях и других нематериальных активах, а также в качестве моделей коммуникации, которые были установлены для выполнения необходимых текущих обязательств по поддержке и / или родительских отношений.

АЛЬТЕРНАТИВА ПОСРЕДНИЧЕСТВУ

В отличие от судебного разбирательства, формат посредничества, который включает в себя наем нейтральной третьей стороны, чья функция состоит в просвещении, расширении прав и возможностей и предоставлении паре возможности согласовывать свои разногласия до окончательного соглашения, менее вероятно, будет иметь негативные психологические влияние на разводящуюся пару (Folberg & Milne, 1988; Folberg & Taylor, 1984; Haynes, 1981; Lemmon, 1985; Moore, 1986).В отличие от судебного процесса, посредничество создает благоприятную переговорную среду, в которой тревога значительно снижается и заменяется здоровой заботой о проблемах, с которыми сталкиваются обе стороны, и о решениях, которые каждая должна принять. Более того, судебные издержки и расходы снижаются, поскольку стороны перестают использовать процедуры в качестве оружия или защиты друг от друга. Обмен информацией, которая исходит из здравого смысла в отношении соответствующих прав и обязанностей сторон, создает единый словарь, который увеличивает вероятность того, что будущие соглашения сузят круг разногласий.Сосредоточение внимания на содержании над формой позволяет сторонам понять реальные проблемы, которые повлияют на их будущую жизнь.

В то же время, позволяя клиентам выражать свои эмоции, сохраняя при этом эти эмоции отдельно от их прав по закону, в семейных вопросах сосредоточивается на деловой стороне. В рамках этой схемы клиенту можно помочь понять, насколько в его или ее интересах принимать финансовые решения, в максимально возможной степени оставаясь свободным от влияния эмоций.Возможность для клиентов выразить свои чувства способом, обеспечивающим признание этих чувств (хотя бы со стороны посредника), без срыва обсуждения по существу, может обеспечить определенную терапевтическую пользу, недоступную в процессе судебного разбирательства. Готовность супругов раскрыть чувства, которые испытывает каждый, может создать ограниченный, но необходимый резервуар доверия, который позволяет им общаться в достаточной степени для достижения соглашения.

Обменяв деструктивные аспекты рассеянной и чрезмерной тревоги на концентрированную заботу о собственных интересах, супруги могут лучше усвоить необходимую информацию об их соответствующих правах и обязанностях в отношении общих финансовых вопросов, имущественного и долгового деления, вопросов воспитания детей, и вспомогательные обязательства.Ведя переговоры напрямую друг с другом, они могут выбирать свои собственные стандарты справедливости. Присяжные права, которые являются единственной основой для оправдания позиции, занятой в судебном формате, могут уступить место рассмотрению неимущественных прав, поскольку стороны соглашаются использовать другую валюту обмена в своих переговорах друг с другом.

Этап переговоров начинается только тогда, когда стороны достаточно информированы, рациональны и готовы обсуждать вопросы, представляющие общий интерес.В целом, чем больше информации предоставляется и передается клиентам, тем больше они осознают, что не существует заранее запрограммированных ответов на их конкретные проблемы развода. Несмотря на общие правила, которые могут применяться в любой юрисдикции в отношении опеки, поддержки или раздела имущества, вопросы в каждом конкретном браке так же уникальны, как отпечатки пальцев сторон. Сводя вероятные результаты для сторон, если они оспаривали эти вопросы, до ряда вопросов, поставленных на стол, посредник может помочь сторонам вести переговоры, исходя из собственных интересов — торговать активами и уравновешивать проблемы друг с другом.Объединив в одном предложении или предложении различные вопросы, которые имеют неодинаковый вес или ценность, но призваны апеллировать к желаниям и потребностям другого супруга, стороны производят продуктивные переговоры, которые создают импульс. Среди множества общих факторов, общих для супругов, наиболее важным и значимым является то, что каждый из них заинтересован в том, чего хочет другой. Пока каждая сторона чувствует, что получает внимание от того, от чего ее просят отказаться, стороны приближаются к общему соглашению.

Основным психологическим следствием опосредованного подхода является расширение прав и возможностей сторон. Контроль, который обычно передается в процессе судебного разбирательства, возвращается клиентам. Способность сторон уважать друг друга за манеру ведения переговоров может стать важным краеугольным камнем их постоянных отношений. Создание успешной модели общения дает более оптимистичный взгляд на их будущие контакты. Выгоды от брака для любых детей, когда их родители выбирают этот тип процесса разрешения конфликтов, можно рассматривать только как положительное и обнадеживающее событие в период времени, когда мало что еще кажется положительным.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Хотя для одних развод — это опыт роста, изменений и позитивного индивидуального развития, для других это психологическая и эмоциональная смерть. Для большинства это определенно время огромного стресса, разрухи, хаоса, неуверенности и безумия. С соответствующей помощью понимающих и знающих профессионалов процесс развода может быть успешно преодолен. Однако, не понимая мощной динамики развода, помогающий специалист может употребить неправильное название, излишне способствуя эскалации негативных эмоций и негативных взаимодействий.

Выбирая ответ на заявленные потребности клиента (например, «Мне нужен агрессивный адвокат, который будет защищать мои права») и пренебрегая большей ответственностью по защите долгосрочных интересов клиента, практикующий специалист оказывает услуги сомнительной ценности. . Чтобы учесть постоянно меняющееся эмоциональное и психологическое состояние клиента (от безудержного чувства вины до крайнего отчаяния), профессионал должен быть больше, чем просто защитником клиента. Он также должен играть роль защитника дьявола, советника, финансового советника, защитника, мотиватора и помощника.Общие требования, определяющие роль юриста, должны уступить место уникальным требованиям роли юриста в этой очень специфической и особой области человеческих взаимоотношений. В свете критического значения многих психологических факторов, связанных с урегулированием бракоразводных процессов, серьезную обеспокоенность вызывает тот факт, что, наряду с их значительной подготовкой в ​​области материального права и судебных разбирательств, адвокаты имеют так мало подготовки или психологической подготовки. Возможно, пришло время ввести более строгую психологическую подготовку для юристов, вовлеченных в очень сложную сферу развода.

С более оптимистичной стороны, взаимодействие терапевтов и адвокатов друг с другом в результате слияния дисциплин в случаях медиации при опеке, предписанной судом, создало междисциплинарный диалог, который расширил знания и понимание практикующих врачей. обеих дисциплин. Специалисты в области психического здоровья принесли новое понимание психологии развода юристам, практикующим в этой области. В то же время терапевты получили больше знаний о сложных юридических и практических проблемах, которые усугубляют психологические и эмоциональные потребности клиентов при разводе.Это представляет собой наиболее позитивный сдвиг в развитии этих профессиональных дисциплин. Волновой эффект, который неизбежно возникнет, достигнет других профессиональных практикующих, чьи клиенты находятся в процессе развода и развода, и мы надеемся, что они почувствуют очень влиятельные и неизбежные психологические аспекты развода.

ССЫЛКИ

Аронс, К. (1979). «Двухъядерная семья: два домохозяйства, одна семья», Альтернативный образ жизни 2 (1979): 499-515.

Аронс, К. (1981): «Продолжающиеся совместные родительские отношения между разведенными супругами», Американский журнал ортопсихиатрии, 51, 415-428

Аронс, К. и Роджерс, Р.Х. (1987). Разведенные семьи: мультидисциплинарный взгляд на развитие. Нью-Йорк: W.W. Нортон.

Боханнан, П. (ред.), (1970). Развод и после: анализ эмоциональных и социальных проблем развода. Гарден-Сити, Нью-Йорк: Doubleday.

Федерико, Дж. (1979). «Период расторжения брака в процессе урегулирования разводов.»Журнал разводов, 3 (2), 93-106;

Фолберг, Дж. И Милн, А. (ред.). (1988). Медиация при разводе: теория и практика. Нью-Йорк: Гилфорд.

Фолберг, Дж. И Тейлор, А. (1984). Посредничество: подробное руководство по разрешению конфликтов без судебного разбирательства. Сан-Франциско: Джосси-Басс

Гольдзбанд, М. Г. (1985). Качественное время: облегчить жизнь детям через развод. Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.

Хейнс, Дж. М. (1981). Посредничество при разводе: Практическое руководство для терапевтов и консультантов.Нью-Йорк: Спрингер.

Холмс, Т. Х. и Рахе, Р. Х. (1967). «Шкала оценки социальной адаптации», журнал психосоматических исследований, 11 (2), 213-218.

Джонстон, Дж. Р. и Кэмпбелл, Л. Э. Г. (1988). Тупики развода: динамика и разрешение семейных конфликтов. Нью-Йорк: Свободная пресса.

Каслоу, Ф.В. (1984). «Развод: эволюционный процесс изменения в семейной системе», Journal of Divorce, 7, 21–39;

Каслоу Ф. В.и Шварц, Л. Л. (1987). Динамика разводов: перспектива жизненного цикла. Нью-Йорк: Бруннер / Мазель.

Келли, Дж. Б. (1982). «Развод: взгляд взрослых», в Б. Б. Вольман (ред.), Справочник по психологии развития. Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл;

Кесслер, С. (1975). Американский способ развода: рецепты перемен. Чикаго: Нельсон-Холл.

Крессел, К. (1985). Процесс развода: как профессионалы и пары заключают мировые соглашения.Нью-Йорк: Basic Books,

Леммон, Дж. (1985). Семейная медиация. Нью-Йорк: Свободная пресса.

Мур, C.W. (1986). Посреднический процесс: практические стратегии разрешения конфликта. Сан-Франциско: Джосси-Басс.

Сапоснек, Д.Т. (1983a) «Стратегии медиации опеки над детьми: подход к семейным системам», в Дж. А. Леммон (ред.), Успешные методы опосредования распада семьи, Посредничество ежеквартально, Журнал Академии семейных посредников, №2. Сан-Франциско: Джосси-Басс, 1983.

Сапоснек, Д.Т. (1983b). Медиация споров об опеке над детьми: систематическое руководство для семейных терапевтов, судебных советников, адвокатов и судей. Сан-Франциско: Джосси-Басс, p.xv.

Сапоснек, Д.Т. (1985). «Что такое справедливое посредничество в опеке над детьми?» В J.A. Леммон (ред.), Принятие этических решений. Mediation Quarterly, журнал Академии семейных посредников, № 2. Сан-Франциско: Джосси-Басс.

Траффорд, А.(1984). Безумное время: пережить развод. Нью-Йорк: Bantam Books.

Валлерстайн, Дж. С. и Блейксли, С. (1989). Второй шанс: мужчины, женщины и дети через десятилетие после развода. Нью-Йорк: Тикнор и Филдс.

Валлерстайн, Дж. С. и Келли, Дж. Б. (1980). Пережить разрыв: как родители и дети переживают развод. Нью-Йорк: Основные книги.

Вайс, Р. (1975). Семейное разлучение. Нью-Йорк: Основные книги.

Эволюционный и динамический подход к JSTOR

Abstract

В настоящем исследовании анализируется дифференцированный вклад семейного или социального фокуса в образное мышление (личные басни и ментальные конструкции воображаемой аудитории) в процесс разделения-индивидуации первенцев, средних и последних детей.Всего 160 молодых людей были разделены на 3 группы по порядку рождения. Процесс разделения-индивидуации участников оценивался с помощью опросника психологического разделения, а результаты перекрестно подтверждались с помощью опросника патологии разделения-индивидуации. Инвентарь воображаемых идей проверял относительное преобладание семейной и социальной среды в ментальных конструкциях участников. Результаты показали, что среднорожденные дети достигли более высокого уровня разлучения, у них были более низкие семейные представления и более высокие социальные представления вне семьи.Однако семейные, а не социальные представления объяснили различия в процессе разделения во всех группах. Полученные данные позволяют по-новому взглянуть на влияние очередности рождения на разделение и индивидуализацию подростков и молодых людей.

Информация о журнале

Американский журнал психологии (AJP) был основан в 1887 году Дж. Стэнли Холлом и в первые годы редактировался Титченером, Борингом и Далленбахом. Журнал опубликовал одни из самых новаторских и формирующих статей в области психологии за всю свою историю.AJP исследует науку о разуме и поведении, публикуя отчеты об оригинальных исследованиях в области экспериментальной психологии, теоретические презентации, комбинированный теоретический и экспериментальный анализ, исторические комментарии и подробные обзоры значимых книг.

Информация об издателе

Основанная в 1918 году, University of Illinois Press (www.press.uillinois.edu) считается одной из самых крупных и выдающихся университетских издательств страны. Press публикует более 120 новых книг и 30 научных журналов каждый год по множеству предметов, включая историю Америки, историю труда, историю спорта, фольклор, еду, фильмы, американскую музыку, американскую религию, афроамериканские исследования, женские исследования и Авраама. Линкольн.The Press является одним из основателей Ассоциации прессов американских университетов, а также History Cooperative, онлайновой коллекции, состоящей из более чем 20 журналов по истории.

Права и использование

Этот предмет является частью коллекции JSTOR.
Условия использования см. В наших Положениях и условиях

Авторское право 2011 г. Попечительским советом Иллинойского университета.

Запросить разрешения

.