Диалог сократа: Как вести диалог по-сократовски? / Newtonew: новости сетевого образования

Как вести диалог по-сократовски? / Newtonew: новости сетевого образования

Сократ. Позови-ка мне из твоей многочисленной челяди кого-нибудь одного, кого хочешь, чтобы я на нем мог тебе все показать.

Менон. С удовольствием. Подойди-ка сюда!

Сократ. Он грек? И говорит по-гречески?

Менон. Конечно, ведь он родился в моем доме.

Сократ. А теперь внимательно смотри, что будет: сам ли он станет вспоминать или научится от меня.

Менон. Смотрю внимательно.

Сократ. Скажи мне, мальчик, знаешь ли ты, что квадрат таков?

Раб. Знаю.

Сократ. Значит, у этой квадратной фигуры все её стороны равны, а числом их четыре?

Раб. Да.

Сократ. А не равны ли между собой также линии, проходящие через центр?

Раб. Равны.

Сократ. А не могла бы такая же фигура быть больше или меньше, чем эта?

Раб. Могла бы, конечно.

Сократ. Так вот если бы эта сторона была в два фута и та в два фута, то сколько было бы футов во всем квадрате? Заметь только вот что. Если бы эта сторона была в два фута, а та – в один, разве всего в нем было бы не два фута?

Раб. Два.

Сократ. А когда и та сторона будет равна двум футам, разве не получится у нас дважды по два фута?

Раб. Получится.

Сократ. Значит, в этом квадрате будет дважды по два фута?

Раб. Верно.

Сократ. А сколько же это будет – дважды два фута? Посчитай и скажи!

Раб. Четыре, Сократ.

Сократ. А может быть фигура вдвое большая этой, но все же такая, чтобы у нее, как и у этой, все стороны были между собою равны?

Раб. Может.

Сократ. Сколько же в ней будет футов?

Раб. Восемь.

Сократ. Ну а теперь попробуй-ка сказать, какой длины у нее будет каждая сторона. У этой они имеют по два фута, а у той, что будет вдвое больше?

Раб. Ясно, Сократ, что вдвое длиннее.

Сократ. Видишь, Менон, я ничего ему не внушаю, а только спрашиваю. И вот теперь он думает, будто знает, какие стороны образуют восьмифутовый квадрат. Или, по-твоему, это не так?

Менон. Так.

(Платон, «Менон»)

Диалог Сократа — atsinis — LiveJournal

Я уже писал про Сократа, правда, начал скорее с конца — с его трагической и в чем-то величественной смерти. Сократ действительно выдающийся философ, Именно Сократ, насколько нам известно, первым применил диалектический метод — термин «диалектика» происходит от слова «диалог», именно диалог у Сократа — главный метод поиска истины. Сократ никогда не записывал свои мысли, всё — только в живом диалоге. Поэтому всё, что мы о нем знаем, дошло до нас в виде записей его учеников. Почти все произведения Платона так и записаны — в форме диалога. Диалог у Сократа и его учеников — главный путь к выделению сущности вещей, нахождению основания, основных понятий (Платон потом назовет их «Идеями») для построения картины мира.

Свой метод диалектических споров Сократ отточил настолько, что его просто боялись, «И многие, доведенные до отчаяния [разговором с] Сократом, больше не желали иметь с ним дела». Судите сами:

Разговор Сократа
(из книги М.Д Гаспарова «Занимательная Греция»)

У Сократа был молодой друг по имени Евфидем, а по прозвищу Красавец. Ему не терпелось стать взрослым и говорить громкие речи в народном собрании. Сократу захотелось его образумить. Он спросил его:
«Скажи, Евфидем, знаешь ли ты, что такое справедливость?» —«Конечно, знаю, не хуже всякого другого». — «А я вот человек к политике непривычный, и мне почему то трудно в этом разобраться. Скажи: лгать, обманывать, воровать, хватать людей и продавать в рабство — это справедливо?» — «Конечно, несправедливо!» — «Ну а если полководец, отразив нападение неприятелей, захватит пленных и продаст их в рабство, это тоже будет несправедливо?» — «Нет, пожалуй что, справедливо». — «А если он будет грабить и разорять их землю?» — «Тоже справедливо». — «А если будет обманывать их военными хитростями?» — «Тоже справедливо. Да, пожалуй, я сказал тебе неточно: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям несправедливо».
«Прекрасно! Теперь и я, кажется, начинаю понимать. Но скажи мне вот что, Евфидем: если полководец увидит, что воины его приуныли, и солжет им, будто к ним подходят союзники, и этим ободрит их, — такая ложь будет несправедливой?» — «Нет, пожалуй что, справедливой». — «А если сыну нужно лекарство, но он не хочет принимать его, а отец обманом подложит его в пищу, и сын выздоровеет, — такой обман будет несправедливым?» — «Нет, тоже справедливым». — «А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не наложил на себя руки, украдет или отнимет у него меч и кинжал, — что сказать о таком воровстве?» — «И это справедливо. Да, Сократ, получается, что я опять сказал тебе неточно; надо было сказать: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям справедливо, когда делается им на благо, и несправедливо, когда делается им во зло».

«Очень хорошо, Евфидем; теперь я вижу, что, прежде чем распознавать справедливость, мне надобно научиться распознавать благо и зло. Но уж это ты, конечно, знаешь?» — «Думаю, что знаю, Сократ; хотя почему то уже не так в этом уверен». — «Так что же это такое?» — «Ну вот, например, здоровье — это благо, а болезнь — это зло; пища или питье, которые ведут к здоровью, — это благо, а которые ведут к болезни, — зло». — «Очень хорошо, про пищу и питье я понял; но тогда, может быть, вернее и о здоровье сказать таким же образом: когда оно ведет ко благу, то оно — благо, а когда ко злу, то оно — зло?» — «Что ты, Сократ, да когда же здоровье может быть ко злу?» — «А вот, например, началась нечестивая война и, конечно, кончилась поражением; здоровые пошли на войну и погибли, а больные остались дома и уцелели; чем же было здесь здоровье — благом или злом?»
«Да, вижу я, Сократ, что пример мой неудачный. Но, наверное, уж можно сказать, что ум — это благо!» — «А всегда ли? Вот персидский царь часто требует из греческих городов к своему двору умных и умелых ремесленников, держит их при себе и не пускает на родину; на благо ли им их ум?» — «Тогда — красота, сила, богатство, слава!» — «Но ведь на красивых чаще нападают работорговцы, потому что красивые рабы дороже ценятся; сильные нередко берутся за дело, превышающее их силу, и попадают в беду; богатые изнеживаются, становятся жертвами интриг и погибают; слава всегда вызывает зависть, и от этого тоже бывает много зла».

«Ну, коли так, — уныло сказал Евфидем, — то я даже не знаю, о чем мне молиться богам». — «Не печалься! Просто это значит, что ты еще не знаешь, о чем ты хочешь говорить народу. Но уж сам то народ ты знаешь?» — «Думаю, что знаю, Сократ». — «Из кого же состоит народ?» — «Из бедных и богатых». — «А кого ты называешь бедными и богатыми?» — «Бедные — это те, которым не хватает на жизнь, а богатые — те, у которых всего в достатке и сверх достатка». — «А не бывает ли так, что бедняк своими малыми средствами умеет отлично обходиться, а богачу любых богатств мало?» — «Право, бывает! Даже тираны такие бывают, которым мало всей их казны и нужны незаконные поборы». — «Так что же? Не причислить ли нам этих тиранов к беднякам, а хозяйственных бедняков — к богачам?» — «Нет уж, лучше не надо, Сократ; вижу, что и здесь я, оказывается, ничего не знаю».

«Не отчаивайся! О народе ты еще подумаешь, но уж о себе и своих будущих товарищах ораторах ты, конечно, думал, и не раз. Так скажи мне вот что: бывают ведь и такие нехорошие ораторы, которые обманывают народ ему во вред. Некоторые делают это ненамеренно, а некоторые даже намеренно. Какие же все таки лучше и какие хуже?» — «Думаю, Сократ, что намеренные обманщики гораздо хуже и несправедливее ненамеренных». — «А скажи: если один человек нарочно читает и пишет с ошибками, а другой ненарочно, то какой из них грамотней?» — «Наверное, тот, который нарочно: ведь если он захочет, он сможет писать и без ошибок». — «А не получается ли из этого, что и намеренный обманщик лучше и справедливее ненамеренного: ведь если он захочет, он сможет говорить с народом и без обмана!» — «Не надо, Сократ, не говори мне такого, я и без тебя теперь вижу, что ничего то я не знаю и лучше бы мне сидеть и молчать!» И Евфидем ушел домой, не помня себя от горя.
«И многие, доведенные до такого отчаяния Сократом, больше не желали иметь с ним дела», — добавляет историк, записавший для нас этот разговор.

* * *

Найдите ошибку в рассуждениях Сократа — ближе к концу он говорит нечто, вообще говоря, противоречащее его собственной философии. Ошибся ли он на самом деле или средневековый автор-переписчик допустил вольность — неизвестно, но ошибка есть. Разгадка будет завтра)

Метод Сократа в обучении — Я Учитель

Древнегреческий философ Сократ не записывал свое учение — за него это делали ученики, с которыми он вел беседы. Философ задавал вопросы, указывал на противоречия и подводил учеников к четким и разумным выводам. Так появился сократический метод, или, по-другому, сократический диалог.

В чем суть метода?

Сократический метод — это способ ведения диалога, в ходе которого один собеседник задает вопросы, а другой отвечает на них. Цель задающего вопросы — сделать так, чтобы собеседник усомнился в своих знаниях, но с помощью уточняющих вопросов нашел правильный ответ.

Как выстроить сократический диалог?

Сократический диалог представляет собой беседу между учителем и учениками. Роль учителя — задавать вопросы и направлять ход беседы. Ученики рассуждают и отвечают на вопросы. Сократический диалог состоит из пяти этапов:

1. Учитель задает ученику вопрос.

2. Ученик высказывает свою идею — гипотезу.

3. Учитель ставит гипотезу под сомнение, приводит контрпримеры и задает дополнительные вопросы. Ученик отвечает на вопросы и ищет доказательства подтверждения или опровержения своей теории.

4. Ученик принимает или отклоняет теорию.

5. Участники беседы обсуждают итоги.

Как применить метод Сократа на уроках? 

Проведите урок в школе в виде сократического семинара. Для подготовки к уроку дайте ученикам задание — прочитать отрывок текста или статью по теме занятия. Ребята должны прийти подготовленными, иначе ничего не получится.

На уроке поделите класс на два «сократических круга»: внешний и внутренний. Попросите учеников из внутреннего круга прочитать вслух что-то из материалов урока. Это может быть отрывок произведения, описание нового правила или явления, которое вы изучаете. Если читать слишком долго, можно рассказать своими словами. После чтения во внутреннем круге начинается сократический диалог.  Направляйте его с помощью вопросов: ставьте перед учениками проблему, предлагайте рассмотреть спорные утверждения. Но обязательно напомните ребятам, что цель — не выиграть спор, а прийти к общему знаменателю.

В это время внешний круг наблюдает, но не участвует в обсуждении. Когда обсуждение закончится, попросите учеников из внешнего круга дать одноклассникам обратную связь: какие главные идеи были высказаны, кто назвал лучшие аргументы и удалось ли ответить на все вопросы. После этого круги меняются местами. 

Постарайтесь создать в классе доверительную атмосферу, чтобы ученики могли смело высказывать свои идеи и не бояться ошибиться. Заранее подготовьте вопросы и контрпримеры. Очень важно подобрать правильные формулировки, чтобы ученики поняли вопрос и смогли на него ответить. Не забывайте следить за временем и ходом беседы.

Сократический семинар — это прием, который поможет вовлечь и заинтересовать учеников. На уроке дети размышляют, анализируют, учатся искать пробелы в собственных знаниях. С помощью метода Сократа вы научите учеников критически мыслить и подвергать сомнению непроверенные факты и мнения.

Источники: 

Socratic method as an approach to teaching

Сократический метод и его использование в организации сократических семинаров

Метод Сократа, сократовский диалог — Психологос

Фильм «Майор Пэйн»

Курсант возмущен действиями майора Пэйна, но отвечает на его вопросы и делает то, что хочет майор. Майор Пэйн умеет ставить вопросы и заставляет отвечать на них.
скачать видео

Этот прием эффективной коммуникации известен очень давно и звучит так: «Для получения положительного решения по важному для вас вопросу поставьте его на третье место, предпослав ему два коротких, простых для собеседника вопроса, на которые он без затруднения ответит вам «да». Предваряющие вопросы должны быть короткими, чтобы не утомлять собеседника и не отнимать у него много времени».

Такой подход — деловая модификация так называемого метода Сократа. Сократ, философ древних Афин, чьи диалоги записал Платон, вел дискуссии необычным образом, преимущественно задавая собеседнику вопросы. Разбираясь в предмете вместе с собеседником и задавая доброжелательные вопросы, на каждый из которых следовал как правило утвердительный ответ, Сократ подводил собеседника к более полному видению предмета обсуждения и выводам, которые изначально были для собеседника не очевидными.

В современном варианте метод Сократа заключается в том, что свою мысль вы расчленяете на маленькие звенья, и каждую подаете в форме вопроса, подразумевающего короткий, простой и заранее предсказуемый ответ. По сути, это редуцированный, хорошо организованный диалог с перехватом инициативы.

Модификация метода Сократа — принцип трех Да, вариант, где вопросы строятся даже не разумным, а просто случайным образом, лишь бы собеседник ответил: «Да!». Интересно, что даже в таком варианте эффект все равно есть

Метод Сократа предупреждает ненужные споры. Когда собеседник вас не понимает, хочется ему втолковать, интонации становятся более давящими и напряженными. Но если вы собьетесь на монолог и начнете давить, скорее всего, вы столкнетесь с сопротивлением и проиграете. Монолог, как форма убеждения — прост, но малоэффективен, Диалог труднее, но продуктивнее.

Как правило, так организованный диалог держит внимание собеседника, не дает отвлечься; если что-то в вашей логической цепочке для собеседника неубедительно, вы это вовремя заметите; собеседник приходит к истине сам (хотя и с вашей помощью).

Фильм «Диалог Алекса Яновского с человеком, который обвинил его в пособничестве дьяволу. Проект Университет лидерства.»

​​​​​​​Да, организовать разговор в формате такого структурированного диалога бывает непросто: как правило, нужно быть хорошо подготовленным в теме, заранее знать, как собеседник может ответить на тот или иной вопрос, но, может быть, необходимость продумывать разговор, проигрывать в голосе возможные реакции собеседника — также является плюсом этого метода? Метод Сократа — действительно полезная вещь, и не только тем, что ваши собеседники будут чаще с вами соглашаться, а еще и тем, что заставляет вас думать самих (как простроить свою мысль) и приучает вас брать инициативу в свои руки.

Разговоры с детьми, построенные по методу Сократа, занимают очень много времени и не гарантируют, что приведут к нужному результату. Однако в отличие от коротких родительских распоряжений, такие разговоры учат детей думать и помогают в большей степени понимать родителей. В качестве примера смотри статью «Ребенок просит XBOX​».

Иллюстрации

Молодой человек, Володя Я., записал беседу, которую он провел с мамой. В данном случае вас должно интересовать не содержание, а форма диалога: очень своеобразный вариант метода Сократа:

– Мам, сколько мне лет?

– 23, сынок… А что ты спрашиваешь?

– Мам, как ты думаешь, мне жениться пора?

– Нет, нет, тебе рано.

– Правильно, мама, я с тобой согласен. Это дело серьезное, мне надо еще окончить институт, встать на ноги. … Мам, а как ты думаешь, я с женщинами живу?

– … Не знаю, сынок, наверное…

– Конечно, живу. Я уже вполне взрослый мужчина. И у меня к тебе вопрос: я могу приводить женщин к себе домой? У меня сейчас есть любимая. Как жена она едва ли мне подходит, да и рано мне, но как женщина — я от нее без ума. Мам, где мы должны встречаться? У нее возможности нет, у друзей на квартирах не всегда можно. Что, нам под кустами, в подворотнях, в антисанитарных условиях? Мам, ты не хочешь, чтобы у меня и у женщины, которую я люблю, были неприятности? Я могу приводить женщин к себе домой?

– Ой, сынок… Но чтобы я об этом ничего не знала.

– Хорошо. Вот, мам, тебе и папе билеты на вечерний сеанс в кино. Кино хорошее, вам понравится. Договорились?

Как тренировать метод Сократа?

Продумайте логику того, что вы хотите сказать. У вас есть мысль, вы хотите ее донести до собеседника. Первая трудность в том, что ваша мысль не всегда полностью ясна вам самим (самой). Чтобы лучше понимать свою собственную мысль, запишите ее, изложите ее письменно. Записали? Теперь в своем тексте выделите тезисы, обоснования тезисов и иллюстрации, которые делают вашу мысль более яркой и живой. Когда вы это сделаете, вы разберетесь в своих мыслях и сможете лучше свою мысль изложить собеседнику.

Сформулируйте свои тезисы в форме вопросов. Все, что вы хотите сказать, переведите в форму вопросов, на каждый из которых собеседник должен будет ответить утвердительно. Вопросы направят его внимание в нужное русло? Если вы зададите вопрос, собеседнику нужно будет на него ответить, да? Когда собеседник три раза скажет Да, несколько раз согласится с вами, ему проще будет сказать вам и окончательное Да. Согласны?

С чего начать? Самая сильная логика рушится, если собеседник не захочет вас слушать изначально. Продумайте начало разговора — такое, чтобы привлечь внимание, чтобы вас стали слушать.

Берите инициативу в свои руки. Теперь, когда вы подготовились, не ждите, пока собеседник начнет говорить что-то вам, а опережайте собеседника, начинайте задавать ему свои вопросы. А чтобы это стало вашей привычкой, тренируйтесь. Конкретно: три дня по три часа (можно вразбивку) стройте фразы таким образом, чтобы собеседник отвечал вам «Да».

Когда потренируетесь? В какой ситуации? Успехов вам!

Диалоги Сократа и Платона | Понятия и категории

ДИАЛОГИ СОКРАТА и ПЛАТОНА. Сократ разработал метод творчества, направленный на активизацию латентных способностей собеседников в диалогах. По мнению Сократа, каждый человек способен постичь истину, если с помощью искусных вопросов актуализировать (активизировать, оживить) его память, пробудить потенциальные способности. Для Сократа беседа — это диалогическая форма обсуждения соответствующего предмета и поиска истины. Диалоги Сократа — это и есть его диалектика в действии. Диалектика для Сократа представляет собой философское искусство вести рассуждение. Она отличается от софистского метода спора, который направлен на обязательное доказательство ошибочности иной точки зрения. Спорщики-софисты препираются и затемняют предмет спора, беседующие же по методу Сократа, совместными усилиями стремятся к прояснению возникшей проблемы, причём сведущий и знающий помогает своему собеседнику на этом диалогическом пути познания.

Искусство беседы, по Сократу, должно исходить из того, что уже известно собеседнику, а не ошарашивать его сразу некой неизвестной ему и непонятной истиной. Поэтому следует путём наводящих вопросов выяснить границы знания и незнания собеседника, помочь ему вспомнить то, что ему известно. Чтобы вновь не растерять возрожденное посредством воспоминания знание, необходимо связать его путём общих понятий и определений. Лишь благодаря этому можно раскрыть сущность обсуждаемого предмета и достигнуть истинного знания о нём. Такова в конечном счёте цель сократовских бесед. Диалоги Сократа предполагают: свободный обмен мнениями между равноправными собеседниками; определение понятий, связанных с объектом обсуждения и взятых из практики; обсуждение существенных свойств объектов с целью отражения их в сознании собеседников и нахождения параллели между первыми и вторыми; выявление роли участников в диалогах и определение композиции ролей; возбуждение самопознания посредством целеустремлённых вопросов; применение иронии как критической оценки рассуждений и шутки как способа активизации мышления; устранение псевдознания путём доведения его до абсурда; применение индуктивного метода, основанного на аналогии; выявление противоречий; устранение противоречий путём выявления зависимости единичного от общего, понимание сущности вещи или явления, творческое нахождение нового.

Сократ не оставил после себя ни одной письменной работы. Он проводил лишь публичные диалоги в гимназиях, на форумах, базарах, скверах, всюду, где собирался народ. Его диалоги записывали другие — Ксенофант Афинский и Платон. Платон — ученик Сократа — разработал структуру диалогов, его фигуры, формы, правила ведения бесед, уточнил правила пространственного расположения участников диалогов. Участники диалогов, согласно Платону, располагались в пространстве таким образом, чтобы за ними можно было легко наблюдать. Они размещались по окружности, не выделялось место ведущему, который всегда считался равным собеседником. Количество лиц, принимающих участие в диалогах, небольшое, по современным понятиям — это собеседование малой группы за «круглым столом». Кроме действующих лиц, к диалогам допускались слушатели, которые образовывали второй круг на некотором расстоянии от действующих лиц (как в случае теневой атаки).

В сократовских диалогах Платона много интересных приёмов ведения диалогов. Для того чтобы читатель смог получить представление о структуре и сущности этих диалогов, ниже даём структуру диалогов «Эвтидем»: определение темы; освещение традиционных взглядов; поиск аналогичной ситуации; выявление проблемной ситуации и призыв к устранению проблемности; выявление ключевых понятий с разных точек зрения; подведение итогов обсуждения определённых понятий; уточнение и необходимая трансформация задачи; общие методические обсуждения, выявление противоречий, призыв к их устранению; доведение неправильных утверждений до абсурда преимущественно применением сократической отрицательной иронии; заключительная беседа, подведение итогов диалогов, определение достаточности решения. Ведение эвристической беседы, по Сократу, требует от ведущего его высокой квалификации и мастерства постановки вопросов. Вопросы должны стимулировать и организовывать течение процессов внимания, мышления и памяти в определённом направлении. Они должны быть под силу участникам диалогов, чтобы не вызвать абсурдных ответов и не создавать тем самым смешного зрелища: один доит козла, другой держит под ним решето.

Метод Сократа был впервые применён в области технического творчества Б. Франклином. Все современные методы диалогов, применяемые в техническом творчестве, в той или иной мере основаны на методе Сократа.

Использованы материалы кн.: Психолого-педагогический словарь. / Сост. Рапацевич Е.С. – Минск, 2006, с. 179-181.

«Диалоги. Апология Сократа» Платон — описание книги | Эксклюзивная классика

Алтайский край

Альметьевск

Ангарск

Астрахань

Белгород

Благовещенск

Братск

Брянск

Брянская область

Владивосток

Владимирская область

Волгоград

Волгоградская область

Воронеж

Воронежская область

Екатеринбург

Забайкальский край

Ивановская область

Иркутск

Иркутская область

Кабардино-Балкарская Республика

Калужская

Калужская область

Карачаево-Черкесская Республика

Кемерово

Кемеровская область

Киров

Кострома

Краснодарский край

Красноярск

Красноярский край

Курганская

Курск

Липецк

Лиски

Москва

Московская область

Нижегородская область

Нижнеудинск

Нижний Новгород

Нижний Тагил

Новосибирск

Новосибирская область

Омск

Оренбург

Оренбургская область

Орловская область

Пенза

Пермский край

Пермь

Приморский край

Республика Адыгея

Республика Башкортостан

Республика Бурятия

Республика Крым

Республика Мордовия

Республика Северная Осетия — Алания

Республика Татарстан

Республика Тыва

Республика Хакасия

Ростов-на-Дону

Ростовская область

Рязань

Самара

Самарская область

Саратов

Саратовская область

Саянск

Свердловская область

Севастополь

Смоленск

Ставрополь

Ставропольский край

Старый Оскол

Тамбов

Тамбовская область

Тверь

Томск

Тула

Тулун

Тульская область

Тюмень

Удмуртская Республика

Улан‑Удэ

Ульяновск

Ульяновская область

Усолье‑Сибирское

Усть‑Илимск

Хабаровск

Ханты-Мансийский автономный округ

Челябинск

Челябинская область

Чита

Чувашская Республика

Шелехов

Энгельс

Ямало-Ненецкий автономный округ

Ярославль

Ярославская область

Microsoft Word — Заверткина-о.

doc

%PDF-1.6
%
1 0 obj
>
endobj
4 0 obj
)
/Creator (PScript5.dll Version 5.2.2)
/Producer (Acrobat Distiller 11.0 \(Windows\))
/ModDate (D:20150203144801+06’00’)
/Title
>>
endobj
2 0 obj
>
stream
2015-02-03T14:48:01+06:002015-02-03T14:47:47+06:002015-02-03T14:48:01+06:00PScript5.dll Version 5.2.2application/pdf

uuid:ad7e0b3d-7d47-4e2a-97d0-ade47fbebfb3uuid:d7b4ce32-3ba4-42b7-8d7f-42d3330a92f8Acrobat Distiller 11.0 (Windows)

endstream
endobj
3 0 obj
>
endobj
5 0 obj
>
endobj
6 0 obj
>
endobj
7 0 obj
>
endobj
8 0 obj
>
endobj
9 0 obj
>
endobj
10 0 obj
>
endobj
11 0 obj
>
endobj
12 0 obj
>
stream
h޴Xˎ6+F/QY6]$Egя’JQKǃX6yCQ~g1|~;|{9

q̻F0kk㚫#2/’. ďM߷(83aiR=]>3j//8&\s>x[#»#$ ភhHGpWTrMKZMJ|2%ڇ’ؑ縚gVv \@,-;~4n)M`

Определение и примеры Сократического диалога

В риторике Сократический диалог — это аргумент (или серия аргументов), использующий метод вопросов и ответов, использованный Сократом в «Диалогах » Платона . Также известен как Платонический диалог .

Сьюзан Коба и Энн Твид описывают сократический диалог как «разговор, который является результатом сократического метода , процесса обсуждения, в ходе которого фасилитатор способствует независимому, рефлексивному и критическому мышлению» ( Трудно обучаемые концепции биологии , 2009 г. ).

Примеры и наблюдения

• »« Сократический диалог »или« Платонический диалог »обычно начинается с того, что Сократ заявляет о незнании предмета. Он задает вопросы другим персонажам, в результате чего достигается более полное понимание предмета. обычно назван в честь ключевой личности, допрошенной Сократом, как в Protagoras , где этого известного софиста спрашивают о его взглядах на риторику.Диалог имеет очевидное отношение как к драматургии, так и к аргументации. В диалогах персонажи говорят способами, соответствующими не только их собственным взглядам, но и их стилям речи. Лейн Купер выделяет четыре элемента диалогов: сюжет или движение разговора, агенты в их моральном аспекте (этос), рассуждения агентов ( dianoia ) и их стиль или дикцию (лексика).
  «Диалоги также являются формой« диалектического »рассуждения, ветвью логики, сосредоточенной на рассуждениях в философских вопросах, где абсолютная уверенность может быть недостижимой, но где истина преследуется с высокой степенью вероятности.» (Джеймс Дж. Мерфи и Ричард А. Катула, Синоптическая история классической риторики . Лоуренс Эрлбаум, 2003)
• Метод Сократа в бизнесе
  «[S] он видел, что пытался научить других людей, чтобы уговорить и убедить их взглянуть на работу фабрики по-новому. Он был бы удивлен, если бы Следует сказать, что он использовал метод Сократа : он побуждал других директоров, менеджеров среднего звена и даже мастеров определять проблемы самим и находить их собственными рассуждениями решения, которые он сам уже определил.Это было сделано настолько искусно, что ей иногда приходилось сдерживать свое восхищение, напоминая себе, что все это было направлено на прибыль … » (Дэвид Лодж, Хорошая работа . Викинг, 1988)

Метод Сократа, по Г. Ф. Эллису

Каков аргумент идеалистической философской школы против абсолютного существования или внешнего существования объектов опыта? На вопрос такого рода лучше всего отвечает метод Сократа , замечательная договоренность, в которой вы называете себя «Философом» и своим оппонентом, не имеющим собственной воли, «Человеком с улицы» или «Трасимахом».»Аргумент продолжается таким образом.

Philosopher: Вы, я полагаю, согласитесь с тем, что Понимание посредством тех же операций, посредством которых в концепциях, посредством аналитического единства, оно произвело логическую форму суждения, вводит посредством синтетического единства многообразия в интуиция, трансцендентное содержание ее представлений, по какой причине они называются чистыми концепциями рассудка?

Thrasymachus: Да, согласен.

Philosopher: И, кроме того, разве не правда, что разум в некоторых случаях не может отличить действительное потенциальное от просто потенциального существования?

Thrasymachus: Это правда.

Philosopher: Тогда S является ли P должно быть истинным для всех предикативных суждений?

Фрасимах: Конечно.

Философ: А не -А?

Thrasymachus: Это не так.

Философ: Чтобы можно было принять любое суждение, интенсивно или экстенсивно

Фрасимах: Несомненно.

Философ: И это происходит через деятельность апперцептивного единства самосознания, иногда называемого познанием?

Thrasymachus: Бесспорно.

Philosopher: Что упорядочивает явления чувственного многообразия в соответствии с принципами примитивного синтеза?

Thrasymachus: Неопровержимо.

Philosopher: И эти принципы являются Категории?

Фрасимах: Ага!

Philosopher: Таким образом, всеобщее реально и самосуществует, а частное — лишь качество понимания. Итак, в конце концов, ваше мнение совпадает с моим, и мы согласны с тем, что не существует a priori необходимости для продолжения существования неосознанных явлений?

Thrasymachus: No.Я считаю, что вы говорите много чепухи и должны быть заперты. Разве я не прав?

Philosopher: Полагаю, да.

Следует отметить, что метод Сократа не безошибочен, особенно когда речь идет о Фрасимахе.
(Хамфри Фрэнсис Эллис, Итак, это наука! Метуэн, 1932)

Пример сократического диалога: отрывок из

Gorgias

Сократ: Из нескольких слов, произнесенных Полем, я вижу, что он уделял больше внимания искусству, которое называется риторикой, чем диалектике.

Полюс: Почему ты так говоришь, Сократ?

Socrates: Потому что, Полус, когда Херефон спросил тебя, что это за искусство, которое знает Горгий, ты хвалил его, как если бы отвечал кому-то, кто нашел в нем ошибку, но ты никогда не сказал, что это за искусство.

Полюс: Почему я не сказал, что это благороднейшее искусство?

Socrates: Да, конечно, но это не был ответ на вопрос: никто не спрашивал, каково качество, но какова природа этого искусства и каким именем мы должны были описать Gorgias.И я все же умоляю вас кратко и ясно, как вы ответили Херефону, когда он сначала спросил вас, что это за искусство и как нам следует называть Горгий: Или, скорее, Горгий, позвольте мне обратиться к вам и спросить Тот же вопрос, как нам называть вас и какое искусство вы исповедуете?

Gorgias: Риторика, Сократ, мое искусство.

Сократ: Тогда я должен называть вас ритором?

Gorgias: Да, Сократ, и хороший тоже, если вы назовете меня так, как я хвастаюсь на гомеровском языке. »

Сократ: Я бы хотел этого.

Gorgias: Тогда молись, сделай.

Socrates: И можем ли мы сказать, что вы можете делать из других людей риториками?

Gorgias: Да, это именно то, что я исповедую, чтобы делать их не только в Афинах, но и повсюду.

Сократ: И продолжишь ли ты, Горгий, задавать вопросы и отвечать на них, как мы делаем сейчас, и приберешь для другого случая более продолжительную речь, которую пытался использовать Полус? Сдержите ли вы свое обещание и вкратце ответите на вопросы, которые вам задают?

Gorgias: Некоторые ответы, Сократ, по необходимости длиннее; но я сделаю все возможное, чтобы сделать их как можно короче; часть моей профессии заключается в том, что я могу быть таким же невысоким, как любой другой.

Сократ: Это то, что нужно, Горгий; покажите более короткий метод сейчас, а более длинный — в другое время.

Gorgias: Хорошо, я буду; и вы непременно скажете, что никогда не слышали, чтобы мужчина использовал меньше слов.

Сократ: Тогда очень хорошо; Поскольку вы называете себя ритором и риторикой, позвольте мне спросить вас, о чем идет речь в риторике: я мог бы спросить, о чем идет речь, и вы бы ответили (не так ли?) с изготовлением одежды ?

Gorgias: Да.

Сократ: А музыка связана с составом мелодий?

Gorgias: Это так.

Сократ: Здесь, Горгий, я восхищаюсь исключительной краткостью ваших ответов.

Gorgias: Да, Сократ, я считаю, что у меня это хорошо получается.

Сократ: Я рад это слышать; так же ответьте мне на риторику: о чем идет речь в риторике?

Gorgias: С речью.

Сократ: Какого рода беседа, Горгий — такая беседа, которая научит больных, при каком лечении они могут выздороветь?

Горгия: No.

Сократ: Значит, риторика не относится ко всем видам дискурса?

Gorgias: Конечно, нет.

Сократ: И все же риторика делает людей способными говорить?

Gorgias: Да.

Сократ: А чтобы понять то, о чем они говорят?

Gorgias: Конечно…

Сократ: Итак, давайте посмотрим, что мы на самом деле имеем в виду под риторикой; ибо я еще не знаю, что имею в виду. Когда собрание соберется для избрания врача, корабельного плотника или любого другого мастера, будет ли ритор принят на совет? Конечно нет. Ибо на каждых выборах следует выбирать наиболее опытного; и, опять же, когда необходимо построить стены или гавани или доки, советовать будет не ритор, а мастер; или когда нужно выбрать генералов и согласовать боевой порядок или принять предложение, тогда советуют военные, а не риторы: что ты скажешь, Горгий? Поскольку вы называете себя ритором и создателем риторов, я не могу ничего лучше, чем узнать у вас природу вашего искусства.И здесь позвольте мне заверить вас, что я имею в виду ваши интересы, а также свои собственные. Вполне вероятно, что кто-то из присутствующих молодых людей может пожелать стать вашим учеником, и на самом деле я вижу некоторых, и очень многих тоже, у которых есть это желание, но они были бы слишком скромными, чтобы задавать вам вопросы. И поэтому, когда я допрашиваю вас, я бы хотел, чтобы вы вообразили, что вас допрашивают они. «Какой смысл приходить к тебе, Горгиас?» они скажут. «О чем вы научите нас советовать государству? — только о справедливом и несправедливом или о тех других вещах, о которых только что упомянул Сократ?» Как вы им ответите?

Gorgias: Мне нравится, как ты ведешь нас, Сократ, и я постараюсь раскрыть тебе всю природу риторики.
(из первой части книги Gorgias Платона, ок. 380 г. до н.э., перевод Бенджамина Джоветта)

« Gorgias показывает нам, что чистый сократический диалог , действительно,« невозможен нигде и в любое время », показывая нам структурные, материальные и экзистенциальные реальности власти, которые препятствуют взаимовыгодному поиску истины». (Кристофер Рокко, Трагедия и просвещение: афинская политическая мысль и дилеммы современности .Калифорнийский университет Press, 1997)

Более светлая сторона сократических диалогов: Сократ и его публицист Джеки

«За обедом Сократ высказал свои опасения.
« Должен ли я делать все это? » он спросил. «Я имею в виду, стоит ли непроверенная жизнь вообще …»
»« Ты серьезно? » — прервал Джеки. — Ты хочешь стать звездным философом или хочешь вернуться к столам ожидания?
«Джеки была одной из немногих, кто действительно знал, как обращаться с Сократом, обычно прерывая его и отвечая на его вопросы собственным вопросом.И, как всегда, ей удалось убедить Сократа в своей правоте и избежать увольнения. Сократ выслушал ее, затем оплатил оба обеда и сразу вернулся к работе.
«Вскоре после того рокового обеда началась обратная реакция. Постоянные вопросы Сократа стали невыносимыми для многих представителей греческой элиты. Тем не менее, как и обещал его публицист, он стал брендом. Подражатели во всех Афинах теперь практиковали новое Метод Сократа . Все больше и больше молодых людей задавали друг другу вопросы, используя запатентованный Сократом тон умной сборки.
«Несколько дней спустя Сократа предстали перед судом по обвинению в развращении молодежи».
(Деметри Марти, «Публицист Сократа». This Is a Book . Grand Central, 2011)

Структура и функция сократического диалога

Диалог Сократа с Евтифроном — Слова мудрости: Введение в философию

В этом диалоге Платона мы видим Сократа в диалоге с Евтифроном , когда они пытаются установить окончательное значение слова благочестие (добродетель). Это яркий пример того, как работает «сократовский» стиль обучения, поскольку Сократ продолжает задавать вопросы и заставляет Евтифрона попытаться прояснить его мысли.

В этом случае Евтифрон предъявил обвинения в убийстве своему собственному отцу, который позволил одному из своих работников умереть от воздействия стихии без должной заботы. Мертвый рабочий убил раба из своего родового имения. Пока отец Евтифро ожидал услышать от закона о том, как поступить в этой ситуации, рабочий с кляпом во рту умер в канаве.Сократ говорит, что его удивляет уверенность Евтифрона в том, что он сможет привлечь к ответственности своего отца по серьезному обвинению в непредумышленном убийстве. Евтифрон настаивает на том, что его преследование совершается из благочестия и добродетели. Под давлением Сократа Евтифрон отвергает явное удивление Сократа, что подтверждает читателю его чрезмерную уверенность в его собственном критическом суждении по всем вопросам религиозного и этического характера.

Сцена

Крыльцо короля Архонта.

Эутифро . Почему ты ушел из лицея, Сократ? А что ты делаешь на крыльце Короля Архонта? Неужто вас не волнует костюм перед королем, как я?

Сократ . Не в костюме, Евтифрон; импичмент — это слово, которое используют афиняне.

Euthyphr o. Какие! Я полагаю, что кто-то обвиняет вас, потому что я не могу поверить, что вы обвиняете другого.

Сократ . Конечно нет.

Эутифро . Значит, вас преследовал кто-то другой?

Сократ с. Да.

Эутифро . А кто он?

Сократ . Малоизвестный молодой человек, Евтифрон; и я почти не знаю его: его зовут Мелет, и он из дема Питтиса. Возможно, вы помните его внешний вид; у него клюв, длинные прямые волосы и плохо отросшая борода.

Эутифро . Нет, я его не помню, Сократ. Но какое обвинение он предъявляет вам?

Сократ . Какая плата? Что ж, очень серьезное обвинение, которое свидетельствует о сильном характере молодого человека, и за которое его, конечно, нельзя презирать. Он говорит, что знает, насколько развращена молодежь и кто ее развращает. Мне кажется, что он, должно быть, мудрый человек, и, видя, что я противоположность мудрого человека, он нашел меня и собирается обвинить меня в развращении своих молодых друзей.И в этом наша мать будет судить государство. Из всех наших политиков он единственный, кто, как мне кажется, начинает правильным путем, взращивая добродетель в юности; как хороший земледелец, он заботится о молодых побегах и очищает их от нас, разрушителей. Это только первый шаг; впоследствии он будет заниматься старшими ветвями; и если он пойдет так, как начал, он будет очень большим общественным благотворителем.

Эутифро .Я надеюсь, что он сможет; но я боюсь, Сократ, что истиной окажется обратное. Я считаю, что, нападая на вас, он просто наносит удар по основам государства. Но каким образом он говорит, что вы развращаете молодежь?

Сократ. Он выдвигает против меня замечательное обвинение, которое при первом же слушании вызывает удивление: он говорит, что я поэт или создатель богов, и что я изобретаю новых богов и отрицаю существование старых; это основание его обвинительного заключения.

Euthyphro. Я понимаю, Сократ; он имеет в виду атаковать вас из-за знакомого знака, который, как вы говорите, иногда приходит к вам. Он думает, что вы неолог, и собирается привлечь вас к суду за это. Он знает, что мир с готовностью принимает такое обвинение, о чем я сам слишком хорошо знаю; ибо когда я говорю в собрании о божественных вещах и предсказываю им будущее, они смеются надо мной и считают меня сумасшедшим. И все же каждое слово, которое я говорю, правда.Но они завидуют всем нам; и мы должны быть храбрыми и идти на них.

Сократ . Их смех, друг Евтифрон, не имеет большого значения. Человек может считаться мудрым; но я подозреваю, что афиняне не особо беспокоятся о нем, пока он не начнет делиться своей мудростью с другими, а затем по той или иной причине, возможно, как вы говорите, из ревности, они рассердятся.

Euthyphro. Я никогда не буду испытывать их настроение таким образом.

Сократ. Осмелюсь сказать, что нет, потому что вы сдержанны в своем поведении и редко делитесь своей мудростью. Но у меня есть доброжелательная привычка изливаться на всех и даже платить за слушателя, и я боюсь, что афиняне сочтут меня слишком разговорчивым. Так вот, если бы, как я уже говорил, они только посмеялись надо мной, как вы говорите, что они смеются над вами, время в суде могло бы пройти довольно весело; но, возможно, они могут быть серьезными, и тогда, каким будет конец, можете предсказать только прорицатели.

Эутифро . Осмелюсь сказать, что дело ни к чему не приведет, Сократ, и что ты выиграешь свое дело; и я думаю, что выиграю свою.

Сократ. А какой у тебя костюм, Евтифрон? вы преследователь или подсудимый?

Euthyphro. Я преследователь.

Сократ . Из которых?

Euthyphro. Вы сочтете меня сумасшедшим, когда я вам скажу.

Сократ. Почему у беглеца крылья?

Euthyphro. Нет, он не очень изменчив в свое время жизни.

Сократ . Кто он?

Эутифро . Мой отец.

Сократ . Твой отец! мой хороший человек?

Euthyphro. Да.

Сократ . А в чем его обвиняют?

Эутифро .Об убийстве, Сократ.

Сократ . Силой, Евтифрон! как мало простое стадо знает о природе правды и истины. Человек должен быть выдающимся человеком и достигнуть больших успехов в мудрости, прежде чем он сможет найти способ совершить такое действие.

Эутифро . В самом деле, Сократ, он должен.

Сократ. Я полагаю, что человек, которого убил ваш отец, был одним из ваших родственников — очевидно, таковым был; ведь если бы он был незнакомцем, вы бы никогда не подумали о его судебном преследовании.

Эутифро . Меня забавляет, Сократ, что ты проводишь различие между тем, кто является родственником, и тем, кто не является родственником; ибо несомненно, что загрязнение одинаково в любом случае, если вы сознательно общаетесь с убийцей, когда вам следует очиститься от себя и от него, возбудив дело против него. Настоящий вопрос заключается в том, был ли убит справедливо убит. Если справедливо, то ваш долг — оставить этот вопрос в покое; но если это несправедливо, то даже если убийца живет с вами под одной крышей и ест за одним столом, действуйте против него.Теперь умерший человек был моим бедным иждивенцем, который работал у нас полевым работником на нашей ферме в Наксосе, и однажды в припадке пьяной страсти он поссорился с одним из наших домашних слуг и убил его. Мой отец связал его по рукам и ногам и бросил в канаву, а затем послал в Афины, чтобы спросить у прорицателя, что ему делать с ним. Между тем он никогда не заботился о нем и не заботился о нем, так как считал его убийцей; и думал, что не будет большого вреда, даже если он действительно умрет.Вот что случилось. Ибо холод, голод и цепи подействовали на него так, что до того, как посланник вернулся от прорицателя, он был мертв. И мой отец и семья злятся на меня за то, что я выступаю на стороне убийцы и преследую моего отца. Они говорят, что он не убивал его, и что если он убил, то мертвец был всего лишь убийцей, и я не должен обращать на это внимания, потому что нечестивец сын преследует отца. Это показывает, Сократ, как мало они знают, что боги думают о благочестии и нечестии.

Сократ. Боже мой, Евтифрон! и настолько ли точно ваше знание религии, благочестивого и нечестивого, что, полагая обстоятельства такими, какими вы их называете, вы не боитесь, что вы тоже можете поступить нечестиво, возбудив иск против своего отца?

Эутифро . Лучшее в Евтифроне, и то, что отличает его, Сократа, от других людей, — это его точное знание всех подобных вопросов. Что я должен делать без этого?

Сократ. Редкий друг! Я думаю, что не могу лучше, чем быть твоим учеником. Затем, прежде чем начнется суд над Мелетом, я брошу ему вызов и скажу, что я всегда очень интересовался религиозными вопросами, а теперь, когда он обвиняет меня в необдуманных фантазиях и нововведениях в религии, я стал вашим учеником. Вы, Мелет, как я ему скажу, признаете, что Евтифрон был великим теологом и здравым смыслом; и если вы одобряете его, вы должны одобрить меня, а не привлекать меня в суд; но если вы не одобряете этого, вы должны начать с обвинения того, кто является моим учителем и который погубит не молодых, а старых; то есть обо мне, кого он наставляет, и о своем старом отце, которого он увещевает и наказывает.И если Мелет отказывается меня слушать, но будет продолжать и не переложит обвинительный акт с меня на вас, я не могу ничего лучше, чем повторить этот вызов в суде.

Эутифро . Да, действительно, Сократ; и если он пытается обвинить меня, я ошибаюсь, если не нахожу в нем недостатка; суд должен будет сказать ему гораздо больше, чем мне.

Сократ. И я, мой дорогой друг, зная это, очень хочу стать твоим учеником.Ибо я заметил, что, кажется, вас никто не замечает — даже этот Мелет; но его острые глаза сразу же нашли меня, и он обвинил меня в нечестии. И поэтому я заклинаю вас рассказать мне о природе благочестия и нечестия, которые, как вы сказали, вы так хорошо знали, а также об убийстве и других оскорблениях богов. Кто они такие? Разве не всегда одно и то же благочестие в каждом поступке? и нечестие, опять же — разве это не всегда противоположность благочестия, а также само по себе, имея как нечестие одно понятие, включающее в себя все нечестивое?

Euthyphro. Конечно, Сократ.

Сократ. А что есть благочестие и что есть нечестие?

Euthyphro. Благочестие делает то же, что и я; иными словами, преследование любого человека, виновного в убийстве, святотатстве или любом подобном преступлении, будь то ваш отец или мать, или кем бы он ни был, — это не имеет значения; и не преследовать их — нечестие. И пожалуйста, подумай, Сократ, какое примечательное доказательство истинности моих слов я дам тебе, доказательство, которое я уже давал другим: — принципа, я имею в виду, что нечестивый, кем бы он ни был, должен не остаться безнаказанным.Ибо не считают ли люди Зевса лучшим и самым праведным из богов? — и все же они признают, что он связал своего отца (Кроноса) за то, что он нечестиво пожрал своих сыновей, и что он тоже наказал своего отца (Урана) за наказание. по той же причине, но безымянным образом. И все же, когда я выступаю против отца, они злятся на меня. Они настолько непоследовательны, когда говорят о богах и обо мне.

Сократ. Не в этом ли причина, Евтифрон, почему меня обвиняют в нечестии, что я не могу отказаться от этих историй о богах? И поэтому я полагаю, что люди думают, что я ошибаюсь.Но, поскольку вы, хорошо осведомленные о них, одобряете их, я не могу ничего лучше, чем согласиться с вашей высшей мудростью. Что еще я могу сказать, сознаваясь, что ничего о них не знаю? Скажите мне, ради любви к Зевсу, действительно ли вы верите, что они верны.

Euthyphro. Да, Сократ; и еще более чудесные вещи, о которых мир не знает.

Сократ. И вы действительно верите, что боги сражались друг с другом, вели ужасные ссоры, битвы и тому подобное, как говорят поэты и как вы можете видеть это в произведениях великих художников? Храмы полны ими; и, в частности, ими вышито одеяние Афины, которое переносят на Акрополь в Великой Панафинеи.Все ли сказки о богах правдивы, Евтифрон?

Euthyphro. Да, Сократ; и, как я уже говорил, я могу рассказать вам, если вы хотите их услышать, многое другое о богах, которое вас поразит.

Сократ. Осмелюсь сказать; и ты расскажешь мне их в другое время, когда у меня будет свободное время. Но сейчас я бы предпочел услышать от вас более точный ответ, которого вы еще не дали, мой друг, на вопрос: что такое «благочестие»? Когда вас спросили, вы только ответили, что поступаете так, как вы, обвиняете своего отца в убийстве.

Euthyphro. И то, что я сказал, было правдой, Сократ.

Сократ. Без сомнения, Евтифрон; но согласитесь ли вы, что есть много других благочестивых поступков?

Euthyphro. Есть.

Сократ . Помните, что я просил вас не привести мне два или три примера благочестия, а объяснить общую идею, которая делает благочестивым благочестивым. Разве вы не помните, что была одна идея, которая делала нечестивых нечестивыми, а благочестивых — благочестивыми?

Euthyphro. Помню.

Сократ. Скажите мне, какова природа этой идеи, и тогда у меня будет стандарт, на который я буду смотреть и по которому я могу измерять действия, ваши или кого-либо еще, и тогда я смогу сказать, что такой-то поступок благочестивый, такой-то нечестивый.

Euthyphro. Я вам скажу, если хотите.

Сократ . Я бы очень хотел.

Euthyphro. Итак, благочестие — это то, что дорого богам, а нечестие — то, что им не дорого.

Сократ . Очень хорошо, Евтифрон; Вы дали мне такой ответ, который я хотел. Но я пока не могу сказать, правда ли то, что вы говорите, хотя и не сомневаюсь, что вы докажете истинность своих слов.

Euthyphro. Конечно.

Сократ. Итак, давайте исследуем, что мы говорим. Та вещь или человек, которые дороги богам, благочестивы, а та вещь или человек, которые ненавидят богов, нечестивы, поскольку эти двое являются крайними противоположностями друг друга. Разве это не было сказано?

Euthyphro. Было.

Сократ. И хорошо сказано?

Euthyphro. Да, Сократ, я так и думал; это было определенно сказано.

Сократ .И далее, Евтифрон, у богов была допущена вражда, ненависть и разногласия?

Euthyphro. Да, это тоже было сказано.

Сократ. А какая разница порождает вражду и гнев? Предположим, например, что мы с вами, мой хороший друг, расходимся во мнениях относительно числа; Разве такого рода различия делают нас врагами и заставляют нас расходиться друг с другом? Разве мы не сразу переходим к арифметике и не ставим точку в ней суммой?

Euthyphro. Верно.

Сократ. Или предположим, что мы расходимся во мнениях по величине, разве мы не прекратим различия быстро измерением?

Euthyphro. Совершенно верно.

Сократ. И мы положим конец спору о тяжелом и легком, прибегнув к весам?

Euthyphro. Конечно.

Сократ. Но какие существуют различия, которые нельзя разрешить таким образом и которые поэтому вызывают у нас гнев и вражду друг с другом? Осмелюсь сказать, что в данный момент вам не приходит в голову ответ, и поэтому я предполагаю, что эти вражды возникают, когда разногласия являются справедливыми и несправедливыми, добрыми и злыми, благородными и бесчестными.Разве это не те моменты, по которым люди расходятся и по которым, когда мы не можем удовлетворительно решить наши разногласия, мы с вами и все мы ссоримся, когда мы ссоримся?

Euthyphro. Да, Сократ, природа разногласий, из-за которых мы ссоримся, такова, как ты описываешь.

Сократ. А ссоры богов, благородный Евтифрон, когда они происходят, имеют подобную природу?

Euthyphro. Конечно, есть.

Сократ. У них есть разногласия, как вы говорите, о добре и зле, справедливом и несправедливом, благородном и бесчестном: не было бы между ними ссор, если бы не было таких разногласий — разве бы теперь?

Euthyphro. Вы совершенно правы.

Сократ. Разве каждый не любит то, что считает благородным, справедливым и добрым, и ненавидит противоположное?

Euthyphro. Совершенно верно.

Сократ . Но, как вы говорите, люди считают одни и те же вещи, одни справедливыми, а другие несправедливыми, — об этом они спорят; и поэтому между ними возникают войны и сражения.

Euthyphro. Совершенно верно.

Сократ . Значит, одни и те же вещи ненавидят боги и любят боги, и ненавистны и дороги им?

Euthyphro. Верно.

Сократ. И с этой точки зрения то же самое, Евтифрон, будет благочестивым и нечестивым?

Эутифро . Так что, я полагаю.

Сократ. Тогда, мой друг, я с удивлением замечаю, что вы не ответили на вопрос, который я задал. Ибо я, конечно, не просил вас сказать мне, какое действие является одновременно благочестивым и нечестивым; но теперь кажется, что то, что любят боги, также ненавидят они.И поэтому, Евтифрон, наказывая своего отца таким образом, вы, скорее всего, делаете то, что угодно Зевсу, но неприятно Кроносу или Урану, и то, что приемлемо для Гефеста, но неприемлемо для Здесь, и могут быть другие боги, которые имеют аналогичные различия в отношении мнение.

Euthyphro. Но я верю, Сократ, что все боги согласятся, что следует наказывать убийцу: по этому поводу не было бы разногласий.

Сократ. Что ж, но, говоря о людях, Евтифрон, ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-нибудь утверждал, что убийца или какой-нибудь злодей должен быть отпущен?

Эутифро . Скорее, я должен сказать, что это вопросы, которые они всегда обсуждают, особенно в судах: они совершают самые разные преступления, и нет ничего, что они не сделают или не скажут в свою защиту.

Сократ . Но признают ли они свою вину, Евтифрон, и все же говорят, что не должны быть наказаны?

Euthyphro. Нет; они не.

Сократ. Тогда есть некоторые вещи, которые они не осмеливаются говорить и делать: потому что они не осмеливаются утверждать, что виновные остаются безнаказанными, но они отрицают свою вину, не так ли?

Euthyphro. Да.

Сократ. Тогда они не спорят, что злодей не должен быть наказан, но спорят о том, кто злодей, и что он сделал и когда?

Euthyphro. Верно.

Сократ . И боги в том же самом случае, если, как вы утверждаете, они ссорятся из-за справедливости и несправедливости, и некоторые из них говорят, а другие отрицают, что между ними совершается несправедливость. Ведь ни Бог, ни человек никогда не осмелятся сказать, что виновный в несправедливости не подлежит наказанию?

Euthyphro. В основном это правда, Сократ.

Сократ. Но они присоединяются к спору о частностях — как о богах, так и о людях; и, если они вообще спорят, они спорят о каком-то действии, которое подвергается сомнению и которое одними признается справедливым, а другие — несправедливым.Не правда ли?

Euthyphro. Совершенно верно.

Сократ . Что ж, мой дорогой друг Евтифрон, скажи мне, для лучшего наставления и информации, какие у тебя есть доказательства, что, по мнению всех богов, слуга, виновный в убийстве и закованный в цепи господином мертвых? человек, и умирает, потому что он закован в цепи, прежде чем тот, кто связал его, сможет узнать от толкователей богов, что ему следует с ним делать, умирает несправедливо; и что от имени такого человека сын должен выступить против своего отца и обвинить его в убийстве.Как бы вы показали, что все боги абсолютно согласны с одобрением его поступка? Докажи мне, что они это делают, и я буду аплодировать твоей мудрости, пока жив.

Эутифро . Это будет трудная задача; но я мог бы сделать это действительно очень дорого для вас.

Сократ . Я понимаю; вы хотите сказать, что я не так быстр, как судьи: для них вы обязательно докажете, что поступок несправедлив и ненавистен богам.

Эутифро . Да, действительно, Сократ; по крайней мере, если они меня послушают.

Сократ. Но они обязательно выслушают, если сочтут, что вы хороший оратор. Когда вы говорили

, мне пришла в голову мысль; Я сказал себе: «Ну, а что, если Евтифрон докажет мне, что все боги считали смерть крепостного несправедливой, откуда мне еще что-нибудь узнать о природе благочестия и нечестия? Допуская, что это действие может быть ненавистным богам, все же благочестие и нечестие не могут быть адекватно определены этими различиями, поскольку то, что ненавистно богам, оказалось также приятным и дорогим для них.«И поэтому, Евтифрон, я не прошу тебя доказывать это; Если хотите, я могу предположить, что все боги осуждают и ненавидят такое действие. Но я изменю определение так, чтобы сказать, что то, что все боги ненавидят, является нечестивым, а то, что они любят, благочестивым или святым; и то, что одни из них любят, а другие ненавидят, — это то и другое, либо ни то и другое. Будет ли это нашим определением благочестия и нечестия?

Euthyphro. Почему нет, Сократ?

Сократ. Почему бы и нет! конечно, что касается меня, Евтифрон, для этого нет никаких причин. Но поможет ли это признание вам в задаче наставления меня, как вы обещали, — это вопрос, который вам следует рассмотреть.

Эутифро . Да, я должен сказать, что то, что все боги любят, благочестиво и свято, а противоположное, что все они ненавидят, нечестиво.

Сократ. Должны ли мы исследовать истину этого, Евтифрон, или просто принять простое утверждение, основанное на нашем собственном и чужом авторитете? Что ты говоришь?

Euthyphro. Мы должны узнать; и я верю, что это заявление выдержит проверку дознанием.

Сократ . Скоро мы узнаем лучше, мой хороший друг. В первую очередь я хотел бы понять, является ли благочестивый или святой любимым богами, потому что он свят, или святым, потому что он любим богами.

Euthyphro. Я не понимаю, что вы имеете в виду, Сократ.

Сократ .Я попытаюсь объяснить: мы говорим о переносе, и мы говорим о том, что нас несут, о ведении и ведении, о видении и о том, чтобы быть увиденным. Вы знаете, что во всех таких случаях есть разница, и знаете также, в чем разница?

Euthyphro. Думаю, что понимаю.

Сократ. И разве любимое не отличается от любящего?

Euthyphro. Конечно.

Сократ. Хорошо; а теперь скажите мне, это то, что переносится в этом состоянии, потому что оно переносится, или по какой-то другой причине?

Euthyphro. Нет; Это причина.

Сократ. И то же самое в отношении того, что ведется и что видно?

Euthyphro. Верно.

Сократ. И вещь не видима, потому что она видима, но, наоборот, видима, потому что она видна; и вещь не ведется, потому что ее ведут, или несут, потому что ее несут, а наоборот.И теперь я думаю, Евтифрон, что мой смысл будет понятен; и я имею в виду, что любое состояние действия или страсти подразумевает предыдущее действие или страсть. Он не становится, потому что он становится, но он находится в состоянии становления, потому что он становится; он также страдает не потому, что находится в состоянии страдания, но он находится в состоянии страдания, потому что он страдает. Вы не согласны?

Euthyphro. Да.

Сократ. Не становится ли любимое в каком-то состоянии либо становлением, либо страданием?

Euthyphro. Да.

Сократ. То же самое, что и в предыдущих случаях; состояние любви следует за актом любви, а не за состоянием.

Euthyphro. Конечно.

Сократ . А что ты скажешь о благочестии, Евтифрон? Разве благочестие, согласно твоему определению, не любят все боги?

Эутифро . Да.

Сократ. Потому что это благочестиво или свято, или по какой-то другой причине?

Euthyphro. Нет, причина в этом.

Сократ. Его любят, потому что он свят, а не свят, потому что его любят?

Euthyphro. Да.

Сократ. И то, что дорого богам, любят они и могут любить они, потому что они любят это?

Euthyphro. Конечно.

Сократ. Итак, то, что дорого богам, Евтифрон, не является святым, и то, что свято, не возлюблено Богом, как вы утверждаете; но это разные вещи.

Euthyphro. Что ты имеешь в виду, Сократ?

Сократ . Я хочу сказать, что святое было признано нами любимым Богом, потому что оно свято, а не святым, потому что его любят.

Euthyphro. Да.

Сократ. Но то, что дорого богам, дорого им, потому что они любят это, а не потому, что они дороги им.

Euthyphro. Верно.

Сократ. Но, друг Евтифрон, если то, что свято, совпадает с тем, что дорого Богу, и любимо, потому что оно свято, тогда то, что дорого Богу, было бы любимо как дорогое Богу; но если то, что дорого Богу, дорого ему, потому что он любит его, тогда то, что свято, было бы святым, потому что он любил его.Но теперь вы видите, что все обстоит наоборот, и что они сильно отличаются друг от друга. Ибо одного (теофилов) любят любить потому, что его любят, а другого (осион) любят, потому что его любят любить. Таким образом, когда я спрашиваю вас, в чем заключается сущность святости, мне кажется, что вы предлагаете только атрибут, а не сущность — атрибут любви всех богов. Но вы все еще отказываетесь объяснять мне природу святости. И поэтому, пожалуйста, я попрошу вас не прятать свое сокровище, а еще раз рассказать мне, что такое на самом деле святость или благочестие, дорога ли богам или нет (ибо это вопрос, из-за которого мы не будем ссориться) а что такое нечестие?

Euthyphro. Я действительно не знаю, Сократ, как выразить то, что я имею в виду. Ибо так или иначе наши аргументы, на каком бы основании мы их ни ставили, кажется, разворачиваются и уходят от нас.

Сократ. Твои слова, Евтифрон, как дело рук моих предков Дедала; и если бы я был их сторонником или высказыванием, вы могли бы сказать, что мои аргументы уйдут и не останутся неизменными, потому что я его потомок. Но теперь, поскольку эти представления являются вашими собственными, вы должны найти какую-нибудь другую насмешку, поскольку они определенно, как вы сами позволяете, демонстрируют склонность двигаться.

Euthyphro. Нет, Сократ, я все же скажу, что ты Дедал, приводящий аргументы в движение; не я, конечно, но вы заставляете их двигаться или кружиться, потому что они никогда бы не пошевелились, насколько я понимаю.

Сократ. Тогда я должен быть более великим, чем Дедал: потому что, хотя он только делал свои собственные изобретения, чтобы двигаться, я двигаю также и других людей. И прелесть этого в том, что я бы предпочел этого не делать. Ибо я отдал бы мудрость Дедала и богатство Тантала, чтобы иметь возможность удерживать их и удерживать их на месте.Но хватит об этом. Поскольку я понимаю, что вы ленивы, я сам постараюсь показать вам, как вы могли бы научить меня природе благочестия; и я надеюсь, что вы не пожалеете о своем труде. Скажите же мне: разве благочестивое не обязательно справедливо?

Эутифро . Да.

Сократ . И разве все это просто благочестие? или все то, что благочестиво, справедливо, а то, что справедливо, только отчасти, а не все, благочестиво?

Эутифро .Я не понимаю тебя, Сократ.

Сократ . И все же я знаю, что ты намного мудрее меня, чем моложе. Но, как я уже говорил, уважаемый друг, изобилие вашей мудрости делает вас ленивым. Пожалуйста, постарайтесь, потому что меня нетрудно понять. Что я имею в виду, я могу пояснить иллюстрацией того, что я не имею в виду. Поет поэт (Стасин) —

Зевса, автора и создателя всего этого,

Не скажешь: где страх, там и благоговение.

Теперь я не согласен с этим поэтом. Сказать вам, в каком отношении?

Euthyphro. Во что бы то ни стало.

Сократ. Я не должен говорить, что там, где есть страх, есть и благоговение; ибо я уверен, что многие люди боятся бедности, болезней и тому подобного зла, но я не замечаю, чтобы они почитали объекты своего страха.

Эутифро . Совершенно верно.

Сократ. Но где благоговение, там страх; ибо тот, кто испытывает чувство благоговения и стыда по поводу совершения какого-либо действия, боится и боится дурной репутации.

Euthyphro. Без сомнения.

Сократ. Тогда мы ошибаемся, говоря, что там, где есть страх, есть и благоговение; и мы должны сказать, что там, где есть благоговение, есть также страх. Но не всегда благоговение там, где есть страх; поскольку страх — это более широкое понятие, а благоговение — это часть страха, точно так же, как нечетное является частью числа, а число — более широким понятием, чем нечетное.Я полагаю, что теперь ты следишь за мной?

Euthyphro. Неплохо.

Сократ. Это был тот вопрос, который я хотел поднять, когда спросил, всегда ли праведный благочестивый или благочестивый всегда праведный; и не может ли быть справедливости там, где нет благочестия; поскольку справедливость — это более широкое понятие, в котором благочестие является лишь частью. Вы не согласны?

Euthyphro. Нет, я думаю, что вы совершенно правы.

Сократ. Тогда, если благочестие является частью справедливости, я полагаю, что мы должны спросить, в какой части? Если вы продолжали расследование в предыдущих случаях; например, если бы вы спросили меня, что такое четное число и в какой части числа четное, я бы без труда ответил: число, которое представляет собой число, имеющее две равные стороны. Вы не согласны?

Эутифро . Да, я полностью согласен.

Сократ .Точно так же я хочу, чтобы вы сказали мне, какая часть справедливости является благочестием или святостью, чтобы я мог сказать Мелету, чтобы он не поступал со мной несправедливо, или обвинить меня в нечестии, как я теперь адекватно наставлен вами в природе. благочестия или святости и их противоположности.

Euthyphro. Благочестие или святость, Сократ, кажется мне той частью справедливости, которая относится к богам, так же как есть другая часть справедливости, которая касается людей.

Сократ. Это хорошо, Евтифрон; Тем не менее, есть небольшой момент, о котором я хотел бы получить дополнительную информацию. Что означает «внимание»? Ибо внимание вряд ли можно использовать в том же смысле, что и в отношении к богам, и в отношении других вещей. Например, говорят, что лошади требуют внимания, и не каждый человек может заботиться о них, а только человек, обладающий навыками верховой езды. Не так ли?

Euthyphro. Конечно.

Сократ.Я должен предположить, что искусство верховой езды — это искусство ухода за лошадьми?

Euthyphro. Да.

Сократ. Не каждый может ухаживать за собаками, а только егерь?

Euthyphro. Верно.

Сократ. А еще я должен понять, что искусство охотника — это искусство ухода за собаками?

Euthyphro. Да.

Сократ. Что искусство пасти волов — это искусство ухаживать за волами?

Euthyphro. Совершенно верно.

Сократ. Точно так же святость или благочестие — это искусство заботиться о богах? — что ты имеешь в виду, Евтифрон?

Euthyphro. Да.

Сократ . И разве внимание не всегда направлено на пользу или пользу того, чему оно уделяется? Как и в случае с лошадьми, вы можете заметить, что когда они занимаются искусством всадника, они получают пользу и улучшаются, не так ли?

Euthyphro. Верно.

Сократ . Как собаки получают пользу от искусства охотника, а волы — от искусства стада волов, а за всем остальным ухаживают или ухаживают для их блага, а не для их вреда?

Euthyphro. Конечно, не за их обиду.

Сократ. Но для их же пользы?

Эутифро . Конечно.

Сократ. И благочестие или святость, которые были определены как искусство заботиться о богах, приносят им пользу или улучшают? Вы бы сказали, что, совершая святой поступок

, вы делаете кого-либо из богов лучше?

Euthyphro. Нет, нет; Я, конечно, не это имел в виду.

Сократ. И я, Евтифрон, никогда не предполагал, что ты так думаешь. Я задал вам вопрос о природе внимания, потому что думал, что вы этого не сделали.

Euthyphro. Вы мне справедливы, Сократ; я имею в виду не такое внимание.

Сократ. Хорошо: но я все же должен спросить, что это за внимание к богам, которое называется благочестием?

Эутифро . Это так, Сократ, как слуги показывают своим хозяевам.

Сократ. Я так понимаю — своего рода служение богам.

Euthyphro. Совершенно верно.

Сократ . Медицина — это тоже своего рода помощь или услуга, имея в виду достижение какой-то цели — разве вы не сказали бы о здоровье?

Euthyphro. Я должен.

Сократ. Опять же, есть искусство, которое служит кораблестроителю ради достижения какого-то результата?

Euthyphro. Да, Сократ, насчет постройки корабля.

Сократ. Как есть искусство, которое служит застройщику с целью строительства дома?

Эутифро . Да.

Сократ . А теперь расскажи мне, мой добрый друг, об искусстве, которое служит богам: какую работу это помогает выполнить? Ибо вы должны знать, что, как вы говорите, из всех живущих вы являетесь тем, кто лучше всех наставлен в религии.

Euthyphro. И я говорю правду, Сократ.

Сократ. Тогда скажи мне, о, скажи мне, что это за справедливое дело, которое боги совершают с помощью нашего служения?

Euthyphro. Много и справедливо, Сократ, дела, которые они творят. Сократ. Да ведь, друг мой, и у генерала тоже. Но главного из них легко сказать. Разве вы не сказали бы, что победа в войне — главная из них?

Сократ. Конечно. Много и прекрасных произведений земледельца, если я не ошибаюсь; но его главная работа — производство пищи из земли?
Евтифрон. Совершенно верно.

Сократ. И какой из множества прекрасных поступков, совершаемых богами, главный или главный?

Euthyphro. Я уже говорил тебе, Сократ, что точно выучить все эти вещи будет очень утомительно. Позвольте мне просто сказать, что благочестие или святость — это учиться тому, как угождать богам словом и делом, молитвами и жертвоприношениями.Такое благочестие — спасение семей и государств, так же как нечестивые, неугодные богам, — их гибель и разрушение.

Сократ. Я думаю, что вы могли бы гораздо меньшим количеством слов ответить на главный вопрос, который я задал, Евтифрон, если бы вы выбрали. Но я ясно вижу, что вы не склонны наставлять меня, особенно, иначе, почему, когда мы подошли к делу, вы отвернулись? Если бы вы только ответили мне, я бы к этому времени по-настоящему узнал о вас природу благочестия.Теперь, поскольку задающий вопрос обязательно зависит от отвечающего, куда он ведет, я должен следовать; и могу только снова спросить: что такое благочестие и что такое благочестие? Вы имеете в виду, что это своего рода наука о молитве и жертвоприношении?

Euthyphro. Да, верю.

Сократ. А жертвоприношение — это воздача богам, а молитва — это просьба к богам?

Euthyphro. Да, Сократ.

Сократ. С этой точки зрения, тогда благочестие — это наука просить и давать?

Euthyphro. Ты меня полностью понимаешь, Сократ.

Сократ. Да, друг мой; файл. Причина в том, что я приверженец вашей науки и отдаю ей свой разум, и поэтому ничто из того, что вы говорите, не будет брошено мне. Скажите, пожалуйста, какова природа этого служения богам? Вы имеете в виду, что мы предпочитаем запросы и дарим им подарки?

Эутифро .Да.

Сократ. Разве это не правильный способ просить у них, чего мы хотим?

Euthyphro. Конечно.

Сократ . И правильный способ дать им взамен то, что они хотят от нас. Не было бы в искусстве, которое дает каждому то, чего он не хочет.

Euthyphr o. Совершенно верно, Сократ.

Сократ .Тогда благочестие, Евтифрон, — это искусство богов и людей вести дела друг с другом?

Euthyphro. Это выражение, которое вы можете использовать, если хотите.

Сократ. Но я не люблю ничего, кроме правды. Однако я хочу, чтобы вы сказали мне, какую пользу приносят боги наши дары. Нет сомнений в том, что они нам дают; ибо нет блага, которое бы они не давали; но далеко не так ясно, как мы можем дать им взамен что-нибудь хорошее.Если они отдают все, а мы ничего не даем, это должно быть делом бизнеса, в котором мы получаем от них огромное преимущество.

Euthyphro. А ты, Сократ, воображаешь, что наши дары приносят пользу богам?

Сократ. Но если нет, Евтифрон, то что означают дары, которые мы даровали богам?

Эутифро . Что еще, кроме как дань уважения; и, как я только что сказал, что им нравится?

Сократ. Итак, благочестие угодно богам, но не полезно или дорого им?

Euthyphro. Сразу скажу, что дороже и быть не может.

Сократ. Тогда еще раз повторяется утверждение, что благочестие дорого богам?

Эутифро . Безусловно.

Сократ . И когда вы это говорите, можете ли вы удивляться тому, что ваши слова не стоят твердо, а уходят? Обвините ли вы меня в том, что я Дедал, который заставляет их уйти, не замечая, что есть другой и гораздо более великий художник, чем Дедал, который заставляет их ходить по кругу, а он — это вы; ибо аргумент, как вы понимаете, сводится к тому же самому пункту.Разве мы не говорили, что святое или благочестивое — не одно и то же с тем, что любят боги? Ты забыл?

Эутифро . Я хорошо помню.

Сократ. И разве вы не говорите, что то, что любят боги, свято; и разве это не то же самое, что им дорого — понимаете?

Euthyphro. Верно.

Сократ . Тогда либо мы ошибались в предыдущем утверждении; или, если мы были правы тогда, мы ошибаемся сейчас.

Эутифро . Одно из двух должно быть правдой.

Сократ. Затем мы должны начать сначала и спросить: что такое благочестие? Это исследование, от которого я никогда не устану заниматься, поскольку во мне лежит ложь; и я умоляю вас не презирать меня, но приложить все свои усилия и сказать мне правду. Ибо, если кто знает, так это вы; и поэтому я должен задержать тебя, как Протей, пока ты не скажешь. Если бы вы, конечно, не знали о природе благочестия и нечестия, я уверен, что вы бы никогда от имени крепостного не обвинили своего престарелого отца в убийстве.Вы бы не рискнули поступить неправильно в глазах богов, и вы бы слишком уважали мнение людей. Поэтому я уверен, что вы знаете природу благочестия и нечестия. Тогда говори, мой дорогой Евтифрон, и не скрывай своих знаний.

Euthyphro. В другой раз, Сократ; потому что я тороплюсь и должен идти.

Сократ . Увы! мой товарищ, и ты оставишь меня в отчаянии? Я надеялся, что вы научите меня природе благочестия и нечестия; и тогда я мог бы очиститься от Мелетуса и его обвинительного заключения.Я бы сказал ему, что получил просветление от Евтифрона и отказался от необдуманных нововведений и предположений, которым я предавался только по незнанию, и что теперь я собираюсь вести лучшую жизнь.

КОНЕЦ

Проект Гутенберга Электронная книга Евтифрона, Платон

Эта электронная книга предназначена для использования кем угодно и где угодно бесплатно и почти без каких-либо ограничений. Вы можете скопировать, отдать или использовать повторно в соответствии с условиями лицензии Project Gutenberg, включенной в эту электронную книгу, или на сайте www.gutenberg.org

Название: Euthyphro

.

Автор: Платон

Переводчик: Бенджамин Джоветт

Дата выпуска: 23 ноября 2008 г. [Электронная книга № 1642]

Последнее обновление: 15 января 2013 г.

Язык: английский

Сократический диалог: определение и примеры

Определение сократического диалога

Таким образом, Сократ разработал сократовский диалог , форму сократовского метода, в котором беседа используется для поиска ценности и истинности индивидуальных мнений.Во время этого разговора участники группы думают внимательно, медленно и осознанно. Следовательно, сократовский диалог не следует путать с дебатами, дискуссиями или сеансами мозгового штурма, потому что это методическое исследование, вовлекающее участников в общее дело.

Сократический диалог состоит из трех различных уровней. Первый уровень — это диалог или сам разговор .Второй уровень — это стратегический дискурс , который описывает форму диалога по мере его развития. Третий уровень называется метадискурсом , потому что он относится к правилам ведения диалога.

Примеры Сократического диалога

Чтобы начать упражнение по Сократическому диалогу, лидер группы или фасилитатор побуждает членов группы подумать над ответом на какой-то универсальный вопрос. Вот несколько примеров типичных вопросов:

• Что такое жизнь?
• Что происходит с душой после смерти?
• Что такое счастье?

Сократовский диалог не следует путать с сократовским методом , методом, позволяющим людям выявлять противоречия в их собственных универсальных определениях, который был создан Платоном, знаменитым учеником Сократа.

Затем, во время сократического диалога, члены группы работают вместе, чтобы прийти к общему консенсусу , который является соглашением, основанным на их собственном принятии решений. Каждый участник высказывает свои идеи относительно универсального вопроса, и вся группа рассматривает каждую мысль, высказанную в отведенное время. Поскольку в этом диалоге нет победителя, это предприятие по достижению консенсуса, имеющее много привлекательных ценностей, таких как вежливость, внимательность и вдумчивость.

Фактический процесс, который следует за введением универсального вопроса в сократовский диалог, включает участников, которые рассказывают о своем жизненном опыте.Например, фасилитатор задает вопрос: «Что такое печаль?» Затем первый участник может сказать: «Однажды, X, мне было очень грустно». Далее этот ввод открыт для исследования других участников. Например, второй участник может добавить: «Во время X мне никогда не грустно из-за Y». Таким образом, суждение второго участника контрастирует с суждением первого участника. Такое разделение суждений между участниками продолжается до тех пор, пока фасилитатор не укажет время.

Основные последствия сократического диалога

Чтобы получить универсальный ответ, все участники должны прислушиваться к ведущему.Фасилитатор дает и вопрос, и ответ в виде закрытого по времени примера. Например, если универсальный вопрос: «Что есть истина?» тогда фасилитатор может начать со слов: «Когда мне было шесть лет, я обнаружил, что правда — это то же самое, что и чисто честное поведение». Следовательно, с этим заявлением фасилитатор несет ответственность за руководство остальной частью диалога.

Участники должны следовать определенным правилам дискурса, по очереди предлагая уникальные ответы.Им следует выражать сомнения, но при этом быть внимательными ко всем остальным. В общем, все участники должны избегать монологов, будучи краткими и простыми. В ответе каждого участника должен быть рассказ от первого лица в спокойной и собранной манере. Не должно быть ссылок на опубликованные работы во время рассчитанного по времени диалога, который должен найти общий консенсус среди всех. На протяжении всего диалога фасилитатор должен оставаться наблюдательным и всегда готов ответить на вопросы.

Краткое содержание урока

Поняв, как Сократ вдохновил Платона на использование Сократического диалога в развитии Сократического метода , любой может научиться искать ответ на универсальный вопрос, такой как «Что такое любовь? ‘ Руководствуясь фасилитатором , люди испытывают три уровня сократовского диалога: беседа , стратегический дискурс и метадискурс .В отличие от софистов , любой может стать верным верующим, тем, кто чувствует, что люди могут найти истину в данной ситуации. Таким образом, беседа между людьми, цель которой — достичь общего консенсуса , представляет собой полезный сократовский диалог.

Диалоги Сократа: краткое содержание, заметки и уроки

Евтифрон

«В первую очередь я хотел бы понять, возлюблены ли боги благочестивых или святых, потому что они святы, или святы, потому что они любимы богами. боги.

Это его знаменитый вопрос, по сути, говорящий: «Разве это хорошо, потому что это любит Бог? Или бог любит это, потому что это хорошо? »Если это первое, то доброта произвольна и не имеет значения, поскольку бог может выбрать что угодно и сделать это хорошо. Если это второе, то бог не имеет значения, так как у нас будет доброта с ним или без него. Это не делает Евтифрона счастливым

Извинение

«… попросил оракула сказать ему, есть ли кто-нибудь мудрее меня, и пифийская пророчица ответила, что нет человека мудрее.

Обычно какой-то парень подошел к Оракулу и спросил, кто самый мудрый человек, и они ответили, что Сократ. Сократ утверждает, что он ходит и задает людям вопросы, потому что хочет доказать, что он не самый мудрый человек, но пока что он обнаружил только то, что никто не понимает, о чем они говорят, и не может защитить свои знания. Это приводит к тому, что Сократ признает свою мудрость в том факте, что он знает, что ничего не знает. Все остальные ничего не знают, но они думают, что что-то знают, и этим обманули себя.Сократ мудр, потому что он осознает свое невежество: «Мне лучше, чем ему, потому что он ничего не знает и думает, что знает. Я не знаю и не думаю, что знаю ».« Я обнаружил, что люди, пользующиеся наибольшей репутацией, были почти самыми глупыми; и что некоторые низшие люди были действительно мудрее и лучше ».

«Афиняне, я уважаю и люблю вас; но я буду повиноваться Богу больше, чем вам, и, пока у меня есть жизнь и сила, я никогда не перестану практиковать и преподавать философию »,

« Ибо, если вы убьете меня, вам нелегко найти другого, подобного мне, который, если я могу использовать такую ​​нелепую фигуру речи, я что-то вроде овода, данного государству Богом; а также.государство похоже на большого и благородного коня, который из-за самого своего размера запаздывает в своих движениях и требует, чтобы его пробудили к жизни ».

«Трудность, друзья мои, не в том, чтобы избежать смерти, но в том, чтобы избежать неправды; потому что это бежит быстрее смерти ».

«Настал час отбытия, и мы идем своими путями — я должен умереть, а ты — жить. Что лучше, одному Богу известно «.

Crito

«Но почему, мой дорогой Крито, нам должно быть важно мнение многих? Хорошие люди, а они единственные, кого стоит задуматься, будут думать об этих вещах так, как они произошли.

Phaedo

«Да, Критон, и те, о ком ты говоришь, поступают правильно, потому что думают, что они выиграют от промедления; но я прав, что не поступаю так, потому что не думаю, что получу что-нибудь, выпив яд немного позже; Я должен щадить и спасти уже ушедшую жизнь; Я мог только посмеяться над собой из-за этого. Пожалуйста, сделай, как я говорю, и не откажи мне ».

«Он начал холодеть в паху, когда он обнажил свое лицо, потому что он закутался, и сказал (это были его последние слова) — он сказал: Крито, я должен петух Асклепию; вы не забудете выплатить долг? «Долг должен быть выплачен, — сказал Крито. есть ли еще что-нибудь?»

Сократ и сократический диалог

В 2018 году мы с моим соредактором Алессандро Ставру опубликовали Сократ и сократический диалог , состоящие из сорока глав плюс введение.(Я написал главу о памятных вещах Ксенофонта , книга 4, где изложена «учебная программа» Сократа.) Она дополняет мою книгу Брилла «Спутник к приему Сократа ».

Этот том посвящен широкому кругу греческих и римских авторов, писавших о Сократе и литературных произведениях Сократиков в первом поколении. Первая половина тома включает главы о современниках Сократа, особенно о софистах и ​​комиках; его непосредственные ученики, так называемые «второстепенные» сократики; и «сократические» и «несократические» работы Ксенофонта.Вторая половина дает более богатую и детальную оценку более позднего восприятия, чем любой предыдущий сборник, с главами об Аристотеле, Аристоксене, Эпикуре, Стоа, латинских авторах, среднем платонизме, Диогене Лаэртском, неоплатонизме и Либании. Путем переоценки этих писателей и их работ — вместо того, чтобы систематизировать содержание вокруг канонических тем и вопросов — этот том оживляет свидетельства, которыми часто пренебрегают, выявляет модели интерпретации, открывает новые возможности для исследований и размышлений и связывает изучение сократической философии с изучением философии. сама древняя интеллектуальная история.Том должен вдохновлять и служить справочником для любого ученого или студента, который хочет оценить широту влияния Сократа, оспаривание его наследия и его использование в качестве модели для последующей философии.

Контрастные работы

• Рапп и Камтекар, Спутник Сократа (Blackwell, 2005), в основном фокусируется на «темах» и «современных» точках зрения.
• Моррисон, Кембриджский компаньон Сократа (Кембридж, 2011), содержит только несколько глав по неплатоническим темам.
• Буссанич и Смит, Блумсбери, напарник Сократа (Блумсбери, 2012), посвящен почти исключительно темам из изображения Платона.
• Vander Waerdt, The Socratic Movement (Cornell, 1994), останавливается на эллинистике и уделяет грубое внимание большей части ближайшего сократовского круга.

Общие сведения

Сократ служил не только ярким символом философии на протяжении более 2400 лет, от Платона до Прокла, Ницше, Фуко и Властоса, то есть нашей истории философии. Он также не раз возвращался к провокационным, правдоподобным и концептуально глубоким философским взглядам.Однако природа, детали и перспективы этих взглядов были затемнены как из-за потери текста, так и из-за их плодовитости и противоречивости. С самого начала его ученики, союзники, биографы и критики стремились понять его взгляды, но в то же время привлечь некоторые аспекты к аргументации. Это выделение происходило с такой же тенденциозностью, как и с аналитической остротой. Таким образом, реконструкция взглядов Сократа требует реконструкции взглядов его собеседников; а реконструкция философии требует заниматься философией.Возможно, нам не нужно различать взгляды Сократа ради исторической правдивости, купаться в его ауре или прояснять дисциплинарную тайну. Но мы должны знать их, чтобы учитывать невероятную власть, которую они проявляли над некоторыми из наиболее проницательных и творческих мыслителей нашей традиции, и исследовать, могут ли его собственные предположения и заключения не способствовать нашим современным дискуссиям об этике, самопонимании и методологии.

В сносках к Платону можно рассказать историю философии.Я думаю, что о философии как о разговоре с Сократом следует рассказывать другую историю. Я думаю, что для многих студентов эта история — история вопросов Сократа о своих самых энергичных и амбициозных друзьях и соседях — является самой интересной и вдохновляющей. Это история, которая открывает возможность метафизики, не предполагая ее необходимости, которая порождает вопросы эпистемологии без преждевременного определения ее терминов, и которая устанавливает любовь, восприятие и воображение в практическую жизнь, которая принимает мышление и созерцание как предварительное условие для успех той практической жизни.

Эта философская история о Сократе, с более аналитической точки зрения, дает отчет о сократовских парадоксах, где обе стороны парадокса — противоположные убеждения — получают убедительную защиту. Это парадоксы добродетели, знания, невежества и счастья. Они поднимают самые глубокие вопросы: «Как разговоры о добродетели могут способствовать развитию добродетели?» «Как знание своего невежества может способствовать получению знаний нетривиальным образом?» «Как любовь к другому человеку может принести пользу и этому человеку, и самому себе, не впадая в лесть, самообман или, по мере приближения к этому человеку, к посредственному единству?» Эти вопросы вдохновили философское восприятие Сократа в тысячелетней истории сократической литературы.

Подробное описание

В этом сборнике представлена ​​исчерпывающая картина Сократа и его последователей в древнегреческой и римской литературе, от комедий Евполя и Аристофана, написанных в средние века Сократа, до очерков и трактатов Плутарха и Прокла более восьмисот лет спустя. . Каждая глава адресована автору или группе авторов, чьи работы раскрывают что-то важное в историческом Сократе; мышление, связанное с Сократом и его ближайшими соратниками, особенно с авторами «Сократического диалога»; или сила и структура иконы Сократа, сформированная в этом афинском тигле и переданная, переосмысленная и повторно использованная в философии, биографии, ораторском искусстве и литературе последующих поколений.В наших сорока главах наша цель не состоит ни в том, чтобы ответить на все вопросы о Сократе или «Сократе», ни даже в том, чтобы задать все относящиеся к делу, давние или важные вопросы. Напротив, оно заключается в том, чтобы впервые на английском языке и многими европейскими и североамериканскими учеными объединить в одном месте замечательный набор источников, точек зрения и аргументов, достойных рассмотрения нынешним исследователем Сократа. диалоги Сократа, которые возникли вокруг него, и их философское наследие.

Наше мнение таково, что многое из того, что значит понять Сократа, не сводится исключительно или даже принципиально к пониманию исторических деталей его жизни: что он был сыном каменщика, бывшим читателем Анаксагора, сторонником евдемонизма и интеллектуализма, верующим в Бога. И это несмотря на то, что среди исторических подробностей его жизни мы должны включить точные аргументативные позиции, которые он занимал, концепции, которые он создал или продвигал, и умозаключительные маневры, которые он использовал.И это также несмотря на то, что исторические детали, которые мы можем найти или реконструировать, имеют неизмеримую ценность. Причина выхода за рамки исторических деталей одного человека, как выясняется, не является ни общей, например, что такое содержание теоретически недоступно, ни сравнительной, например, что Сократ был менее « академически » впечатляющим, чем Платон или Аристотель и поэтому не сам по себе, поэтому очень интересно знать. Конечно, любой из этих вариантов может иметь место; но ни один из них не дает веских оснований искать что-то иное, кроме «исторической» жизни Сократа.Настоящая причина смотреть за пределы исторических подробностей о Сократе — интерпретативная. Мы считаем, что понимание Сократа в существенной и явной форме означает понимание его значения для тех, кто наблюдал за ним, разговаривал с ним, учился у него и слышал о нем. То, что Сократ не писал и не создавал формальных институтов (несмотря на «Облака » «Мышление»), показывает необходимость изучения этого вторичного, разговорного, рефлексивного сократизма.То, что Сократ выбрал ни для написания, ни для создания официальных институтов, показывает, что уместно изучения этого подержанного сократизма. Другими словами, то, как Сократ прожил свою жизнь — публично, в постоянных разговорах, в поисках многообещающей молодежи своего города, в общей философии взаимного изучения — означает , что для изучения Сократа необходимо изучить его влияние и влияние на те, кто его окружает, и те, в свою очередь, около

Сократ, как значимый, особенно в своем влиянии на других, задает тему для Платонического Клитофона , диалога, авторство которого оспаривается, но, вероятно, до конца четвертого века до нашей эры.Он начинается с того, что Сократ говорит Клитофону о слухах, которые он слышал о себе. Он говорит, что это слово состоит в том, что Клитофон в разговоре (διαλεγόμενος) с Лисием восхвалял компанию Фрасимаха (ξυνουσίαν) в течение его времени (διατριβάς) с Сократом. Клитофон оспаривает слухи как неверное истолкование того, что он на самом деле сказал. На самом деле, как говорит Клитофон, ему очень нравилось находиться рядом с (συγγιγνόμενος) Сократом, особенно когда Сократ упрекал всех в своих протестных обращениях о справедливости. Эти речи, как утверждает Клитофон, всегда будили слушателей, убеждая их, что они должны научиться добродетели и заботиться о себе.Но для уха Клитофонта эти увещевания, кажется, учат не самой справедливости, а только тому, как увещевать других, то есть превращать слушателей Сократа в Сократа сами по себе. Клитофон думает, что подтвердил свои подозрения, когда разговаривает с преданными соратниками Сократа, которые учат его не лучше, чем сам Сократ. В самом деле, отношения между этими людьми и Сократом он не может полностью различить; он признается, что не знает, называть ли их «современниками» (ἡλικιωτῶν), «соискателями» (συνεπιθυμητῶν) или «коллегами» (ἑταίρων).После всей этой неразберихи Клитофон решает, что Сократ, должно быть, либо скрывает свои знания о справедливости, либо полностью лишен их. Клитофон может ошибаться, когда утверждает, что призыв к справедливости категорически отличается от учения о справедливости, и поэтому ошибается, когда утверждает, что Сократ не может разделять его взгляды на справедливость в этих наставлениях. Но Клитофон, возможно, прав в своем хитроумном наблюдении, что наследие Сократа, похоже, находится в своего рода самовоспроизведении, в создании круга единомышленников, которые также заботятся о справедливости и образовании.Фактически, Clitophon представляет Сократа выдающимся во многих отношениях. Во-первых, как и в сочетании с другими, распространяются синонимы sunousia . Во-вторых, как практикующий параллельно с подобными учителями, в частности Лисием и Фрасимахом, но также как интеллектуальный класс, посвященный прославлению справедливости и выслушиванию этих похвал, класс, о котором мы снова узнаем в Republic II. В-третьих, в том, что касается, в конечном счете, убеждения людей заботиться о справедливости и делать это в целом на условиях его слушателей.Наконец, диалог показывает ошибку Клитофона, который хотел знать только «настоящие» убеждения Сократа, игнорируя тем самым социальный контекст и практическое влияние образа жизни Сократа.

«Сократические исследования», рассматриваемые как изучение влияния Сократа на других, имеют своим предметом гораздо больше, чем жизнь Сократа. Он будет включать оценку современных драматических, исторических и ораторских ссылок на Сократа, а также на философские и связанные с ними литературные произведения «Сократов первого поколения», тех, чьи жизни фактически или эффективно пересекались с Сократом.К сожалению, время опустошило почти все эти ссылки и литературные произведения. Помимо текстов Платона, Ксенофонта и Аристофана Облака , у нас остаются в лучшем случае фрагментарные руины, большое количество титулов и слишком часто простое предположение о том, что было что-то такое, чего мы теперь не видим; Одним словом, затяжные ароматы и звуки великого симпозиума нескольких поколений, участником и символом которого был Сократ.

Итак, одновременных реакций на Сократа мало, и все же те, которые остались, имеют исключительную ценность.Представляются три способа справиться с его скудостью. Первое решение, наиболее распространенное в недавних исследованиях, — задержаться на чтении Платона, Ксенофонта и Аристофана. Мы выжимаем из них все, что можем — их намеки на тех, чьи работы были утеряны или которые вообще не писали, а также информацию, которую их общая форма, склонности к аргументации и темы обсуждения дают о концентрических кругах времени и места вокруг Сократа. . Сюда могут входить исследования маргинальных фигур, таких как Херефон или Socratic personae , таких как его «психагогическая» личность.Но он также может включать исследования основных тем, таких как «интеллектуализм», «диалектика» или взгляды Сократа на определенные добродетели.

Второе решение — это неустанное изучение записок и свидетельств современников, конкурентов и учеников Сократа. Недавние крупномасштабные исследования таких мыслителей, как Продик, Протагор и Антисфен, служат примером этого подхода. Менее масштабные исследования таких людей, как Аспазия, Критиас и Брайсон, также попадают в эту категорию.Материал иногда попадает в неожиданные места. Например, Геродор, историк и мифограф, вероятно, ровесник Платона, написал чрезвычайно длинную книгу о Геракле. Геракл стал героем интеллектуалов пятого и четвертого веков, особенно Антисфена. В этой книге Геродор, кажется, сказал, что Геракл «философствовал до смерти». Похоже, он сделал это, воплотив в себе достоинства самоконтроля по отношению к гневу, деньгам и удовольствиям, а точнее, победив свои неуправляемые желания с помощью стойкости, sôphrosunê и расчета.Источники и вдохновение Геродора были обширны; он был страстным поклонником литературного бума в Афинах и во всем Эгейском море. Но он мог сосредоточить свое внимание, по крайней мере в данном случае, на работах Антисфена (ныне утерянных) о Геракле. Если это так, мы можем получить некоторое представление о взглядах Антисфена на «философию», которые до сих пор представлялись только поздними анекдотами сомнительной достоверности. Из его взглядов на «философию» мы, возможно, можем сделать вывод о важных чертах сократовской (или постсократической) практики.

Третье решение — полагаться на авторов, жизнь которых никогда не пересекалась с жизнью Сократа. Они могут использовать источники, близкие к Сократу, иным образом утерянные или неизвестные нам, или участвовать в дебатах об этических и логических обязательствах Сократа, имея базовые знания или привычки, информативные о тех, кто был до них, или видеть в образе Сократа что-то стоящее внимания, что мы упустили. Писатели, не входящие в «сократовский круг» и, следовательно, не приверженные сохранению определенного образа Сократа, также имеют шанс исправить любые искажения, которые могли внести его товарищи.

Настоящий сборник принимает все три решения трудностей в понимании Сократа, его времен и увековечения его памяти в десятилетия после его казни. Около дюжины глав посвящены трудам Платона и Ксенофонта. Эти главы обычно не стремятся исследовать и раскрывать Сократа Платона или Ксенофонта как такового. Вместо этого они пытаются, каждый по-своему, интерпретировать этот диапазон диалогов, воспоминаний и трактатов, созданных Платоном и Ксенофонтом, как философские и литературные вклады — иногда аналитические, иногда апологетические, иногда совещательные, основанные на жизни Сократа и событиях. , аргументы и споры вокруг него, как те, которые способствовали его становлению тем, кем он был, так и те, в которые он или его друзья непосредственно способствовали.Еще дюжина глав посвящена другим крупным мыслителям и писателям Сократа, большая часть письменных останков которых (за исключением Аристофана и Исократа) может уместиться на довольно небольшом количестве страниц. В этих главах исследуются методологические, схоластические, интеллектуальные, исторические и философские свидетельства о круге Сократа, которые предоставляют нам эти фрагменты или более обширные произведения. Наконец, около трех десятков глав посвящены более поздним авторам, которые сами не являются участниками сократовской эпохи или сократовского круга, но ее бенефициарами, критиками или летописцами, от Аристотеля и Аристоксена до Цицерона, Фемистия и Диогена Лаэртия.В этой последовательности исследований рассматриваются различные варианты использования авторами истории Сократа, а также доказательства, интерпретационная структура и общая оценка, на которые они опирались.

Обращение к Сократу по этим трем направлениям, безусловно, является весьма амбициозной задачей. Соответственно, мы применили определенные жесткие и временами удручающие ограничения. О Платоне можно было сказать гораздо больше. Помимо обсуждения ряда абсолютно важных диалогов, мы не упомянули оценки его литературной молодости и поэтических экспериментов, его писем, его академии и анекдотов из его жизни.Помимо откровенно преобладающих соображений относительно пространства, у нас есть оправдание тем, что научные исследования Платона, хотя и не полные с точки зрения влияния Сократа на его жизнь, легко найти. Под этим мы подразумеваем статьи и монографии об изображении Сократа Платоном, его путешествиях из Афин и жизни в них как реакции на суд и казнь Сократа, его педагогических целях и положительном или отрицательном влиянии на них строго разговорного подхода Сократа и диалектические, эпистемологические и метафизические позиции, которые предлагает или изображает Платон, и их отношения с позициями его предшественников и современников.Даже библиографический очерк по темам, которые мы опускаем, перевесит это Введение; мы надеемся, что читатель может обратиться к ссылкам и научному аппарату нескольких руководств, упомянутых в главах, посвященных платоническим диалогам, и во введении.

Контрапунктом Платона в «сократических исследованиях» обычно является Ксенофонт, и в этом контексте наводящий вопрос имеет тенденцию к достоверности или проницательности, которые дают нам работы, написанные этим историком и человеком досуга. Наши статьи не имеют прямого отношения ни к этому вопросу, ни к упреждающему вопросу о явной возможности или невозможности рисковать ответом на него.Наше оправдание соответствует нашему оправданию ограничения размера раздела Платона. Литература по сократовским или, по крайней мере, «философским» произведениям Ксенофонта выросла по содержанию, строгости и доступности; хотя было бы полезно внести свой вклад в этот корпус недавних исследований, наша коллекция имеет сравнительные преимущества в других местах. Вместо этого мы попытались собрать главы, посвященные наиболее интересным с философской и общей точки зрения чертам сократических (и парасократических) произведений Ксенофонта.Таким образом, вместо того, чтобы рассматривать Ксенофонта исключительно как параллакс в историческом Сократе, авторы нашего сборника рассматривали Ксенофонта как члена сократической среды, чьи философские проблемы, литературные методы и характеристики отражают и отражают эту среду. Таким образом, даже если Ксенофонт покажет себя, Платона и Антисфена или свою аудиторию, больше, чем он дает окно на Сократа из Алопесии, тем не менее, сам Ксенофонт, сократики первого поколения и грамотные греки начала четвертого века столь же значимы. объекты, которые интересны нам и, надеемся, нашим читателям.

Пример современного метода Сократа — диалог Сократа

По запросам преподавателей со всего мира:
доступен PDF-файл со специальными разрешениями на распространение. ПОЛУЧИТЬ PDF

Этот диалог является примером
Сократовский метод применительно к современной теме. В этом сократовском
В диалоге христианский проповедник высказывает часто утверждаемую идею о том, что
атеисты не могут быть нравственными, потому что вера в Бога — основа
мораль.Метод Сократа используется для того, чтобы поставить под сомнение эту идею.
что демонстрирует, что это не религиозная вера, а светское знание
что необходимо для совершения нравственных поступков и толкования
моральные принципы.

Важно помнить, что этот письменный диалог намного опрятнее и лаконичнее, чем настоящие разговоры. Письменный диалог сразу же переходит от одного вопроса к другому, но в реальной жизни, возможно, потребовалось 30 минут разговора, чтобы перейти к следующему вопросу.Письменный диалог здесь просто иллюстрирует типичный результат, но не точный путь, который можно было бы пройти в любом конкретном живом разговоре к этому результату. В разных разговорах на эту тему будут разные вопросы. Все зависит от ответов участника.

В этом диалоге в качестве вопрошающего используется имя Сократа. Это не означает, что исторический Сократ или Платон согласились бы с моим сочинением. Это просто забавное историческое соглашение, которое я использовал.Однако я попытался изобразить диалогический характер Сократа таким, каким я его нашел в моем собственном прочтении Платона.

Этот диалог не является нападением на веру и никоим образом не является аргументом в пользу атеизма. Этот диалог — всего лишь призыв к здравому смыслу и общему мнению, когда речь идет о морали. Что касается сократовского метода, этот диалог демонстрирует способность использовать «сферу применения» области знания в сократовской беседе.Если мы действительно что-то знаем, мы должны нести ответственность за объяснение того, как это знание применяется. Это также демонстрирует полезность «техники одного примера» для дальнейшего сократического вопрошания. Техника одного примера позволяет идее или определению стоять или падать на основе поиска одного примера, который может выдержать дальнейшее изучение. Этот диалог будет включен в эссе «Основы образования: ЧАСТЬ V». Комментарий, в котором обсуждается, как использовать этот тип диалога для разных тем, будет добавлен в это время.Фактический диалог ниже останется прежним.

Я задавал вопросы в диалоге ниже в реальных беседах. Хотя
словесные маневры респондентов сильно различаются, конец
результат такой же, как в диалоге, который вы читаете ниже. Что конец
результатом является неспособность религиозных людей привести один пример
вера, способная совершать нравственные поступки или толковать моральные
принципов без абсолютно необходимой помощи обычных, светских, человеческих
знание.Последствия этого говорят сами за себя.

Проповедник: Атеист не может быть нравственным человеком. Без веры в Бога ни один человек не может быть
вообще мораль. Вы должны сначала верить в Бога, чтобы иметь хоть какую-то способность
мораль. Вера в Бога — единственная истинная основа нравственности.

Socrates: Похоже, быть атеистом — это прискорбное состояние.

Проповедник: Атеисты — несчастнейший Сократ.

Сократ: К сожалению, мне больше не повезло, чем атеистам. Я даже не понимаю природу
мораль. Таким образом, я не мог сказать вам, действительно ли вы
нужно сначала поверить в богов, чтобы быть нравственным. Поэтому я прошу вас помочь мне
и научи меня чему-то важному.

Проповедник: Конечно, Сократ. Вот почему я здесь.

Сократ: Спасибо, мой хороший друг.Я бы хотел, чтобы вы ответили на вопрос. Что такое мораль?

Проповедник: Нравственность — это выражение человеческого поведения, основанного на знании того, что хорошо, а что плохо.

Socrates: И нужно верить в богов, чтобы знать, что правильно, а что неправильно?

Проповедник: Именно так. Именно познание Бога, которое приходит через веру, дает нам способность знать добро и зло.А Сократ, богов нет. Есть только один всемогущий Бог, Который сотворил все и искупает нас через своего сына Иисуса Христа.

Сократ: Боюсь, я никогда не был
очень хорошо разбирается в удивительных историях обо всех богах. Я должен признать, что меня очень воодушевляет мысль о том, что знание вашего Бога также даст мне знание о добре и зле. Но есть только одна вещь, которую я хотел бы понять, если бы вы могли меня проинструктировать.

Проповедник: Какой у вас вопрос?

Socrates: Вы говорите, что знание Бога даст мне знание того, что хорошо, а что плохо.

Проповедник: Да.

Сократ: В какой сфере жизни верующий будет знать, что хорошо, а что плохо.

Проповедник: Познание Бога пронизывает все наше существо во всех аспектах нашей жизни.

Сократ: Клянусь богами, дорогой проповедник! Я заявляю, что нет ничего полезнее, чем
учись добру и злу от божества, которое знает! Поможет ли мне познание Бога знать, что правильно, а что нет?
относящиеся к вычислению сумм чисел?

Проповедник: №

Socrates: Даст ли мне знание о добре и зле в медицинской практике?

Проповедник: No.

Socrates: Как насчет правильного и неправильного в архитектурном дизайне зданий?

Проповедник: Нет. Мораль — это не добро и зло.

Socrates: Тогда познание Бога не дает нам познания всего хорошего и плохого. Это просто дает нам знание определенного рода правильного и неправильного, которое вы называете моральным.

Проповедник: Верно.

Socrates: Похоже, мы еще не определились с моралью, и мне нужно задать свой первый вопрос еще раз. Что такое мораль? Помилуйте мое упорное невежество и определите его так, чтобы оно не выходило за рамки его применения.

Проповедник: Нравственность заключается в правильном и неправильном отношении к другим людям.

Сократ: И действительно ли это моральное и правильное обращение приносит пользу человеку или приносит пользу?
причинить им боль?

Проповедник: Нравственное поведение всегда служит на благо человечества.

Socrates: Значит, моральное знание от Бога выражается в поведении, приносящем пользу людям?

Проповедник: Да.

Socrates: Кто мог бы узнать больше о благотворном лечении людей, которым необходимо лекарство от своей болезни? Верующий в бога или врач?

Проповедник: Врач, хотя иногда можно исцелить через молитву.