Детские травмы во взрослой жизни как избавиться: Что такое психотравмы и какими они бывают

Что такое психотравмы и какими они бывают

Многие психические расстройства, проблемы в общении с людьми и даже заболевания, связанные с физиологией, появляются из-за психотравм, нанесенных человеку в детстве. «Афиша Daily» с помощью психотерапевтов составила список типичных психотравм, которые влияют на отношения человека с миром уже во взрослом возрасте.

Александра Меньшикова

Клинический психолог, психотерапевт, кандидат психологических наук, член Американской психологической ассоциации

Анфиса Белова

Психолог, психоаналитик

Дороти Берман

Врач-психиатр, психотерапевт клиники «Преображение»

Екатерина Василевская

Психотерапевт

Наталия Феоктистова

Психоаналитик, кандидат психологических наук

Психотравма — это результат переживания сильного стресса или совершенного по отношению к человеку насилия. Она может нарушить организацию психики и привести к пограничным или клиническим состояниям, неврозам, психосоматическим заболеваниям. Последние бывает сложно распознать без участия психиатра, потому что они проявляются на физиологическом уровне. Чаще всего жертвами физического или психологического насилия становятся дети, потому что они зависят от взрослых и не способны защитить себя.

Также именно в детском возрасте происходят самые сложные психотравмы — и они, как правило, связаны с насилием в семье. Психотерапевт Екатерина Василевская говорит, что у 90% процентов ее клиентов проблемы начались из-за детских травм. «Труднее всего скорректировать те, которые связаны с игнорированием ребенка», — добавляет она.

Исследования показывают, что дети, подвергшиеся насилию, в будущем страдают от тревоги, депрессии, низкой самооценки, симптомов ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство. — Прим. ред.) и суицидальных наклонностей, причем последствия эмоционального насилия по воздействию равны последствиям физического и сексуального или даже превышают его.

Тот факт, что детская травма влияет на физическое здоровье человека во взрослом возрасте, также доказан. Психиатр Дороти Берман говорит, что последствия психотравмы могут выходить на физиологический уровень: «Это такие психосоматические болезни, как нейродермит, стенокардия, инфаркт миокарда или язвенная болезнь желудочно-кишечного тракта». По словам Берман, такие последствия появляются из-за того, что психотравма не прожита, гештальт не завершен и эмоции продолжают давить на человека.

Психотерапевт Александра Меньшикова считает, что психотравма оказывает влияние на мозг, вследствие чего люди теряют способность адаптироваться к стрессу и получают повышенный уровень тревожности и депрессивности.

Люди с психотравмой в течение всей жизни переживают процесс ретравматизации, постоянно возвращаясь в одно и то же событие.

Меньшикова приводит такой пример: если ребенка в детстве били родители, то в будущем он может построить семью, где по отношению к нему тоже будут применять физическое насилие. К тому же травма не бывает одна: если происходило физическое насилие, значит, вместе с ним и эмоциональное.

Специалисты подчеркивают, что постоянно повторяющееся насилие намного тяжелее пережить, чем единичные случаи. «Нет ни одной семьи с идеальными родителями. Всегда недостает каких-то ресурсов, в которых нуждается ребенок, поэтому психотравмирующие события случаются в жизни каждого», — считает Берман.

Ниже мы приводим список типичных психотравм, которые чаще всего переживаются в детстве. Специалисты настаивают: если вы узнали себя в этих ситуациях и почувствовали, что травмирующие события до сих пор на вас влияют, обратитесь за профессиональной помощью.

6 типичных детских психотравм

«От тебя одни неприятности»

Оскорбления, обесценивания

Как выглядит: «Родители могут обесценивать ребенка открыто: оскорблять, обзывать, называть ничтожеством, — говорит психоаналитик Анфиса Белова. — То же самое можно делать в пассивно-агрессивной форме: через сарказм и якобы шутливые прозвища. Взрослые могут оправдывать свое поведение тем, что таким образом пытаются мотивировать своих детей на какие-то достижения». Белова описывает типичный пример обесценивания так: ребенок приносит родителям показать свой рисунок, а вместо похвалы и одобрения слышит, что руки у него растут не из того места и что художник он от слова «худо», да и вообще лучше бы он занялся чем-то полезным.

Александра Меньшикова добавляет, что крик также является формой обесценивания: например, когда у отца на работе неприятности и он срывается на ребенке, чтобы разрядиться. Еще один вариант такого травмирования — когда ребенку задают высокие стандарты, например, в учебе, а он получает четверки, и ему повторяют, что он никто и ничего из себя не представляет.

К чему приводит: Берман и Белова говорят, что в такой ситуации происходит невротическое формирование личности, которое может перерасти в синдром отличника или перфекционизм — болезненное стремление быть во всем лучшим, когда человек втайне надеется все-таки заслужить любовь и признание родителей. Также обесценивание в семье может привести к неуверенности в своих силах, страху поражения и пассивности. Теряется связь с собой: человек не знает, как себя успокоить, не может понять, что придаст ему уверенности в себе. По словам Беловой, у ребенка формируется установка, что любое его дело обречено на провал и что он может встретить со стороны других людей только критику, поэтому будет безопаснее отказаться от активных действий и оставаться в тени. «Когда человек не может найти радость внутри, он ищет ее извне — это может вылиться, например, в стремление к потребительству, шопоголизм», — говорит Берман.

Как справиться: Белова считает, что обесценивание практически невозможно пережить самому, поэтому для глубинной проработки проблемы необходима поддержка специалиста, которая поможет двигаться в нужном направлении. В процессе психоанализа травма осознается и заново проживается: человек учится заново строить взаимоотношения с миром и окружающими людьми.

Подробности по теме

«Отец меня не любил»: почему взрослые люди все еще обижаются на своих родителей

«Отец меня не любил»: почему взрослые люди все еще обижаются на своих родителей

«Давай потом»

Пренебрежение

Как выглядит: Вместо того чтобы общаться с ребенком, родители все свое время работают над тем, чтобы его обеспечить. Анфиса Белова называет это «подменой понятий», когда под любовью к ребенку подразумевается лишь содержание его в комфортных условиях. «Внешне такая семья может выглядеть вполне благополучно: ребенок сыт и одет, у него хорошие игрушки, он ходит на различные развивающие занятия, но при этом счастья они ему не приносят», — добавляет она.

Александра Меньшикова говорит, что в такой ситуации, если ребенок пытается поговорить о своих проблемах, ему отвечают: «Ты не видишь? Мы устали! Отстань!» Ребенка никто не слушает, он чувствует себя отвергнутым.

К чему приводит: «Возникает ощущение одиночества, брошенности и недоверия, — говорит психотерапевт Екатерина Василевская. — Эти ощущения остаются с человеком в дальнейшей жизни. Он может вступать в отношения, но детское чувство брошенности никуда не уйдет». Меньшикова добавляет, что такой человек не будет находиться в контакте со своими эмоциональными потребностями, не сможет осознавать своих границ — это значит, что ему будет легче соглашаться на неудобные для себя условия. В будущем он может выбирать себе партнеров, которые также будут отвергать и игнорировать его чувства.

Психоаналитик Белова предупреждает, что нехватка внимания и общения дома может приводить к тому, что ребенок начнет искать его в другом месте, где он почувствует, что в нем нуждаются и его ценят. Часто дети, не получающие тепло в семье, рано вступают в романтические и сексуальные отношения. Чтобы справиться с одиночеством, некоторые прибегают к помощи алкоголя или наркотических средств. Они могут использовать вызывающее или асоциальное поведение, для того чтобы завоевать любовь и внимание родителей.

Как справиться: Василевская и Белова говорят, что ощущение безопасности и заботы, которое не было получено в детстве, должно компенсироваться в будущем. Построение собственных гармоничных взаимоотношений может помочь справиться с этой травмой. Также компенсировать нехватку родительской любви могут и другие родственники (бабушки, дедушки). Если таких взаимоотношений нет, безопасную среду, в которой человек сможет получить недостающую заботу, может создать психотерапевт.

«Вместе ради ребенка»

Неблагополучная семейная обстановка

Как выглядит: «Это происходит в семьях, где люди несчастны друг с другом, но продолжают жить вместе ради ребенка, когда между родителями нет коммуникации и есть откровенная ненависть, — говорит психотерапевт Меньшикова. — Ребенок замечает эти страдания и получает сигнал, что источник зла — он сам». Анфиса Белова говорит, что в таких семьях родители приносят свою жизнь в жертву ради мнимого благополучия ребенка. Но даже если они стараются не проявлять свое отношение друг к другу открыто, напряжение все равно витает в воздухе, выражаясь в мелочах. И ребенок, конечно, все это чувствует. Еще хуже, если родители постоянно ругаются при ребенке или заставляют его вставать на чью-то сторону.

К чему приводит: «Ребенок учится чему-то на примере родителей, и если он не видит любви и коммуникации между мамой и папой, то и сам не научается любить и выражать свои чувства, — говорит Екатерина Василевская. — Такой человек будет эмоционально закрытым и холодным, будет жить с ощущением, что он — проблема для других людей. Такая установка способствует появлению суицидальных мыслей и наклонностей».

Анфиса Белова считает, что в результате такого опыта человека часто преследует сильное чувство вины. Он может винить себя за то, что разрушил жизнь родителей, считать, что без него их жизнь была бы лучше. Неблагополучная семейная обстановка может приводить к различным невротическим расстройствам, депрессиям, проблемам в построении межличностных отношений, нежеланию и страху заводить собственную семью.

Как справиться: «Понять, что жизнь вместе — это выбор родителей и ребенок за него ответственности не несет», — советует Белова. Психотерапевт Василевская утверждает, что с проблемой можно справиться, если удастся построить теплые доверительные отношения с другими людьми. Это могут быть родственники, друзья, учителя, наставники, любимый человек и все те люди, с которыми человек получает опыт принятия, поддержки и заботы. В роли такого человека может выступить психолог или психотерапевт.

Подробности по теме

Когда пора идти к психологу и как выбрать профессионала

Когда пора идти к психологу и как выбрать профессионала

«Мамино золотко»

Гиперопека

Как выглядит: «Со стороны гиперопека может выглядеть как сильная любовь родителей к ребенку и забота о его безопасности и благополучии, — говорит Белова. — Но за этой заботой скрывается нежелание отпускать ребенка от себя и видеть в нем личность, стремление реализовать собственные амбиции через ребенка, страхи и даже агрессия». Белова и Берман утверждают, что гиперопека — результат повышенной тревожности родителей.

Екатерина Василевская говорит, что в ситуации гиперопеки ребенок не участвует в принятии семейных решений, за него решают все: на какие кружки ходить, в какой университет поступать. От ребенка скрывают важные семейные события — например, похороны и развод. «Для ребенка гораздо более травмирующим опытом станет правда, которую он узнает спустя время, — говорит психоаналитик Наталия Феоктистова. — Если детей не берут на похороны близкого человека, у них не будет возможности пережить совершенно естественный процесс потери. Совсем недавно я наблюдала на детской площадке конфликт девочек пяти лет и девочек постарше. Одна из бабушек побежала спасать свою внучку от лап страшных взрослых девочек, тем самым формируя у нее позицию жертвы. Нужно дать возможность ребенку самому справиться с этой ситуацией или подсказать, как быть, но не решать конфликт за него».

К чему приводит: Василевская и Белова говорят, что в гиперопекающей семье ребенок часто не учится слышать себя, свои чувства и желания, потому что за него все решают родители. Он не знает, чего он хочет, и не может отделить свои желания от родительских установок. Ему кажется, что он не может на себя положиться.

Феоктистова считает, что из-за гиперопеки человек вырастает несамостоятельным. Он всегда будет ориентироваться на мнение других людей. «Подросший ребенок либо начнет бунтовать, чтобы отстоять свое право быть отдельной личностью, либо капитулирует и поплывет по течению, — говорит Анфиса Белова. — Во втором случае это может привести к депрессии, апатии, психосоматическим заболеваниям».

Как справиться: Екатерина Василевская советует учиться понимать свои желания, определять, что важно, а что второстепенно, ставить цели и принимать решения. Психоаналитик Анфиса Белова говорит, что в этом случае надо физически и эмоционально отделиться от родителей: иногда достаточно начать жить отдельно и начать обеспечивать себя.

«Для профилактики»

Физическое насилие

Как выглядит: Меньшикова и Белова говорят, что в нашей культуре насилие — это размытая категория. Многие считают, что бить детей нормально — мол, так они лучше усвоят урок. В российском обществе под физическим насилием до сих пор понимается лишь избиение ребенка до травм и синяков, хотя на самом деле любое посягательство на его личные границы (подзатыльник, шлепок по попе или битье ремнем) тоже является насилием. Единственное, чему учится ребенок в такой ситуации, — это бояться и ненавидеть наказующего.

Меньшикова и Феоктистова говорят, что если единственный контакт родителей с ребенком возникает, только когда они его бьют, у него возникает связь, что битье лучше безразличия. «Часто родители жалуются, что их дети нарочно делают что-то плохое. Возможно, это и есть та ситуация, когда ребенок вызывает вас на контакт, потому что это единственный способ получить внимание», — добавляет Меньшикова.

Феоктистова считает, что больший вред психологическому состоянию ребенка наносит не систематическое битье, а непредсказуемая реакция родителей. Когда за один и тот же проступок ребенка бьют, а через некоторое время этой же ситуации не придают никакого значения. В таком случае ребенок не знает, чего ожидать, он не может адаптироваться и понять, как ему поступать. «В так называемой благополучной семье ребенка могут наказывать ремнем за плохие оценки, считая это всего лишь методом воспитания, а в семье, где родители, например, страдают алкогольной зависимостью, ребенок может подвергаться насилию только за то, что он есть», — заключает Белова.

К чему приводит: Меньшикова и Белова говорят, что у ребенка может нарушиться контакт с телом: будет сложно расслабиться из-за высокого уровня тревоги и постоянного внутреннего напряжения.

Чаще всего, если физическое насилие есть дома, этот опыт продолжается и в школе: бьют его или он. Физическое насилие в семье может задавить личность ребенка, поставив его навсегда в положение жертвы. Есть много детей, которые не могут постоять за себя, потому что дома у них подчиненная позиция. Не имея возможности дать отпор родителю, ребенок может начать отыгрываться на тех, кто младше и слабее (в том числе на животных), а впоследствии, когда он станет взрослым, будет вести себя так же по отношению к своим детям.

Как справиться: Психоаналитик Белова и психотерапевт Василевская говорят, что в некоторых случаях с последствиями физического насилия в семье человек может справиться самостоятельно: через осознание причин такого поведения родителей и работы над собой. Но, как и при других детских травмах, здесь чаще всего необходима помощь специалиста, который поможет переосмыслить этот непростой опыт.

Подробности по теме

«Не ты — так тебя»: жертвы и агрессоры о том, как происходит школьная травля

«Не ты — так тебя»: жертвы и агрессоры о том, как происходит школьная травля

«Это будет нашим секретом»

Сексуальное насилие

Как выглядит: Психотерапевт Меньшикова говорит, что дети и подростки плохо осознают границы своего тела, ведь часто им никто не объясняет, что такое насилие, а что такое нормальная коммуникация. Из-за этого они могут подвергаться сексуальному насилию и оказаться в ловушке. По статистике каждая четвертая девочка и один из шести мальчиков сталкиваются с этим до 18 лет. Сексуальным насилием считается не только пенетрация, но и любое нарушение границ тела, например поглаживание.

«Взрослым человеком это может преподноситься как «игра», как нечто безобидное, ребенок же в силу своего возраста не всегда полностью осознает происходящее, не знает, как на это реагировать, боится сказать нет», — говорит Белова. Меньшикова и Белова уверяют, что чаще всего дети сталкиваются с сексуальным насилием от близких людей. «Все происходит за закрытыми дверями, когда все члены семьи знают и молчат, — рассказывает Александра Меньшикова. — Популярная история, когда дочь — расплата за счастье матери: мама делает вид, что дочку не насилуют, потому что боится, что от нее уйдет мужчина. Больше всего от сексуального насилия страдают девочки. Что касается мальчиков, то многие из них не воспринимают ранний сексуальный опыт как насилие, им кажется, что иметь секс до 14 лет со взрослой тетенькой якобы круто».

К чему приводит: Эксперты Белова и Меньшикова говорят, что люди, пережившие сексуальное насилие, достаточно негативно относятся к себе и своему телу. Их преследует чувство стыда, они считают себя грязными и недостойными любви. Тем, кто пережил сексуальное насилие в детстве, бывает сложно построить здоровые и гармоничные отношения во взрослом возрасте.

Последствиями сексуального насилия также могут быть невротические расстройства, страхи, фобии, депрессии. По некоторым данным, самым распространенным последствием сексуального насилия становится посттравматический стресс. Вызывающее поведение, низкая самооценка, гиперсексуальность и злоупотребление психоактивными веществами также часто встречаются среди жертв сексуального злоупотребления.

Как справиться: «С последствиями сексуального насилия справиться самостоятельно очень сложно. Для проработки этой травмы необходима индивидуальная или групповая работа с психологом или психотерапевтом», — говорит психоаналитик Белова. Психотерапевт Василевская также считает, что пережить опыт сексуального насилия необходимо с поддержкой специалиста, который поможет сформировать здоровое отношение к себе и своему телу.

Я никому не доверяю: что такое травма отвержения и как от нее избавиться

Эмоциональная холодность родителей травмирует ребенка. Во взрослой жизни эта травма мешает человеку выстраивать близкие отношения с другими. Люди с травмой отвержения рассказали «Снобу», через что им пришлось пройти в детстве и как их недоверие к миру портит им жизнь, а психологи — как прожить негативные чувства, простить родителей и научиться любить, чтобы исцелиться.

«Я не умею выстраивать здоровые отношения с людьми»: Анна, 31 год

Мой папа — невротичный и жесткий, а мама — замкнутая и эмоционально холодная. У них обоих были сложные отношения со своими родителями. Папу родители тиранили и унижали лет до 20. Мама вообще не знала ласки и любви: ее родители пили и дрались, мать била. Когда маме было восемь лет, ее мать зарезали в пьяной драке. Дедушка женился, и мачеха тоже била маму. Потом мама долгое время жила у своих теток и была предоставлена сама себе.
Я росла под гиперконтролем. Папа бил меня в наказание за проступки, а мама никогда не заступалась. Пару раз я убегала из дома, потом возвращалась и получала еще. Я старалась быть хорошей девочкой, пока в какой-то момент мне не стало безразлично, накажут или нет. Я просто делала то, что считала нужным, и получала за это. Меня это не останавливало. Став взрослой, я съехала от родителей. Они чуть-чуть переросли свои собственные травмы, и на расстоянии я получала от них больше тепла.
В моей душе по-прежнему жила боль и обида на родителей, но со временем эти чувства вытеснились: всякий раз, когда меня отвергали или критиковали, я понимала, что мне должно быть неприятно, но ничего не чувствовала. Два с половиной года назад у меня начались панические атаки, и я пошла к психологу. Мы стали углубляться в мое прошлое и прорабатывать травмы. По заданию психолога я решила поговорить с родителями. Не помню точно, как начала разговор. Сказала, что отношения у нас были непростыми и мне крайне важно услышать от них, что они меня любят. Родители сказали это, поплакали чуть-чуть. На время мне полегчало: месяц-два я ходила радостная, а потом все вернулось на круги своя. Обида никуда не ушла. Сейчас я почти не общаюсь с родителями: время от времени звоню маме, но давно уже не приезжаю в родительский дом.
Я не умею выстраивать нормальные здоровые отношения с людьми. Меня пугает их теплое отношение ко мне. Никому не доверяю, думаю, что меня хотят обмануть или просто обращаются со мной хорошо из вежливости, и я так же вежливо держу дистанцию, никому ничего не рассказывая о себе. Я перестала говорить о своих чувствах с мужем, потому что это бесполезно. Любой брак, на мой взгляд, обречен на угасание в нем любви и нежности. Я разочаровалась в отношениях и не ищу их. Когда недавно влюбилась, просто отогнала чувства как ненужные, понимая, что все закончится и мне будет больно. Пусть лучше мне будет больно сейчас, чем потом, когда все зайдет слишком далеко.

Сейчас у меня переходный период: заново учусь открываться и доверять людям, но это дается мне очень тяжело. За травмой отвержения лежит глубокий дефицит любви, но без проживания эмоций, которые сопровождали эту травму, невозможно исцелиться. Это не избавление, но новый опыт. И я в процессе.

Ирина Кутянова, психолог семейного центра «Печатники»:

В истории Анны четко прослеживается негативный семейный сценарий, когда жестокое обращение и отсутствие любви повторяется из поколения в поколение. Эмоционально холодная мать не дает достаточно тепла и любви своему ребенку, и у него уже во взрослой жизни в каких-то стрессовых ситуациях (ссора с партнером, критика коллег и т. д.) активизируется травма отвержения. Постепенно человек приходит к выводу: «Это не я вам не нужен, это вы мне не нужны». Он, боясь боли и разочарований, пресекает на корню позитивные чувства к другим людям и не верит в искренность таких чувств по отношению к себе.

Хотя Анна понимает, что ее родителей просто не научили любить их собственные родители и они растили ее как могли, она не может их простить, а значит, и освободиться. Нужно прожить свои негативные эмоции по отношению к родителям, принять часть их опыта и закрыть ситуацию для себя. Это можно сделать как в группе, так и одному, под наблюдением специалиста, используя, например, технику «пустого стула». Нужно представить, что перед вами на стуле сидит человек, который вас обидел, и высказать ему все свои обиды. Потом сесть на стул и ответить на эти обиды с позиции оппонента, отыграв его роль. Таким образом реконструируется диалог и отрабатываются самые глубокие и табуированные чувства.

Часто из-за зашкаливающих эмоций человеку бывает сложно выразить свои мысли. В этом случае можно прописать все свои обиды в письме (его даже не нужно отправлять). Важно, чтобы письмо заканчивалось прощением. Обида, даже справедливая, разрушает того, кто обижается. Непроработанные негативные чувства, которые человек копит в себе и не хочет отпускать, могут перерасти в психосоматические заболевания. Стремясь к прощению, человек должен думать в первую очередь о себе и своем здоровье.

Человек с травмой отвержения не умеет любить. Для того чтобы разморозить это чувство и культивировать его в себе, нужно бескорыстно делать добрые дела. Начать можно с малого: например, сказать доброе слово прохожему, помочь пожилой соседке донести тяжелую сумку. Можно устроиться волонтером в приют. Когда человек делает что-то бескорыстно и получает взамен искреннюю благодарность и положительные эмоции, он постепенно учится любить и наполняет себя этой любовью.

«Я всегда боюсь, что меня прогонят и назовут никчемной»: Ольга, 35 лет

Я с детства ощущала свою ненужность и неважность. Приходя с работы, отец сразу уходил со мной гулять. Мать потом рассказывала, что я часто плакала, кричала и мешала его родственникам, у которых мы жили, и потому он много со мной гулял. Я росла очень активным ребенком, всегда собирала вокруг себя детей из ближайших дворов. В четыре года на меня уже оставляли младшую сестру. При этом я постоянно слышала от родителей: «не мешай», «будь тише», «отойди» или «займись уже чем-нибудь». Лет в пять в качестве наказания за какой-то проступок родители пригрозили отдать меня в детдом. Вечером отец надел на меня шубку и сказал: «У нас есть другая девочка, а такая нам не нужна. Мы отдадим тебя в детский дом». Мать сидела рядом с младшей сестрой в подтверждение его слов. Я сильно испугалась, попросила прощения и пообещала быть хорошей и послушной.
В школе я была активной и участвовала во всем, в чем только можно, до того момента, пока там не ввели экспериментальную учебную программу. Я училась в шестом классе, и учителя решили, что наш класс не справится, посчитали его отстающим. Это ударило по самолюбию моей матери, и она перевела меня в другой класс. Новые одноклассники меня не приняли: пару лет они напоминали, что я из отстающего класса и там мне и место, хотя у меня была нормальная успеваемость. Тогда же меня отвергли и бывшие одноклассники. Кто-то из них меня спросил, почему я перешла в другой класс. Я ответила то же, что говорили учителя: «Класс слабый, с программой не справится» — и они от меня отвернулись. Я осталась одна, без друзей. Мне очень хотелось общения, и я старалась всячески его заслужить. Я подстраивалась под других: с сильно умными корчила из себя зубрилу, с оторвами была оторвой. Если получалось с кем-то подружиться, вела себя так, как удобно этому человеку, боясь вновь остаться в одиночестве.
Поддержки от родителей не было — мои чувства никогда их не волновали. Они ни разу не сказали, что меня любят, ни разу не обняли. В моей семье вообще не принято было говорить о чувствах. Я должна была только приносить хорошие оценки и ни о чем другом не думать. При этом мне всегда внушали, что я ничего не умею, не могу, ни на что не способна. Мать говорила, что я никому не буду нужна и меня никто не будет любить. Ей часто говорили, что такую энергичную девочку надо отдать, например, на танцы (я была не против, но кого интересовали мои желания?), но она воспринимала это иначе: ее учат, как обуздать ребенка, которого слишком много, поэтому я должна стать незаметной. Матери всегда было стыдно за меня, а эти разговоры обо мне ей были невыносимы. Если вдруг ей рассказывали обо мне что-то плохое или я делала что-то, что ей не понравилось (а ей не нравилось 95% того, что я делаю), она говорила, что лучше бы убила меня еще в утробе и что проклинает день моего рождения. Зачастую это сопровождалось побоями, наказаниями (например, месяц без прогулок) и длительным игнором. Отец не вмешивался и не защищал меня. Он всегда говорил, чтобы я терпела и вела себя тише. Через какое-то время родители разошлись, и отца в моей жизни почти не стало. Однажды, когда мать меня довела, я спросила: «Ты вообще меня хотела?» Она рассмеялась и ответила: «Нет. Мы с твоим отцом просто трахались под забором».
Во взрослой жизни все это вылилось в то, что мне очень трудно вступать в отношения с людьми — это касается и работы, и дружбы, и личных отношений. Я ищу того, кто меня полюбит и примет, и всегда боюсь, что меня прогонят, скажут, что я никчемная. Я жду оценки, подтверждения, что мне можно быть / жить, что мне скажут: «Ты нужна, ты не мешаешь, ты меня устраиваешь». Я всегда думаю, что делаю недостаточно много или недостаточно хорошо. Раньше я вообще не могла брать и требовать свое, вступать в конфликт. Мне страшно было высказывать свое мнение, потому что в детстве я слышала от матери: «Кто ты такая? Ты должна слушать других, которые важнее, умнее и лучше». Я долго могла терпеть недовольство, а потом оно выливалось в истерики.
Раньше я велась на любого мужчину, который на меня посмотрит, и мной пользовались. Однажды в попытке сбежать от матери я чуть не вышла замуж. Мы с этим мужчиной постоянно ругались, как это обычно бывает в созависимых парах. Он выпивал. По стечению обстоятельств свадьбу пришлось отменить. В конце концов мы, к счастью, расстались. Теперь я просто избегаю отношений.
Сейчас я живу с матерью, но мы не общаемся. Отец не звонит. Раз в полгода я забегаю к нему на пять минут на чай. Особо не разговариваем: ему не нужны подробности моей жизни, а я постепенно перестаю искать его заботы и защиты.
Человек, в жизни которого было много абьюза, долго верит в свою ненужность и никчемность. Но когда я решила работать над этим, стала встречать людей, которые показали мне, что я им нужна и не мешаю, и один из них привел меня к психологу. Сейчас, кроме психотерапии, я занимаюсь духовными практиками и получаю психологическое образование. Иллюзии, что я навсегда избавлюсь от травмы отвержения, у меня нет. Она слишком глубоко во мне и, думаю, случилась еще в перинатальном периоде. Меня радует, что я могу ее отследить, знаю, как она проявляется. Я научилась с ней жить и давать людям право выбирать не меня и не принимать это на свой счет. Научилась говорить самой себе: «Я всегда с тобой, я тебя люблю, ты мне нужна, ты — самое дорогое, что у меня есть, и я тебя не брошу».

Елена Шохина, психолог семейного центра «Зеленоград»:

Отвержение проявляется в нечувствительности родителя к эмоциональным потребностям ребенка. Оно может быть явным, как в истории Ольги, или скрытым. Часто отвержение передается из поколения в поколение как форма взаимодействия. Например, в послевоенные годы родителям некогда было говорить детям, что они нужны и любимы. Повзрослев, дети воспринимали это как норму и бессознательно относились так же к своим детям.
История Ольги очень травматична — ее отвергли оба родителя: мать была более агрессивна, использовала физическое и эмоциональное насилие, отец же предпочитал не вмешиваться. Что сильнее сказалось на Ольге — еще вопрос, потому что девочка берет поведение отца за образец мужского отношения с себе. Возможно, Ольга будет искать мужчину или уже пыталась строить отношения с мужчиной, который игнорировал ее, как и отец.
Отец и мать Ольги подпитывали распространенный детский страх быть не любимым родителями ребенком, угрожая сдать ее в детдом. И у нее сформировался защитный механизм: «Если я не нужна миру такая, какая есть, я буду такой, какой меня хотят видеть другие». Это поведение жертвы. То есть травма расщепила детскую личность. Задача психолога эту личность собрать: помочь той маленькой Оле с ее желаниями и потребностями вырасти — прожить свои желания и стать опорой самой себе.
Помимо отвержения, Ольга столкнулась еще и с парентификацией — ситуацией, когда родители вынуждают ребенка рано взрослеть и перекладывают на него свои обязанности. Вообще, четыре-пять лет — знаковый возраст для формирования детской психики и дальнейшей судьбы человека. Благоприятная семейная система способна раскрыть потенциал ребенка и стать хорошим трамплином в жизни, неблагоприятная — искалечить.
Самостоятельно проработать такую травму практически невозможно. Одна из функций родителя — дать ребенку базовое доверие к миру, ощущение, что он любим и у него все получится. Лишенный этого ребенок, повзрослев, не знает, на что способен и что может. Поэтому тут потребуется долгая и кропотливая работа с психологом. Его задача — помочь взрослому человеку принять все, что было в его детстве, и отпустить обиду, которая сжигает колоссальное количество внутренней энергии и не дает человеку двигаться дальше. Психолог также поможет человеку выразить свои агрессивные эмоции. Когда ребенку было обидно и страшно, он не мог высказать это родителям. Но сейчас, став взрослым, он не только может, но и должен выплеснуть эмоции, которые разрушают его изнутри, а потом сказать своему внутреннему ребенку: «Что бы ни случилось, я с тобой. Я тебя люблю и всегда поддержу». Что и делает Ольга.

«Раньше я ставила мать выше себя, мужа и детей»: Анна, 34 года

Мама растила меня одна. Будучи беременной мной, она психанула и ушла от моего отца, а он не стал ее возвращать. Его мать быстро нашла ему молодую невесту и убедила, что я «нагулянная». Я родилась в июле, а отец женился в октябре того же года.
У мамы было много подруг, которые часто приходили в гости. Я всегда радовалась толпе народа в доме, мне очень нравилось общаться с людьми — могла заболтать любого. Я была очень активным ребенком. Мать внушала мне, что я нерадивая, неуклюжая, неаккуратная и невнимательная. Она постоянно ставила мне в пример мою двоюродную сестру. Например, что она аккуратно носит вещи, а на мне вещи буквально горят, я их быстро снашиваю. Случались черные дни, когда я делала что-то не по нраву матери: огрызнулась в ответ на ее критику или что-то сломала. Она меня никогда не била, но орала так, что стены тряслись. Иногда угрожала сдать меня в детдом или говорила, что она заболеет от моего поведения и я точно туда попаду. Если в этот момент ей звонил кто-то из подруг или приходили гости, она сразу меняла тон и становилась радостная. Я надеялась, что она отошла, но, когда мы оставались вдвоем, мама обычно снова разговаривала со мной сквозь зубы в приказном тоне, жестко и твердо, или могла долго меня игнорировать и молчать. Я пыталась разрулить ситуацию, угодить маме, но все было бесполезно. В подростковом возрасте мне даже домой идти не хотелось в такие дни. Но я боялась за ее здоровье, боялась потерять ее и потому не заставляла ее беспокоиться и всегда возвращалась. (До сих пор, если куда-то еду, надо ей отзвониться, что доехала, даже если к доктору или на работу.) Мама меня сильно опекала, а у меня был страх, что только вдвоем мы выживем, хотя мамины родственники, к которым мы часто ездили, нас любили и принимали. При этом я никогда не сомневалась в том, что мама любит меня. Не помню, чтобы она говорила об этом прямо, но я знала, что любит.
В школе у меня были сложные отношения с классом. Я не хотела быть изгоем, но и подстраиваться под лидеров тоже не собиралась, поэтому болталась в одиночестве, беря под крыло новеньких, чтобы не быть одной. У меня была одна подруга, которая все десять лет школы портила мне жизнь. Я боялась оставаться одна и долго с ней общалась, пока классе в седьмом она меня не подставила. Тогда я поняла, что мир жесток и доверять никому нельзя. С тех пор я никому не доверяю и всех подозреваю. Не доверяю даже мужу. Если он уйдет к другой, это станет ударом, я буду раздавлена, но не удивлюсь. Было время, когда я подстраивалась под людей, сейчас стала прямее. За это качество многие меня ценят.

Года четыре назад я начала психологически сепарироваться от матери, с которой продолжаю жить под одной крышей. Только к 30 годам я поняла, что считать свою мать важнее мужа, детей и себя — ненормально. Раньше я готова была горы свернуть ради ее хорошего настроения. Как раз тогда у матери начался открытый конфликт с моим мужем. Она перевернула все факты в свою пользу, и я стала задумываться. У меня был довольно долгий период злости на мать. Я винила ее во всем, даже страшно было, что я могу так плохо о ней думать. Чувство вины за эти мысли сменялось еще большей озлобленностью за то, что я запрещала себе так думать. Я прочитала много статей про сепарирование, видела картинки из своей жизни и снова злилась на мать. Потом спустя какое-то время вдруг поняла, что она на тот момент давала мне все, что у нее было, и вела себя со мной так не со зла. Просто она растила меня одна, и у нее не было времени погружаться в психологию. У меня получилось посмотреть на наши отношения со стороны.
Позже я посмотрела уже на себя в роли матери, проанализировала свои ошибки. Узнала, что у меня, как и у моих детей, синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Мне стало проще принимать свои несовершенства и не ругать детей за те же проявления СДВГ. Они так же, как и я когда-то, что-то роняют, проливают или разбивают, легко отвлекаются и не замечают течения времени. Я рада, что мои дети твердо знают, чего хотят, и не боятся говорить, что думают. Я не пытаюсь манипулировать ими, игнорируя, ругаюсь и злюсь минут пять-десять, потом мы миримся. Я научилась слушать себя: если на сердце камень, значит, я делаю что-то не то и надо остановиться. Я не считаю себя идеальной матерью, знаю, что мои дети найдут на что пожаловаться своим психологам. Но для меня главное, что я делаю все возможное и честна перед ними.
После проработки своей травмы я поняла, что все люди разные и они не обязаны соответствовать моим ожиданиям. Я просто отделила маму от себя: вот тут моя реакция и мои ощущения, а там — мамины. Я не имею права запретить ей реагировать так, как она хочет. Она взрослый человек и сама ответственна за себя. Я же буду отвечать за себя и своих детей. Мама в возрасте и уже не может поменять привычные паттерны поведения, поэтому лавировать приходится мне. С ней сложно, конечно. Она растеряла всех подруг и требует от меня погружения в ее проблемы, чтобы я общалась только с ней. Она и сейчас манипулирует мной, лишая меня общения. Если раньше я пыталась угодить, наладить отношения, то сейчас позволяю ей насладиться тем, что она сама для себя создала. Теперь она первая возвращается к контакту со мной, и эти ее выпады случаются все реже.

Зульфия Исмагулова, психолог семейного центра «Отрадное»:

Травма отвержения чаще формируется до шестилетнего возраста, исключения случаются редко. В некоторых случаях — даже когда ребенок еще находится в утробе матери: например, когда мать думает об аборте. Чем раньше эта травма сформировалась, тем сложнее ее исцелить. Некоторые люди имеют внутреннюю предрасположенность к этой травме — в зависимости от темперамента, генетики и прохождения внутриутробного периода. Наличие или отсутствие этой предрасположенности можно узнать, пройдя «опросник отверженности».
Признаки травмы отвержения — недоверие к миру, страх близости, недовольство собой, отрицание своих потребностей и собственной значимости, чувство неполноценности, стертые личные границы, неспособность отстоять свое мнение, чувство стыда, внутриличностные конфликты и боязнь сепарации от родителей.
Задача родителей — удовлетворить потребность своего ребенка в безопасности, привязанности и близости. Ведь от этого будет зависеть отношение ребенка к миру. Отец покинул Анну. Ее мать была эмоционально нестабильна, тревожна и непредсказуема. Анна не знала, чего ей ожидать от матери, а значит, и от мира, потому что мир ребенка — его родители. В семье у ребенка формируются некие убеждения. Анна с детства была убеждена, что она нерадивая, что может выжить только в слиянии с матерью, что миру доверять нельзя.
Травма отвержения включается обычно только для значимого человека, которого страшно потерять. «Если я буду в близких отношениях, человек узнает меня настоящую и я ему не понравлюсь. Поэтому я буду избегать близких отношений или буду выбирать мужчин, которым не нужны серьезные отношения». Наша психика всегда стремится к стабильности, для нее такая схема проще. Психолог поможет изменить ее в безопасных условиях, как здоровый взрослый, которому можно раскрыться, не боясь, что тебя бросят.
Травмированный ребенок отвергает ту часть себя, которую не признают родители. Чтобы вернуть целостность, необходимо эмоционально сепарироваться от родителя, что и сделала Анна. Некоторые люди считают, что сепарироваться — значит высказать родителям, какие они были плохие, и сбежать от них. Но речь идет именно об эмоциональной сепарации, когда нужно разобраться, где свои чувства, а где чужие, и разграничить их. Тут советую почитать книги психологов Линдси Гибсон «Взрослые дети эмоционально незрелых родителей» и Джеффри Янга «Прочь из замкнутого круга! Как оставить проблемы в прошлом и впустить в свою жизнь счастье».
Анна поняла и приняла, что ее мать не переделать. Многие в процессе терапии начинают переносить свои чувства на родителей: «Почему вы ко мне так относились?» Но тут важно не «почему», а «как я сам буду относиться к поведению родителей». Обычно процесс сепарации сопровождается злостью и чувством вины, которые также надо проработать и отпустить. Анна, надо отдать ей должное, провела большую работу по сепарации и самопринятию и позволила себе быть неидеальной.

11 неочевидных последствий детских травм, которые настигают взрослых людей

«Детство, этот огромный край, откуда приходит каждый! Откуда я родом? Я родом из моего детства, словно из какой-то страны», — писал Антуан де Сент-Экзюпери в своей книге «Военный летчик». Писатель был прав: события, которые переживает человек, будучи ребенком, в результате продолжают оказывать на него влияние даже тогда, когда он давно вырос. И если действие одних переживаний является очевидным, то следствие других бывает непросто распознать.

Нам в AdMe.ru захотелось больше узнать о том, какие детские переживания могут сказаться на отношениях с другими людьми, на здоровье и даже умении решать финансовые вопросы.

1. Насилие и отсутствие опеки в детстве — расстройства пищевого поведения во взрослом возрасте

У людей, переживших в детстве насилие в семье (по отношению к себе или другим родственникам) или невыполнение родителями своих обязанностей, выше риск заболеть ожирением в среднем возрасте. Кроме того, подростки и молодые люди, детьми прошедшие через подобное, в 5 раз более склонны к расстройствам пищевого поведения по сравнению с теми, кому не приходилось сталкиваться с жестоким обращением.

2. Родители с зависимостями в детстве — гиперответственность во взрослом возрасте

Если ребенок воспитывался в семье, где один или оба родителя злоупотребляли алкоголем или наркотиками, то он может вырасти слишком ответственным. Также таким людям бывает трудно расслабиться, и они не умеют веселиться. Это происходит в том случае, если ребенку приходилось быть «родителем» собственным маме или папе и быть втянутым в решение недетских проблем. В итоге такие дети лишаются радостей дважды: не только в юном возрасте, но и во взрослом.

3. Эмоциональный абьюз в детстве — желание скрывать свое настоящее мнение во взрослом возрасте

Эмоциональный абьюз, пережитый в детстве, также приводит к негативным последствиям. Люди, которые прошли через это, будучи детьми, часто не переносят любых конфликтов и боятся говорить то, с чем другие могут не согласиться. Кроме того, им может быть сложно постоять за себя, и они не спешат высказывать свое настоящее мнение.

4. Много времени за просмотром ТВ в детстве — проблемы в общении во взрослом возрасте

Родители часто переживают о вреде телевидения для детей, и эти опасения действительно могут быть оправданны, однако не по самой очевидной причине. Оказывается, время, проведенное перед ТВ-экраном, может сказаться на коммуникативных навыках ребенка. Причем дело даже не в содержании программ, которые смотрят дети.

Исследователи наблюдали за 3 группами мам и их детей (дошкольников): в первой группе читали книги, во второй смотрели передачу, а в третьей — играли. Просмотр ТВ негативно сказывался и на времени, и на качестве общения мам и детей. Тем временем для здорового развития ребенка важно общение с родителями. Его недостаток может навредить коммуникативным навыкам человека уже во взрослом возрасте.

5. Жестокое обращение в детстве — неумение устанавливать личные границы

Люди, которые пережили жестокое обращение в детстве, могут легко поддаваться манипуляциям и не умеют устанавливать личные границы с близкими (иногда даже с собственными детьми). Они часто становятся «опекунами» для друзей и родственников, заботясь о всех вокруг в ущерб себе.

6. Бедность в детстве — плохая кратковременная память во взрослом возрасте

В ходе исследования Орегонского университета было установлено, что у людей, выросших в бедных семьях, хуже кратковременная память. Это может объясняться тем, что стрессовая среда негативно влияет на развивающиеся исполнительные функции ребенка, то есть навыки, которые помогают думать, учиться, планировать, фокусироваться, развивать словарный запас. Таким образом, бедность лишает не только материальных благ в детстве, но и сказывается на уже взрослом человеке, даже если он больше не живет в стесненных условиях.

7. Отсутствие выбора в детстве — созависимые отношения во взрослом возрасте

Некоторые родители стараются следовать четкому плану в воспитании детей и всегда сами выбирают им игрушки, одежду, еду, а иногда даже друзей. «Я ведь хочу как лучше!» Однако, не предоставляя ребенку выбора, мама и папа дают ему понять, что тот не ответственен за свои решения, власть над ними находится у других людей. В итоге это может привести к тому, что во взрослом возрасте человек рискует оказаться в созависимых отношениях. Он будет выбирать партнеров, которые будут полностью контролировать отношения, и эмоционально зависеть от них. А это уже совсем не тот сценарий, которого родители хотели бы для своего ребенка.

В какой-то степени во всех отношениях люди эмоционально зависят друг от друга, но в созависимых люди жертвуют своими желаниями и ценностями из страха быть отвергнутыми или разозлить партнера.

8. Развод родителей в детстве — высокие требования к отношениям во взрослом возрасте

То, что дети видят и переживают во время неудачного брака родителей, становится частью их представления о себе и обществе. Это происходит потому, что конфликт мамы и папы и последующий развод приходится на период становления личности ребенка. Неудивительно, что во взрослом возрасте люди, чьи мама и папа развелись, могут придавать высокое значение поддержанию отношений, любви, верности и состраданию. И это хорошо, пока требования не становятся завышенными — тогда человеку может быть сложно найти свою пару.

9. Психологическая травма в детстве — аутоиммунные заболевания и хронические боли во взрослом возрасте

События, происходящие в детстве, влияют не только на характер человека и его общение с другими, но и на его здоровье. Так, люди, получившие психологическую травму в юном возрасте, могут быть подвержены более высокому риску аутоиммунных заболеваний, например ревматоидному артриту, а также бессоннице, депрессии и тревожности, хроническим болям. Более того, воздействие травмирующего стресса может вызвать изменения в иммунной системе.

10. Табу на вопросы о деньгах в детстве — неумение обращаться с финансами во взрослом возрасте

Дети не очень понимают, что такое деньги, но они многому учатся на эмоциях и отношениях родителей. Если в семье запрещено поднимать денежные вопросы или же эта тема всегда вызывает споры и беспокойство, то ребенок, выросший в таких условиях, может бояться иметь какое-либо дело с деньгами во взрослом возрасте. Отсюда неразумные траты, неумение планировать бюджет, долги или желание передать решение финансовых проблем другим людям.

11. Травма, полученная от родителей в детстве, — влечение к деструктивным отношениям во взрослом возрасте

Люди, травмированные родителями в детстве, во взрослом возрасте могут оказаться в отношениях, которые им вредят. Причем это могут быть как дружеские и романтические, так и рабочие отношения. Даже когда такие люди хотят избежать подобного опыта, они часто выбирают тех, кто соответствует их травматической идентичности. Это могут быть друзья-манипуляторы, партнеры-абьюзеры и деспотичные начальники. В итоге такой опыт приводит к повторным травмам через повторение прошлого.

Что делать

Если вы подозреваете, что ваши проблемы берут свое начало в детстве, то не стесняйтесь обратиться за помощью к психологу. Да, на то, чтобы разобраться с последствиями детской травмы, может уйти больше времени, чем хотелось бы. Но забота о себе стоит того. Каждый из нас заслуживает гармоничных отношений и возможности принимать решения, будучи свободным от груза психологических проблем.

Если же пока вы не готовы обратиться к специалисту, советуем почитать, почему стоит оставить обиды на родителей в детстве. Маленький шаг в направлении к изменениям — лучше, чем ничего.

Как вы считаете, какие другие события в детстве могут сказаться на человеке спустя много лет?

Иллюстратор Natalia Okuneva-Rarakina специально для AdMe.ru

4 примера, как травмы детства влияют на взрослую жизнь

Дети делают выводы из всего. ЛЮБОЕ событие, произошедшее на их глазах, становится точкой в той системе координат, что ежедневно формирует их сознание и постепенно выстраивает их собственную “дорожную карту” нашего мира. 

Эта способность осмысливать любое событие помогает детям учиться и выживать. 
Но если при взрослении ребенок ничего в своей карте не меняет, то устаревшая разметка неизбежно приводит его к проблемам во взрослой жизни.

Таких детских травм, которые становятся причиной отложенных во времени последствий, довольно много. Но сегодня мы поговорим о 4-х, довольно сильно отравляющих взрослую жизнь.

1. Мое Второе “Я”

Для психотерапевта пациенты, в солидном возрасте страдающие от незалеченных детских душевных травм – обычное дело. Такие люди создают “свое второе “Я”. 

Детьми мы нуждаемся в потоке родительской любви и опеки. Если ребенок их не получает, он старается стать таким, каким его (в его детском понимании) полюбили бы. 

Хороня в себе качества, которые в детстве мешают нам получить любовь близких, мы создаем “вторых самих себя”, то есть маску, которую позже наденем для окружающего мира.

Подавляя свои эмоции, мы-дети теряем связь со своим настоящим “Я”, перестаем с собой ладить, потому что эмоции – часть нас, а мы их закапываем поглубже, стараясь не замечать.

С годами жить под маской у нас получается все лучше и лучше, и мы уже не хотим ее терять. Так наше второе “Я” защищает нас, удерживает любовь, заботу, признание.

С возрастом, правда, встает другая задача: научиться корректно выражать свои истинные эмоции так, чтобы и себя проявить, и не вызвать таким проявлением “огонь на себя”.

2. Позиция “жертвы”

Наши потаенные мысли отражаются в том, как мы сами с собой разговариваем – либо мы себя поддерживаем, либо уничтожаем. Самоуничижение лишает нас драйва, порождает ощущение, что мы ничего в собственной жизни не способны контролировать и являемся вечными жертвами обстоятельств.

Если в детстве у нас были причины чувствовать себя жертвой, это ощущение НЕЛЬЗЯ тянуть за собой во взрослую жизнь. Надо НАУЧИТЬСЯ от него избавляться.

Даже если мы не видим выбора, он всегда есть, и состоит в том, что к самой жизни можно относиться по-разному. У нас-детей нет сил и инструментов влиять на обстоятельства, но становясь взрослыми, мы перестаем быть детьми!  Надо отдавать себе отчет в том, что возможности взрослых изменить свою жизнь гораздо шире, чем иногда мы предпочитаем думать.

Иными словами, стоит менять стиль мышления и сознательно перетаскивать себя из “жертв” в “победителей”. И тогда будет легче переходить от растерянности к решительным действиям.

3. Пассивная агрессия

Если ребенок воспитывается в семье, где принято открыто злиться, то в матрице сознания ребенка злость и гнев, конечно, занимают свое “почетное место”. Когда мы-взрослые видим проявления откровенного гнева, мы воспитаны думать, что гнев – эмоция чрезмерная, неуместная, обществом не поощряемая, а потому она должна быть любыми способами подавлена и изжита. Но гнев можем быть эмоцией полезной.

Что происходит, если вы считаете невозможным выражать свой гнев? Если вы думаете так, то ответ вам уже знаком: ничего не происходит. Вы просто вечно злитесь. “Ну, в конце концов, злость – естественная реакция, все время от времени злятся”, – говорите вы себе и продолжаете злиться. Но если задуматься, это не приносит ни решения проблем, которые можно решить, если позволить себе обнаружить свой гнев; ни понимания причин, нас разозливших. В итоге мы не выражаем прямо своих чувств, а просто становимся пассивно агрессивными от скопившегося в наших душах негатива.

4. Пассивность

Если люди, будучи детьми, не получают достаточно любви и тепла, они вырабатывают в себе способность скрывать злость и, главное – страх. Подспудно мы надеемся на то, что умение скрыть страх нелюбви избавляет нас от риска быть отвергнутым в будущем. Такой навык, выработанный в детстве, приводит людей к отторжению самих себя в зрелые годы. Задавив в себе часть эмоций, мы перестаем правильно ориентироваться в пространстве, становимся пассивными и теряем возможность применить в жизни все то, чем нас наделил Господь. Мы теряем свой природный потенциал.

Хороня свои эмоции, мы хороним свою суть. Наши детские эмоциональные травмы учат нас скрывать часть себя. Нам-детям это может помогать. Но нам-взрослым нужны наши эмоции, чтобы понять, кто мы, что нам ценно или интересно и по какой из множества дорог нам пойти, чтобы прийти к нужной нам цели.

Автор: Андреа Брандт , психотерапевт, автор книги “Осознанный гнев: путь к эмоциональной свободе”.

Перевод Натальи Головиной специально для “Мамсилы”.

Три психологические техники для лечения детских травм

Психотерапевты часто говорят о том, что для лечения психических травм крайне важно, чтобы пациент установил контакт со своим «раненым внутренним ребенком». Под этим ребенком имеют в виду весь психологический и эмоциональный багаж, оставшийся с детства и продолжающий создавать проблемы во взрослом возрасте. Термин «внутренний ребенок» обрел популярность благодаря авторам книг по самопомощи, в первую очередь Джону Брэдшоу и его бестселлеру «Возвращение домой».

Архетип «раненого ребенка» обычно проявляется так: в жизни взрослого человека снова и снова повторяются те же негативные переживания и проявления неадекватного поведения, которые он перенял в детстве, глядя на окружающих. К примеру, если девочка в детстве регулярно наблюдала, как отец жестоко обращался с матерью, то во взрослом возрасте она может постоянно вступать в отношения с мужчинами, склонными к жестокому обращению.

Проблемы с зависимостями и психическим здоровьем, уходящие корнями в детство, поддаются лечению. Вот несколько техник, которые могут помочь распознать заученные в детстве негативные шаблоны и «перевоспитать» внутреннего ребенка.

1. Техника пустого стула

Применение этой техники выглядит так: терапевт ставит перед вами пустой стул и предлагает представить, что на нем сидит значимый для вас человек — например, один из родителей. Вы «общаетесь» с воображаемым собеседником, рассказываете о своих мыслях и чувствах или объясняете ему, что вы хотели, но так и не смогли получить от него в детстве. Терапевт может предложить вам «поменяться ролями» и самому занять место воображаемого собеседника.

Такая работа особенно полезна, когда люди, много для вас значившие в прошлом, не могут или не хотят принять участие в терапии. Она помогает восстановить контакт со своими переживаниями о прошлом и с теми частями себя, которые вы пытались скрыть или подавить с помощью зависимости или другого деструктивного поведения. Наладив контакт с собственными чувствами и воспоминаниями, вы сможете осознать, как они влияют на ваше нынешнее поведение, и понять, как можно изменить ситуацию.

2. Схематическая терапия

Этот метод подходит пациентам, испытывающим трудности в социуме, а также тем, кто не может справиться с последствиями детских психотравм. У детей, выросших во враждебной или нездоровой среде, часто формируются такие способы совладания с трудностями, воспоминания, эмоции, представления о себе и о других, которые чреваты проблемами и приводят к неадекватным реакциям и поведению во взрослом возрасте.

Как расстаться с детской травмой — Сноб

Взрослые часто объявляют свои неудачи следствием психологических травм, полученных в детстве. Катерина Мурашова размышляет о ценности детского опыта и ответственности взрослых за свою жизнь и приглашает к дискуссии

Обычно я пишу просто истории из жизни. В конце концов, это то, что у меня лучше всего получается. Но иногда какая-то тема задевает за живое и мне хочется поделиться ею с вами, уважаемые читатели. И если получится, вместе поразмышлять. Сегодня как раз такой случай.

Ко мне приходит довольно много взрослых молодых и не очень молодых людей (от 20 до 40 лет). У кого-то из них есть дети, и они приводят их с собой и начинают говорить о них, а кто-то прямо так и заявляет: я знаю, что все дело во мне, и хочу говорить о себе.

Я, разумеется, сразу соглашаюсь. Потому что у детей лет до 10–11 действительно, как правило, нет никаких отдельных психологических проблем — только вписанные в контекст семьи. Да и потом нерешенные проблемы родителей на детей очень даже влияют.

В последние годы приходят ко мне и молодые, и вполне зрелые люди, у которых еще нет ни семьи, ни детей.

И вот все эти люди начинают рассказывать о себе. Иногда их рассказы звучат удивительно литературно, как будто они рассказывают все это далеко не в первый раз. Иногда даже кажется, что они просто цитируют отрывки из художественных произведений второй половины ХХ века или пересказывают содержание зарубежных киносериалов того же периода.

Вот примерные образцы таких рассказов (каждый слеплен из десятка очень похожих друг на друга):

«Моя мать никогда меня не хвалила. Максимум, что от нее можно было услышать: “Ну, нормально…” Она много работала, чтобы прокормить нас с сестрой, на трех работах, папа тогда потерял работу и пил, да, это была перестройка. А я был очень зависим от похвалы. Когда меня поощряли, я готов был горы свернуть. У меня в детстве было много способностей, это и учителя все говорили. Но если меня не поощряли, мне становилось все равно. В результате я поступил в один институт, бросил, потом в другой, и его тоже не закончил…»

«В моей родной семье не было принято говорить о чувствах. С матерью у меня всегда были сложные отношения. И сейчас они такими и остаются. То есть формально у нас с ней все хорошо: она мне и с дочкой помогает, и подарки на праздники, и я не забываю о ее здоровье спросить. Но тепла, понимаете, тепла нет. Вот как я знаю, другие девочки, женщины всем могут с матерями поделиться, все рассказать, обсудить, получить поддержку, у меня этого не было никогда. Она даже не обнимала меня. И сейчас не обнимает, только внучку — с ней она ласковая даже, да. Но ведь и я сейчас, в сущности, не могу к ней притронуться — с трудом себе это даже представляю. А мы же — мать и дочь. И я от этого всегда очень страдала, мне не хватало этого. И сейчас еще не хватает, хотя я понимаю, что теперь я уже взрослая, сама мать. И что самое страшное: в результате я сама получилась совершенно закрытая в смысле чувств (даже муж обижается) и теперь начинаю чувствовать такое же отчуждение в подрастающей дочке!»

«Мои родители умерли. Как я понимаю умом, они были умными, достойными людьми, их друзья, коллеги до сих пор с уважением их вспоминают. Мне кажется, что они вспоминают кого-то другого, не тех людей, которых помню я сам. Мать и отец были замкнуты друг на друге. Я все время чувствовал, что я им мешаю. Иногда, особенно в раннем детстве, мне казалось, что они с трудом выносят мое присутствие. Я пытался быть хорошим, но у меня не получалось — я был неуклюж, близорук, страдал хроническим насморком и постоянно хлюпал носом. До сих пор помню, как мать брезгливо поднимала бровь и говорила: “Кирюша, но есть же платок…” Когда я видел по телевизору красивых, смышленых, ловких и загорелых мальчиков, я думал: вот бы моим родителям такого сына. С тех пор я значительно изменился: вырос, похудел, избавился от насморка, защитил диссертацию, ношу контактные линзы, но почему-то все равно уверен, что я везде лишний и всем мешаю».

«У меня очень плохие отношения с моей дочерью-подростком. Мы совсем не понимаем друг друга, жутко скандалим, во время скандалов говорим друг другу совершенно невозможные вещи. Потом она плачет в своей комнате, я пью валерьянку. Это ужасно, но при этом это калька моих собственных отношений с матерью во время моего взросления. Мать никогда даже не пыталась меня понять, все встречала в штыки, я до сих пор помню, как она мне заявила: “Если у тебя будет кольцо в носу, ты мне не дочь!” Она и сейчас не пытается как-то наши отношения наладить, просто пользуется мной, ведет себя как последняя эгоистка и очевидно подливает “масла в огонь” в наших с дочерью конфликтах, поддакивает ей, может быть, даже настраивает против меня. Иногда мне кажется, что ее все это развлекает. Ужасно так говорить про собственную мать, но она исковеркала всю мою жизнь, мои отношения с мужем тоже отчасти из-за нее распались, я все время нервничала, он говорил: да плюнь ты! — а я не могла и на нем срывалась, и в конце концов он сказал: “Ну и живи всю жизнь, выясняя отношения, коли тебе так нравится. Но без меня”».

Роль так называемых «детских травм» здо́рово преувеличена. И для некоторых людей является вредной индульгенцией, позволяющей оправдывать собственное жизненное неустройство

«Я рос в любви. Это была такая семейная позиция, она прямо озвучивалась: ребенок должен расти в любви, принятии и понимании. Все, что я хотел, мне покупали. Все, что я делал, одобрялось. Все мои рисунки были “интересными”, поделки “оригинальными”, корявые стишки, которые я писал в детстве, — “талантливыми”. Я верил, что я всем важен и интересен. Если у меня отбирали игрушку, родители вступались за меня. Если меня прогоняли сверстники, взрослые говорили: они просто не дотягивают до тебя по уровню и не понимают сложных сюжетных игр, которые ты им предлагал. Когда моя первая учительница сказала матери, что я прекрасно подготовлен к школе в интеллектуальном аспекте, и главное, чему мне сейчас надо научиться, — это молчать и слушать других, меня забрали из этой школы на следующий же день. “Она пыталась подавить индивидуальность нашего ребенка! Сделать из него марионетку! Заставить его быть как все!” — рассказывала потом мама. Вы ведь понимаете, с какими сложностями я столкнулся по мере взросления? Меня приучили, можно даже сказать “посадили на определенную дозу” принятия, и теперь мне всю жизнь его мучительно не хватает. У меня не складывается личная и профессиональная жизнь. Моя бывшая жена препятствует моим встречам с нашим сыном. Вы уже пятый психотерапевт, которому я все это рассказываю».

Что общего во всех этих разных жизненных историях? Что их объединяет? Абсолютно взрослые люди объясняют свои сегодняшние проблемы тем, как неправильно вели себя их родители. Причем ни у кого из них в детстве не было строго витальных проблем — голода, холода, сиротства, физического насилия, угрозы безопасности. Все их разнообразные проблемы из категории тех, которые мы называем «психологическими». Кому-то не хватало тепла и принятия, у кого-то был его избыток. Кого-то не научили молчать, а кого-то — говорить о своих нуждах, и так далее. Как вы понимаете, примеры можно было бы множить и множить.

Традиция «постфрейдовской» цивилизации, докатившаяся к нам в самом конце ХХ века. Все наши проблемы родом из детства. Избавиться от них невозможно, разве что полежав на кушетке психоаналитика — два раза в неделю в течение пяти лет.

Безусловное завоевание цивилизации: каждый человек — личность. Он больше не является винтиком, членом партии, рабом божьим и т. д. Стало быть, и ответственность на нем самом? За него, за все, что с ним происходит, за то, как он живет, как и какие проблемы решает (или не решает), отвечает не бог, не партия, не государство. Он сам и отвечает.

Отлично. Достойно. Но вот вдруг откуда-то вылезает: я сейчас (лет в 30–40) такой, потому что у меня была холодная мать. Или — деспотичный, авторитарный отец. Или еще хлеще: я не стал тем-то и тем-то, потому что родители не настояли.

Я, безусловно, не знаю истины в последней инстанции и готова с интересом выслушать возражения, но мне кажется, что роль так называемых «детских травм» в нашей сегодняшней культуре здо́рово преувеличена. И для некоторых людей фактически является вредной индульгенцией, позволяющей оправдывать собственное жизненное неустройство. Существуют ли эти травмы и вообще «проблемы из детства»? Безусловно, да. Каждый из нас однажды выходит из детства и несет с собой не только инсайты, навыки, опыт любви, образование и т. д., но и узелок проблем на палочке. У кого-то он побольше, у кого-то поменьше. Но ведь потом мы годами, десятилетиями — взрослые, самодостаточные, отвечающие сами за себя личности. Так и давайте отвечать?

В заключение очень простая методика, которую я рекомендую приходящим ко мне на прием людям с «проблемами из детства». Говорят, некоторым неплохо помогает.

Я ведь уже говорила про узелок? Ну так вот. Представьте, что вы вместе с узелком (или рюкзаком, если вам так удобнее) вышли из города. Взошли на пригорок и последний раз обозрели покинутый город целиком. Посмотрите на него внимательно, запомните его таким, с пригорка. Он прекрасен и ужасен одновременно, имя ему — Детство.

Но вы уже не там. Теперь положите на землю узелок или рюкзак, присядьте на пригорке, взгляните на окружающий пейзаж, если надо, подправьте его (он должен быть приятным для вас). Развяжите узелок и разложите на земле его содержимое. Внимательно, не торопясь осмотрите все, что у вас там есть. Это «проблемы из детства». Каждый набор, конечно, индивидуален. У кого-то содержимое заняло весь пригорок («меня не понимали», «мне не разрешали», «меня не заставили» и т. д.), а у кого-то в узелке лежит всего одна вещь: «Мама, мама, что ж ты так рано умерла?! И я не успел тебе сказать, как я любил тебя!»  

И вот вы смотрите внимательно на то, что вы вынесли из города по имени Детство, и прямо на этом пригорке принимаете решение, что из этого вы возьмете с собой в дальнейшую вашу жизнь, а что оставите здесь, в пригородах, где ему самое и место. И если вы решаете: это возьму! — то это уже ваш выбор и ваша личная ответственность. И больше ничья. Ваши родители тут ни при чем, это вы, взрослый человек, решили, что возьмете с собой папино язвительное: «Знаешь, сынок, ты только от скромности не умри!» (вам пригодится, вы уже знаете, что действительно склонны преувеличивать собственные заслуги). И это вы по своему выбору всю жизнь будете говорить и говорить о любви своей умершей матери и плакать о ней светлыми слезами (кто наверняка знает, как на самом деле устроен мир — вдруг она все-таки услышит и порадуется?).

Все это ваш выбор. Ваша дальнейшая жизнь. Вы — личность. Берете полегчавший или оставшийся прежним после ревизии узелок и идете вперед по своей дороге.

Как наши детские травмы влияют на нашу взрослую жизнь?

В наше время можно часто услышать фразу «все проблемы в голове», и она на удивление правдива. Невозможно найти болезнь, которая не затрагивала бы нервной системы, однако интереснее разобраться в том, как события далекого детства могут оказать влияние на нашу судьбу.

Когда малыш только появляется на свет, он открыт миру, готов познавать и стремится взаимодействовать со всем, что находится рядом. Естественно, любая неадекватная реакция внешней среды окажет влияние на его эмоциональное состояние и характер. Это та причина, по которой так важно как можно больше внимания и заботы уделить своему ребенку, ведь в столь юном возрасте он ничего еще не осознает, а родители являются для него своеобразными проводниками по непонятному миру. В дальнейшем, все, что произойдет с ним в детстве, будет сформировано во вполне конкретный взгляд на жизнь, который в более старшем возрасте изменить будет очень сложно.

Мало кто из взрослых людей может с уверенностью говорить о том, что его детство было абсолютно счастливым. Зачастую, в юном возрасте многие сталкивались с различными проблемами — недостатком внимания родителя или родителей, нехваткой/переизбытком любви, физическими наказаниями, криками, непонимание и непринятием и даже унижениями. Все эти проблемы стали зародышами психологических травм, которые росли вместе с ребенком.

Выражение детских травм в поведении людей

Когда ребенок рождается нежеланным, родители не уделяют ему достаточно времени и любви. Не удивительно, что у такой сформировавшейся личности будет большое количество комплексов, которые исходят из чувства ненужности в детстве. Ребенок, не понимая сложностей взаимоотношений взрослых и причину поведения родителей, будет находить ее в внутри себя. Взрослые, выросшие в таких условиях, не способны полюбить себя, потому что никогда не получали этой любви от родителей, они подсознательно не верят в ее реальность, в том числе это оказывает сильное влияние на отношения с противоположным полом и физическое здоровье. Дисгармония малыша в отношении с близкими приводит к дисгармонии восприятия мира у взрослого человека.

Помимо внутренней агрессии, травмы детства могут проявляться во внешней агрессии, которая направлена на людей или в более запущенных случаях, на весь мир. Кроме того, семья дает начальные представления, установки, касающиеся денег, любви, мира, его возможностей и многих других вещей, которые будут мешать ему в будущем.

Что может повлиять на ребенка?

• Негативные события
• Любое грубое отношение взрослых
• Обидные слова
• Невыраженные/подавленные эмоции
• Недостаток внимания и/или любви

Все, что происходит с людьми в детстве, остается в подсознании, хранится и оказывает непосредственное влияние на эмоциональный баланс, восприятие мира, характер человека. Следовательно, все, что окажет влияние на ребенка в детстве, даже то, что потом забудется, будет неосознанно влиять на все его решения, неотступно следовать за ним на протяжении всей жизни. Через весь этот полученный опыт, уже взрослым, он будет смотреть как через фильтр на все, что его окружает.

Как избавиться от влияние детских травм?

Разумеется, лучше всего обратиться к специалисту. Это может быть психолог или системный расстановщик. Многие люди, боятся обращаться к психологам считая это чем-то зазорным и постыдным. За помощью обращаются только те, кто реально готов измениться, избавиться от груза прошлого, посмотреть правде в глаза и принять ее. И это далеко не слабость. Слабые люди выбирут другой путь — жить жизнью обиженного ребенка, обвиняющего в своих бедах других, жалующегося на жизнь и несправедливость мира, такие люди не принимают помощь и сами за ней не обращаются.

Хороший специалист поможет вам без осуждения разобраться в себе, посмотреть на себя или на проблему со стороны, поможет в принятии себя и важных решений.

Однако, можно попробовать сделать это и самостоятельно, для этого необходим постоянный контроль своих мыслей и действий. Если что-то в жизни идет не так и приложенные усилия не дают никаких результатов, значит, нужно менять то, что максимально привычно. Нужно научиться принимать жестокую правду, очень часто то, к чему мы привыкли, привязаны во взрослой жизни, на самом деле не то, что нам нужно. Обязательно стоит задаться вопросом: «действительно ли это то, что мне нужно?». Главное, научиться отделять действия, которые делаются по наитию, неосознанно, от того, что действительно хочется. Сделать это можно только внимательно прислушиваясь к себе, и иногда, потакая своим мелким желаниям, уделить больше внимания хобби, возможно, именно где-то здесь таится нереализованный, загубленный в детском возрасте талант.

Дети не игрушки, прежде, чем заводить ребенка, надо убедиться, что есть все необходимые моральные и материальные возможности, что бы вырастить его здоровым, полноценным человеком. Никогда нельзя перекладывать свои нереализованные мечты на ребенка, это другой человек, со своими мыслями и интересами, ему нужна возможность прожить свою полноценную жизнь.

Источник: vitamarg.com

9 шагов к исцелению детской травмы во взрослом возрасте

Источник: Big Stock Images

Травма порождает эмоции, и если мы не обработаем эти эмоции в момент возникновения травмы, они застрянут в нашем разуме и теле. Вместо исцеления от ранения травма остается в нашем теле в виде энергии в нашем бессознательном, влияя на нашу жизнь, пока мы ее не обнаружим и не обработаем. Здоровое течение и обработка тревожных эмоций, таких как гнев, печаль, стыд и страх, необходимы для исцеления от детских травм во взрослом возрасте.

Самая здоровая реакция на детские эмоциональные раны также является самой редкой: когда травма впервые возникает, мы признаем нарушение, которое она нанесла нашему самоощущению, чувствуем естественные эмоции, которые следуют за этим, а затем понимаем, что нарушение ничего не говорит. о нас лично — и поэтому мы не придаем этому негативного значения и можем отпустить.

Но поскольку такие эмоции, как гнев и печаль, болезненны, а также потому, что плач или столкновение с другими часто социально неприемлемо, этот процесс не происходит автоматически.Вместо этого мы можем подавлять свои эмоции, а не чувствовать и обрабатывать их. В детстве этот процесс еще сложнее. То, что взрослому может показаться уколом булавкой — оскорбление по поводу своей внешности, от которого мы можем отмахнуться в 40 лет — может ощущаться как колото-резаная рана для ребенка и наносить долговременный ущерб (дисморфия тела, депрессия и т. Д.).

Затем мы переносим эти эмоциональные ножевые ранения с собой во взрослую жизнь, и они влияют на наши отношения, карьеру, счастье и здоровье. . . все. То есть до тех пор, пока мы не обработаем их и не исцелимся, чувствуя свои чувства.

Почему мы не всегда чувствуем свои чувства

Даже самые любящие и внимательные родители могут нанести непоправимый вред нашему самоощущению. Наши родители, не желая видеть нас обиженными, возможно, вбежали к нам после неприятного эпизода. «Не расстраивайтесь, все в порядке», — сказал наш опекун, когда мы начали плакать. По правде говоря, плохое самочувствие может быть полезно для нас. Нам нужно было на время почувствовать себя плохо и подумать, почему мы так себя чувствуем.

Или, может быть, наши родители не были любящими и внимательными и требовали, чтобы мы перестали плакать, когда нам было больно.В любом случае, мы не научились продуктивно чувствовать свои чувства. Мы не узнали, что эмоции временны и мимолетны, что у них есть предсказуемые начало, середина и конец, и что мы выживем. Когда мы не научимся чувствовать свои чувства, мы можем начать интерпретировать все эмоции как ужасающие.

В детстве мы не можем различать наши чувства и свое «я». Мы думаем, что мы свои чувства. Если наши чувства не воспринимаются как приемлемые в определенной ситуации, мы можем решить, что мы неприемлемы.

Чтобы излечиться от детской травмы, мы должны завершить процесс, который должен был начаться несколько десятилетий назад, когда произошло ранение. Я разработал это упражнение, основываясь на своем многолетнем опыте оказания помощи пациентам в исцелении от детских эмоциональных ран. (Расширенный вариант можно найти в моей книге Mindful Aging ). Когда вы впервые попробуете это упражнение, я предлагаю начать с небольшой травмы. Когда я работаю с клиентами в своей частной практике, мне нравится начинать с малого и двигаться к более серьезным травмам, когда они овладеют техникой и почувствуют себя комфортно с ней.

1. Заземлите.

Чтобы этот процесс работал, вы должны быть в своем теле и в настоящем моменте. Для начала найдите тихое место, где вас никто не побеспокоит. Сядьте поудобнее с закрытыми глазами и сделайте несколько глубоких вдохов, привнося осознанность в свое тело. Сожмите и расслабьте мышцы и почувствуйте тяжесть в руках. Позвольте себе почувствовать связь с землей под вами. Представьте себе поток энергии, идущий от вашего копчика вниз к центру Земли.Как только вы почувствуете, что сосредоточены в своем теле, переходите к Шагу 2.

2. Напомним.

Подумайте о ситуации, из-за которой вы недавно были расстроены. Найдите что-нибудь, что вызывало бы легкую или сильную эмоциональную реакцию или могло бы вызвать, если бы вы не чувствовали себя эмоционально оцепенелым. Просмотрите, что произошло, как можно подробнее и представьте себя снова в том месте и времени. Испытайте все это снова своими чувствами. Когда эмоции начинают возникать, переходите к Шагу 3.

3.Почувствуйте это.

Продолжайте глубоко дышать и немного расслабьтесь. Затем мысленно просканируйте свое тело на предмет каких-либо ощущений. Я называю этот процесс «просачиванием» из-за того, как ваши эмоции будут бурлить и бурлить внутри вас. Наблюдайте за любой физической реакцией, которую вы испытываете — покалыванием, стеснением, жжением и т. Д. Каждое из этих ощущений — это небольшая часть информации, которая вам нужна, чтобы понять свой прошлый опыт. Исследуйте эти ощущения и молча опишите их про себя как можно подробнее.После того, как вы изучили и описали все свои физические реакции, переходите к шагу 4.

4. Назовите это.

Свяжите эмоцию с каждым ощущением, которое вы испытываете. Беспокоит стеснение в груди? Жар, который вы чувствуете, поднимается по рукам гневом? Перед тем, как начать это упражнение, вы можете распечатать этот список эмоций , который вы можете найти в правом нижнем углу страницы. Важно понимать зачастую тонкие различия между иногда похожими эмоциями.Это даст вам большее представление о своем опыте и более глубокое познание себя. После того, как вы назвали свои эмоции, переходите к шагу 5.

5. Люблю это.

В рамках осознанного подхода к исцелению от травм нам необходимо полностью принять все, что мы чувствуем. Верно ли это вашему сознанию в данный момент или нет, скажите: «Я люблю себя за чувства (гнев, грусть, беспокойство и т. Д.)». Делайте это со всеми эмоциями, которые вы чувствуете, особенно с самыми тяжелыми. Примите свою человечность и полюбите себя за это.После того, как вы приняли и полюбили себя за каждую из своих эмоций, переходите к Шагу 6. ​​

6. Почувствуйте и испытайте это.

Сядьте со своими эмоциями и их ощущениями, позволяя чувствам распространяться и течь. Не пытайтесь их изменить или скрыть; наблюдайте за ними. Признавайте и приветствуйте любой дискомфорт, который вы чувствуете, зная, что он скоро пройдет и поможет вам выздороветь. Позвольте своему телу реагировать так, как ему хочется или нужно. Если вы чувствуете желание плакать, плачьте. Если вы чувствуете необходимость что-то крикнуть или что-то ударить, вам следует закричать или ударить по воздуху.Выражение эмоций продуктивным способом — ключ к тому, чтобы заставить их двигаться внутри вас и полностью их обработать. Когда вы полностью прочувствовали и испытали свои эмоции, переходите к Шагу 7.

7. Получите его послание и мудрость.

Связаны ли ощущения или эмоции, которые вы испытываете сейчас, с одним или несколькими переживаниями из вашего прошлого? Дают ли они вам какое-либо представление о корнях травмы или негативном, ограничивающем представлении о себе? Прямо сейчас вы можете подумать: «Я ничего не получаю.Спросите себя: «Если бы это ощущение или эмоция что-то мне сказали, что бы это было?» Если у вас все еще есть проблемы, напишите бесплатно. Записывайте, что означает это чувство, в течение полных 10 минут без остановки. Когда вам кажется, что вы слышали все сообщения, которые посылают вам эмоции, переходите к шагу 8.

8. Поделитесь.

Если вы чувствуете себя комфортно, поделитесь своими размышлениями с кем-нибудь еще, сделайте это. В противном случае напишите о них самостоятельно. Опишите, что произошло, когда впервые произошло ранение, как вы отреагировали в тот момент и что вы узнали об этом сейчас.Говорить или писать о своих переживаниях и эмоциях — важный шаг в исцелении. Написание писем (но не их отправка) тем, кто вас обидел, может быть очень эффективным методом избавления от эмоций из вашей системы. После того, как вы поделились своими размышлениями …

9. Отпустите.

Визуализируйте, как энергия, которую ваша травма забрала внутри вас, покидает ваше тело, или выполните ритуал физического освобождения, например (безопасно) сожгите письмо, которое вы написали человеку, который причинил вам боль, или избавьтесь от травмы в виде объект в море.Вы можете позаимствовать ритуал из иудаизма под названием Ташлих. В период покаяния многие евреи сбрасывают свои грехи в естественный проточный водоем в виде панировочных сухарей. Вместо грехов вы можете избавиться от травм и связанных с ними эмоций и ощущений.

Поначалу процесс заживления эмоциональных ран может вызывать дискомфорт, но я обещаю, что это будет очень полезное путешествие. Энергия, которую мы в настоящее время тратим на травму, будет высвобождена, а пространство внутри нас, которое заняла травма, вместо этого может быть заполнено новой, более позитивной энергией, которая может помочь нам построить жизнь, которую мы будем любить.

Подробнее о травмах читайте здесь.

Изображение в Facebook: Agnieszka Marcinska / Shutterstock

Исцеление детской травмы у взрослых

Детские травмы — частое явление.

Национальная инициатива по борьбе с травматическим стрессом детей (NCSTI) SAMHSA сообщает, что к 16 годам две трети детей сообщают, что пережили хотя бы одно травматическое событие. Согласно Американской психологической ассоциации, «травмирующее событие — это событие, которое угрожает травме, смерти или физической неприкосновенности личности или других людей, а также вызывает ужас, ужас или беспомощность в момент своего возникновения.”

Это может охватывать множество различных ситуаций и может быть разным для каждого человека, который вступает в контакт с этим событием.

Узнайте больше о нашем центре лечения травм

К потенциально травмирующим событиям относятся:

• Физическое, эмоциональное и сексуальное насилие
• Насилие в обществе или школе
• Сексуальная эксплуатация
• Внезапная или насильственная смерть близкого человека
• Свидетельство или испытание насилия в семье, стихийных бедствий или терроризма
• Беженцы или военный опыт
• Пренебрежение
• Нападение
• Тяжелые аварии
• Болезнь, опасная для жизни

Детская травма, если ее не лечить, может иметь долгосрочные последствия.Травма может повлиять на настроение детей и их способность регулировать свои эмоции, у них в 2 раза выше вероятность развития депрессии и в 3 раза выше вероятность развития тревожности. Чем раньше травма будет устранена с помощью терапии, тем больше у ребенка шансов на полное и успешное выздоровление.

Симптомы травм у взрослых

Есть несколько различных способов проявления симптомов у взрослых, перенесших детскую травму. К сожалению, не существует четкого рецепта, которому можно было бы следовать при диагностике взрослых с непосредственными признаками травмы, однако у жертв травмы могут быть некоторые общие физические, эмоциональные и поведенческие симптомы.Ниже перечислены лишь несколько распространенных признаков того, что человек переживает травму.

Эмоциональные симптомы

• Гнев
• Отсутствие ответа
• Беспокойство
• Вспышки эмоций
• Депрессия
• Панические атаки

Физические симптомы

• Низкая концентрация
• Шаткость
• Ночные ужасы
• Недостаток энергии
• Физическое заболевание
• Нарушения сна

Поведенческие симптомы

• Принуждение
• Расстройства пищевого поведения
• Импульсивность
• Изоляция
• Онемение или черствость
• Общая дезориентация

Имейте в виду, что это всего лишь несколько общих симптомов пострадавших от травм, и часто многие люди могут проявлять некоторые из этих симптомов или даже не проявлять их вовсе.Если вы или кто-то из ваших знакомых проявляете признаки травмы, важно немедленно обратиться за профессиональной помощью. Специализированная клиника Хайленд-Спрингс — известный центр лечения травм и посттравматических стрессов в штате Юта. Пожалуйста, позвоните нам сегодня, чтобы получить дополнительную информацию о нашей программе и методах восстановления.

Получите лечение сегодня

Распространенные заблуждения о травмах

Взрослые, живущие с детской травмой, не обязательно означают, что они не смогут жить полноценной жизнью. Однако, если травма начинает влиять на повседневную жизнь человека, важно обратиться за профессиональной помощью.Многие люди имеют неправильные представления о взрослых, пострадавших от детской травмы. Вот 3 распространенных заблуждения, связанных с детской травмой;

1. Лицо, которое в детстве подвергалось жестокому обращению и / или без заботы, будет жестоко обращаться со своими детьми и / или пренебрегать ими
2. Дети, подвергшиеся жестокому обращению и оставленные без присмотра, станут взрослыми извращенными, а
3. Последствия жестокого обращения и / или пренебрежения непоправимы, и взрослый не проживет полноценной жизни, выздоравливающей.

Это ложь! Преодоление детской травмы у взрослых возможно с помощью терапии.Первым шагом к исцелению является поиск психотерапевта, занимающегося детской травмой, который может помочь пациенту пройти через травму и / или пренебрежение. Терапия детской травмы обычно проводится в амбулаторных условиях с помощью групповой и / или индивидуальной терапии.

Средства для преодоления детских травм

Работа с детской травмой — сложный, но необходимый процесс. С помощью терапии взрослые могут преодолеть детские травмы. Они могут создавать счастливые и здоровые семьи, быть продуктивными гражданами и вести полноценную жизнь.Вот некоторые научно обоснованные методы лечения детских травм:

Терапия когнитивной обработки (CPT)

Терапия когнитивной обработки — это специализированный вид когнитивной терапии, используемый для лечения пациентов с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). Было показано, что типичный период из 12 сеансов уменьшает травмы у ветеранов, жертв сексуального насилия и детей, переживших насилие или травму. Основная цель CPT — реконструировать и помочь рационализировать травмирующие события, пережитые жертвой.

Когнитивно-поведенческая терапия, ориентированная на травмы (TF-CBT)

Когнитивно-поведенческая терапия, ориентированная на травму, — это тип психотерапии, специально ориентированный на травму, которая помогает пациентам изменять деструктивные паттерны, такие как негативные эмоциональные, поведенческие и мыслительные паттерны, на позитивные решения с помощью осознания и когнитивных реакций. Клиницисты успешно применяли TF-CBT у детей, подростков и травмированных взрослых за 8-25 сеансов.

Десенсибилизация и обработка движением глаз (EMDR)

Десенсибилизация и переработка движением глаз — это форма психотерапии, при которой субъект вспоминает травматические воспоминания, перемещая глаза из стороны в сторону в ритмичном образце.Это лечение показало успех в уменьшении негативных эффектов, связанных с посттравматическим стрессовым расстройством. EMDR обычно длится 6-12 сеансов.

Повествовательная экспозиционная терапия (NET)

Нарративная экспозиционная терапия направлена ​​на лечение людей со сложными и множественными травмами. NET включает в себя хронологическое изложение жизни пациента и включение в контекст событий его жизни как в положительных, так и в травмирующих точках. Цель NET — помочь пациенту уточнить и понять травмирующие события, поместив свои жизненные события в контекст.NET — это краткосрочная терапия, обычно продолжительностью от 4 до 10 сеансов.

Терапия с длительным воздействием

Терапия с длительным воздействием, иногда называемая наводнением, представляет собой тип поведенческой когнитивной терапии, при которой пациент подвергается травматическим воспоминаниям, чтобы помочь ему понять и рационализировать эти события. Терапия длительным воздействием на протяжении десятилетий успешно применялась у пациентов, страдающих депрессией, паническими атаками и тревогой, связанной с посттравматическим стрессовым расстройством. Сеансы обычно длятся 15 недель или дольше.

Исцеление детских травм у взрослых — непростая и трудная задача, но это возможно с помощью терапии. К счастью, продолжающиеся исследования и разработки в этой области открывают более эффективные способы лечения травм. В частности, терапия EMDR представляет собой недавно появившуюся форму терапии, которая добилась значительных успехов в лечении посттравматического стрессового расстройства.

EMDR уникален тем, что вместо обсуждения и повторного переживания травмы, он фокусируется на эмоциях, связанных с этой травмой, в сочетании с двусторонним сенсорным вводом.Каждый человек по-разному реагирует на травму. Чтобы лучше понять, как лечить травму, обратитесь к профессиональному терапевту для диагностики травмы.

Не позволяйте травме определять вашу жизнь, в штате Юта есть несколько специализированных клиник Хайленд-Спрингс, которые специализируются на диагностике и лечении детских травм. Наши известные терапевты готовы помочь вам и вашим близким!

Узнайте больше о нашей программе лечения травм здесь или позвоните нам сегодня, чтобы поговорить со специалистом.

Звоните сегодня

Доктор Тэтчер, DO, CMRO, работает с директором по медсестринскому уходу Valley Behavioral Health, обеспечивая надзор и надзор за медицинскими операциями более 70 медицинских сотрудников и медицинскими вопросами в более чем 70 клиниках и учреждениях в Юте, Бойсе, штат Айдахо, и Фениксе, штат Аризона.

Его основные медицинские инициативы включают телемедицину, комплексную помощь, медикаментозное лечение и услуги по лечению злоупотребления психоактивными веществами, услуги судебной экспертизы и бесшовную интеграцию услуг тюрьмы / тюрьмы / суда по психическому здоровью и суда по наркотикам / пробации / условно-досрочного освобождения с услугами по лечению психического здоровья и наркозависимости. , Анализ крови и мочи ValleyLab на наркотики, анализ данных для улучшения результатов и компьютеризированная автоматизация стандартизированных инструментов измерения, а также клиника глубокой транскраниальной магнитной стимуляции Brainsway.

ран, которые время не заживет: нейробиология жестокого обращения с детьми

Мы знаем, что жестокое обращение с детьми или пренебрежение ими — трагедия в современной Америке. Многие из нас также не удивляются, когда исследования указывают на прочную связь между физическим, сексуальным или психологическим жестоким обращением с детьми и развитием психических проблем. Чтобы объяснить, как возникают такие проблемы, многие специалисты в области психического здоровья прибегают к личностным теориям или метафорам. Возможно, адаптивные или защитные механизмы ребенка стали контрпродуктивными или саморазрушающимися у взрослого.Возможно, жестокое обращение в детстве остановило психосоциальное развитие, оставив «раненого ребенка» внутри взрослого. Хотя такие объяснения могут предложить подлинное понимание и могут поддержать пациентов в терапии, слишком часто они вместо этого минимизируют влияние жестокого обращения в раннем возрасте. Они позволяют легко упрекнуть жертв, сказать такими словами: «Преодолейте это».

Исследования последствий жестокого обращения в раннем возрасте, включая работу моих коллег и меня в больнице Маклин в Белмонте, штат Массачусетс, похоже, говорят о другом: жестокое обращение в раннем возрасте, даже исключительно психологическое, оказывает стойкое негативное влияние на развитие мозга.Мы видим определенные виды аномалий мозга у психиатрических пациентов, которые подвергались жестокому обращению в детстве. Мы также начинаем понимать, как эти аномалии могут напрямую объяснять личностные черты и другие симптомы, которые проявляются у пациентов.

В книге Этиология истерии (1896) Зигмунд Фрейд впервые представил тему сексуального насилия в детстве в научном контексте. Он был убежден, что в детстве многие из его пациентов подвергались сексуальному насилию со стороны родителей, старших братьев и сестер или других родственников.Более того, он утверждал, основываясь на своем новом аналитическом методе, что их истерические и невротические симптомы могут быть напрямую связаны с подавленными воспоминаниями о том раннем насилии. Эта гипотеза ознаменовала рождение психоанализа. Однако позже Фрейд отступил от этой теории, отказываясь верить в то, что жестокое обращение в детстве могло быть столь же распространенным явлением, как он первоначально утверждал. Он развил более сложную теорию, согласно которой «воспоминания» о раннем сексуальном насилии были просто подавленными детскими фантазиями. Эта теория настолько повлияла на психиатрию в течение почти столетия, что в значительной степени не позволила нам увидеть частоту реальных злоупотреблений в детстве психиатрических пациентов и роль жестокого обращения в психопатологии.

Физическое насилие над детьми со стороны их родителей оставалось скрытой проблемой до 1962 года, когда К. Генри Кемпе опубликовал «Синдром избитого ребенка» , и лавина огласки привела к принятию законов о сообщениях о жестоком обращении с детьми. В течение 1970-х годов в медицинской литературе все чаще появлялись сообщения о случаях сексуального насилия и инцеста. К 1980-м годам были опубликованы научно обоснованные исследования частоты и последствий сексуального насилия в детстве.

Сегодня в новостях регулярно появляются эпизоды серьезного пренебрежения и физического насилия, постоянно напоминающие нам об ужасающей жестокости, совершаемой взрослыми в отношении детей.В отдельных опросах, проведенных в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Канаде, а также среди студентов колледжей в Новой Англии и Техасе, процент женщин, сообщивших о сексуальном насилии в детстве, колебался от 19 до 45. Медицинская литература изобилует исследованиями по этой проблеме; клиницисты, сверхчувствительные к этому, все чаще предполагают, что насилие в детстве лежит в основе проблемы пациента, даже при отсутствии прямых доказательств. Однако, несмотря на периодическую истерику и неправильное использование диагноза, проблема слишком реальна.

Мы надеемся, что по мере того, как мы идентифицируем конкретные физиологические пути, с помощью которых жестокий опыт изменяет развитие мозга, наше общество будет более серьезно относиться к проблеме искоренения насилия в отношении детей в нашей среде.

Урожай психиатрических расстройств

Физическая, сексуальная и психологическая травма в детстве может привести к психическим расстройствам, которые проявляются в детстве, подростковом или взрослом возрасте. Гнев, стыд и отчаяние жертвы могут быть направлены внутрь, чтобы вызвать такие симптомы, как депрессия, тревога, суицидальные мысли и посттравматический стресс, или направлены вовне в виде агрессии, импульсивности, преступности, гиперактивности и злоупотребления психоактивными веществами. ¹

Детская травма может вызвать целый ряд стойких психических расстройств. Одно из них — соматоформное расстройство (также известное как психосоматическое расстройство), при котором пациенты испытывают физические жалобы без видимой медицинской причины. Другим является паническое расстройство с агорафобией, при котором пациенты испытывают внезапный, острый приступ ужаса и могут сузить круг своих действий, чтобы избежать пребывания на улице, особенно в общественных местах, в случае приступа.

Более сложные, трудно поддающиеся лечению расстройства, тесно связанные с жестоким обращением в детстве, — это пограничное расстройство личности ² и диссоциативное расстройство идентичности. ³ Для человека с пограничным расстройством личности характерно видеть других в черно-белых тонах, сначала возводя их на пьедестал, а затем поносив их после того, как некоторые воспринимают пренебрежение или предательство. Такие люди имеют историю интенсивных, но нестабильных отношений, чувствуют себя опустошенными или неуверенными в своей идентичности, часто пытаются сбежать, злоупотребляя психоактивными веществами, и испытывают саморазрушительные импульсы и суицидальные мысли. Их мучает гнев, чаще всего направленный на себя.

При диссоциативном расстройстве личности, ранее называвшемся расстройством множественной личности (феномен, лежащий в основе книги Роберта Льюиса Стивенсона «Dr.Джекил и мистер Хайд »), по крайней мере, два, казалось бы, разных человека занимают одно и то же тело в разное время, каждый не знает друг друга. Это можно рассматривать как более тяжелую форму пограничного расстройства личности. При пограничном расстройстве личности есть одна резко изменчивая личность с неповрежденной памятью, в отличие от нескольких отдельных личностей, каждая с неполной памятью. Люди с диссоциативным расстройством идентичности имеют две или более (в среднем от восьми до пятнадцати) личностей или фрагментов личности, которые контролируют их поведение в разное время.Часто существует пассивная депрессивная первичная идентичность, которая не может вспомнить личную историю так же полно, как другие, более враждебные, защитные или контролирующие личности.

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) поражает некоторых людей, перенесших травматическое событие, связанное с серьезной травмой или опасностью для жизни или конечностей. Посттравматическое стрессовое расстройство, первоначально выявленное у ветеранов боевых действий, также является результатом стихийных бедствий, жестокого обращения с детьми и других разрушительных переживаний. Люди с посттравматическим стрессовым расстройством продолжают повторно переживать травмирующее событие в бодрствующей жизни или во сне, и они активно избегают ситуаций, которые могут вернуть воспоминания о травме.Они также могут страдать от общего оцепенения своей отзывчивости, проявлять пониженный интерес к значимым занятиям, ограничивать диапазон своих эмоций или испытывать чувство отстраненности или отчужденности от других. Наконец, они могут также испытывать повышенное возбуждение (например, трудности с засыпанием или засыпанием), раздражительность или вспышки гнева, трудности с концентрацией внимания, повышенную бдительность и чрезмерную реакцию испуга.

Жестокое обращение и развитие человеческого мозга

На протяжении столетия или более ученые горячо оспаривали относительную важность опыта по сравнению с генетическими способностями в развитии мозга и поведения.Теперь мы знаем, что наши гены обеспечивают основу и общую структуру нашего мозга, но что его бесчисленные связи формируются и формируются опытом. Основываясь на исследованиях на животных, ученые долгое время считали, что ранняя депривация или жестокое обращение могут привести к нейробиологическим отклонениям, но до недавнего времени у людей было мало доказательств этого.

Затем, в 1983 году, А. Х. Грин и его коллеги предположили, что у многих детей, подвергшихся насилию, имелись неврологические повреждения, даже без видимых или зарегистрированных травм головы.Интересно, что хотя незначительные неврологические нарушения и легкие отклонения мозговых волн были более распространены у детей, подвергшихся насилию, чем у тех, кто не подвергался насилию, Грин и его коллеги не верили, что насилие стало их причиной. Вместо этого они рассматривали эти неврологические нарушения как возможный дополнительный источник травм, усиливающий разрушительное воздействие агрессивной среды. В 1979 году Р. К. Дэвис сообщил, что в выборке из 22 пациентов, вовлеченных в кровосмесительные отношения в детстве или в качестве младшего члена, у 77 процентов были аномальные мозговые волны, а у 36 процентов — судороги.Однако в интерпретации Дэвиса эти дети были более уязвимы перед сексуальным насилием со стороны членов семьи из-за их неврологических недостатков.

Моя гипотеза состоит в том, что травма от жестокого обращения вызывает каскад эффектов, включая изменения гормонов и нейротрансмиттеров, которые опосредуют развитие уязвимых областей мозга. Проверить эту гипотезу на людях сложно, поскольку жестокое обращение не всегда является случайным действием. Если мы наблюдаем связь между жестоким обращением в анамнезе и наличием физического отклонения, то насилие могло быть причиной этого отклонения.Но также возможно, что аномалия возникла первой и повысила вероятность жестокого обращения, или что аномалия возникла в семье и привела к более частому оскорбительному поведению со стороны членов семьи или других родственников. Чтобы попытаться разобраться в этих конкурирующих гипотезах, мы провели исследования аналогичного раннего стресса у животных, где потенциально сбивающие с толку элементы можно тщательно контролировать. Наблюдение за параллельными результатами у животных и людей укрепило нашу веру в то, что травма вызывает повреждение мозга, а не наоборот.

Созвездие аномалий

Наше исследование (и исследование других ученых) описывает совокупность аномалий мозга, связанных с жестоким обращением в детстве. Есть четыре основных компонента:

Лимбическая раздражительность , проявляющаяся заметно увеличивающимся распространением симптомов, указывающих на височную эпилепсию (ВДВ), и увеличением частоты клинически значимых аномалий ЭЭГ (мозговых волн).

Недостаточное развитие и дифференцировка левого полушария , проявляющееся во всей коре головного мозга и гиппокампе, которое участвует в восстановлении памяти.

Недостаточная интеграция левого и правого полушарий , на что указывают заметные сдвиги в активности полушарий при воспроизведении памяти и недоразвитие средних частей мозолистого тела, основного пути, соединяющего два полушария.

Аномальная активность червя мозжечка (средняя полоса между двумя полушариями мозга), которая, по-видимому, играет важную роль в эмоциональном балансе и балансе внимания и регулирует электрическую активность в лимбической системе.

Давайте кратко рассмотрим основные свидетельства каждой из этих аномалий.

Симптомы, подобные эпилепсии

Люди с височной эпилепсией (TLE) — от 25% до 0,5% населения США — страдают припадками в височных или лимбических областях мозга. Поскольку эти области составляют значительную и разнообразную часть мозга, TLE имеет настоящий каталог возможных симптомов, включая сенсорные изменения, такие как головная боль, покалывание, онемение, головокружение или головокружение; двигательные симптомы, такие как пристальный взгляд или подергивание; или вегетативные симптомы, такие как одышка, одышка, тошнота или ощущение желудка при нахождении в лифте.TLE может вызывать галлюцинации или иллюзии в любом смысле. Обычные визуальные иллюзии — это узоры, геометрические формы, мигающие огни или искажения размеров или форм объектов, похожие на «Алису в Стране чудес». Другие общие галлюцинации — это звон или жужжание или повторяющийся голос, металлический или неприятный привкус, неприятный запах или ощущение чего-то ползания по коже или под ней. Чувства дежа вю (незнакомое кажется знакомым) или jamais vu (знакомое кажется незнакомым) являются обычным явлением, как и чувство наблюдения или диссоциации разума и тела — ощущение, что человек наблюдает за своими действиями как сторонний наблюдатель.Эмоциональные проявления припадков височной доли обычно возникают внезапно, без видимой причины, и прекращаются так же внезапно, как и начались; они включают печаль, смущение, гнев, взрывной смех (обычно без ощущения счастья), безмятежность и, довольно часто, страх. ⁴

TLE трудно диагностировать, потому что его симптомы могут имитировать симптомы других психических и непсихиатрических заболеваний. Характерный электрический разряд TLE можно наблюдать только на электроэнцефалограмме (ЭЭГ) во время припадка, который находится достаточно близко к поверхности мозга, чтобы его могли уловить электроды кожи головы.Без этих объективных данных ЭЭГ диагноз должен основываться на частоте и тяжести симптомов и исключении других вероятных причин этих симптомов.

Чтобы изучить взаимосвязь между злоупотреблением в раннем возрасте и дисфункцией темпоролимбической системы, мы разработали Контрольный список лимбической системы-33 (LSCL-33), который калибрует частоту, с которой пациенты испытывают симптомы темпоролимбических припадков. ⁵ Мы обследовали 253 взрослых, обратившихся в амбулаторную психиатрическую клинику для психиатрической экспертизы; чуть более половины сообщили о том, что подвергались физическому, сексуальному насилию или обоим видам насилия.По сравнению с пациентами, которые не сообщали о жестоком обращении, средний балл по LSCL-33 был на 38 процентов выше у пациентов с физическим (но не сексуальным) насилием и на 49 процентов выше у пациентов с сексуальным (но не другим физическим) насилием. Пациенты, которые признали и физическое насилие и , имели средний балл на 113 процентов выше, чем пациенты, не сообщавшие о жестоком обращении. Мужчины и женщины подвергались жестокому обращению одинаково.

Как мы и ожидали, жестокое обращение в возрасте до 18 лет, когда мозг еще быстро развивается, оказало большее влияние на лимбическую возбудимость, чем более позднее насилие.Пациенты, подвергшиеся физическому или сексуальному насилию после 18 лет, не имели значительных отличий от показателей пациентов, не подвергавшихся насилию. Однако пациенты, подвергшиеся как физическому, так и сексуальному насилию, сильно пострадали независимо от того, когда оно произошло, и те, кто впервые подверглись насилию после 18 лет, пострадали почти так же, как и те, кто впервые подвергся насилию ранее.

Аномалии мозговых волн

Наше второе исследование попыталось установить, было ли физическое, сексуальное или психологическое насилие в детстве связано с конкретными доказательствами нейробиологических аномалий.Мы изучили записи 115 последовательных госпитализаций в детские и подростковые психиатрические больницы, чтобы найти связь между различными категориями жестокого обращения и доказательства аномалий в исследованиях мозговых волн. Мы обнаружили клинически значимые отклонения мозговых волн у 54 процентов пациентов с ранними травмами в анамнезе, но только у 27 процентов пациентов, не подвергавшихся насилию. Среди пациентов, подвергшихся насилию, аномальные результаты ЭЭГ наблюдались у 43% пациентов, подвергшихся психологическому насилию; 60 процентов выборки с зарегистрированными историями физического или сексуального насилия или и того, и другого; и 72 процента выборки, в которой документально подтверждено серьезное физическое или сексуальное насилие.Общая распространенность аномальных исследований ЭЭГ у пациентов с серьезной историей жестокого обращения или пренебрежения была одинаковой для мальчиков и девочек, а также для детей и подростков.

Заметная специфическая разница между пациентами, подвергшимися жестокому обращению, и пациентами, не подвергавшимися насилию, заключалась в левосторонних аномалиях ЭЭГ. В группе, не подвергавшейся насилию, левосторонние аномалии ЭЭГ встречались редко, тогда как в группе, подвергшейся насилию, они были гораздо более частыми и более чем в два раза чаще, чем правосторонние аномалии. В группе, подвергшейся психологическому насилию, все аномалии ЭЭГ были левосторонними.

Чтобы глубже изучить возможность того, что жестокое обращение может повлиять на развитие левого полушария, мы искали доказательства правополушарной асимметрии в результатах нейропсихологического тестирования. Мы сравнили зрительно-пространственные способности пациентов (преимущественно контролируемые правым полушарием) с их вербальными способностями (преимущественно контролируемыми левым полушарием). В группе, не подвергавшейся насилию, дефицит левого полушария был примерно в два раза более распространен, чем дефицит правого полушария, но у пациентов с физическим, сексуальным или психогическим насилием левосторонний дефицит был более чем в шесть раз распространен, чем правый.У пациентов, перенесших психологическое насилие в анамнезе, дефицит левого полушария был в восемь раз выше, чем дефицит правого полушария. Это подтвердило нашу гипотезу о том, что злоупотребление связано с повышенной распространенностью левосторонних аномалий ЭЭГ и дефектов левого полушария при нейропсихологическом тестировании.

Проблемы слева

Чтобы исследовать влияние детской травмы на развитие левого полушария, мы затем использовали сложный количественный метод анализа ЭЭГ, который предоставляет данные о структуре мозга. ⁷ В отличие от обычной ЭЭГ, которая выявляет функцию мозга, когерентность ЭЭГ предоставила информацию о природе проводов и схем мозга. В целом, аномально высокий уровень когерентности ЭЭГ свидетельствует о замедленном развитии сложных нейронных взаимосвязей в коре головного мозга, которые будут обрабатывать и изменять электрические сигналы мозга.

Мы использовали эту технику для изучения 15 детских и подростковых стационарных психиатрических больных, у которых в анамнезе были подтвержденные случаи интенсивного физического или сексуального насилия, по сравнению с 15 здоровыми добровольцами.Пациенты и добровольцы были в возрасте от 6 до 15 лет, правши и не имели в анамнезе неврологических расстройств или аномального интеллекта. Измерение когерентности ЭЭГ показало, что левая кора у здоровых людей была более развита, чем правая, что согласуется с тем, что известно об анатомии доминантного полушария. Однако пациенты, подвергшиеся насилию, были заметно более развиты в правой части коры, чем в левой, хотя все они были правшами. Правое полушарие пациентов, подвергшихся насилию, было развито так же, как и правое полушарие контрольной группы, но их левое полушарие существенно отставало, как будто их развитие остановилось.

Эта аномалия коры головного мозга проявлялась независимо от первичного диагноза пациента, которым мог быть депрессия, посттравматическое стрессовое расстройство или расстройство поведения. Он распространился на все левое полушарие, но больше всего пострадали височные области. Это открытие недоразвития левой коры головного мозга согласуется с нашими ранее обнаруженными нами данными о том, что пациенты, подвергшиеся насилию, имели повышенные аномалии ЭЭГ левого полушария и дефекты левого полушария (вербальные), как показали нейропсихологические тесты.

Воздействие на гиппокамп

Гиппокамп, расположенный в височной доле, участвует в памяти и эмоциях.Развиваясь очень постепенно, гиппокамп — одна из немногих частей мозга, которая после рождения продолжает производить новые клетки. Клетки гиппокампа имеют необычно большое количество рецепторов, которые реагируют на гормон стресса кортизол. Поскольку исследования на животных показывают, что воздействие высоких уровней гормонов стресса, таких как кортизол, оказывает токсическое воздействие на развивающийся гиппокамп, на эту область мозга может негативно повлиять тяжелый стресс в детстве.

Дж. Дуглас Бремнер и его коллеги из Йельской медицинской школы сравнили снимки магнитно-резонансной томографии (МРТ) 17 взрослых, переживших физическое или сексуальное насилие в детстве, все из которых страдали посттравматическим стрессовым расстройством, с 17 здоровыми людьми, подобранными по возрасту, полу, расе, расовой принадлежности. , годы образования, размер тела и годы злоупотребления алкоголем. ⁸ Левый гиппокамп пострадавших пациентов с посттравматическим стрессовым расстройством был на 12 процентов меньше, чем гиппокамп здоровой контрольной группы, но правый гиппокамп был нормального размера, как и другие области мозга, включая миндалину, хвостатое ядро ​​и височную долю. Неудивительно, что, учитывая роль гиппокампа в памяти, у этих пациентов также были более низкие показатели вербальной памяти, чем в группе, не подвергавшейся насилию.

Мюррей Стейн и его коллеги также обнаружили аномалии левого гиппокампа у женщин, подвергшихся сексуальному насилию в детстве.Объем их левого гиппокампа был значительно уменьшен, но правый гиппокамп не пострадал. Пятнадцать из 21 женщины, подвергшейся сексуальному насилию, страдали ПТСР; 15 человек страдали диссоциативным расстройством. У них уменьшился размер левого гиппокампа пропорционально тяжести симптомов.

Эти исследования показывают, что жестокое обращение с детьми может навсегда изменить развитие левого гиппокампа и, таким образом, вызвать дефицит вербальной памяти и диссоциативные симптомы, которые сохраняются во взрослой жизни.

Переход слева направо

Левое полушарие специализировано для восприятия и выражения языка, правое полушарие — для обработки пространственной информации, а также для обработки и выражения отрицательных эмоций. Тогда мы задались вопросом, могут ли дети, подвергшиеся насилию, хранить свои тревожные детские воспоминания в правом полушарии, и может ли вспоминание этих воспоминаний активировать правое полушарие больше, чем оно активируется у детей без такой истории.

Чтобы проверить эту гипотезу, мы измерили активность полушарий у взрослых во время воспроизведения нейтрального воспоминания, а затем во время воспроизведения тревожного раннего воспоминания. ¹⁰ Те, кто в прошлом подвергался жестокому обращению, использовали преимущественно левое полушарие, когда думали о нейтральных воспоминаниях, и свое правое, когда вспоминали ранние тревожные воспоминания. В контрольной группе был более комплексный двусторонний ответ.

Неудовлетворительный путь

Поскольку жестокое обращение в детстве (как мы выяснили) связано с ослаблением интеграции правого и левого полушария, мы хотели знать, есть ли какой-то дефицит в основном пути, соединяющем два полушария, в мозолистом теле.Мы обнаружили, что у мальчиков, которые подвергались жестокому обращению или пренебрежению, средние части мозолистого тела были значительно меньше, чем в контрольных группах. Более того, на мальчиков пренебрежение имело гораздо больший эффект, чем любой другой вид жестокого обращения; физическое и сексуальное насилие оказало относительно минимальное воздействие. Однако у девочек сексуальное насилие было более сильным фактором, связанным с значительным уменьшением размеров средних частей мозолистого тела. Эти результаты были независимо воспроизведены Майклом Де Беллисом из Университета Питтсбурга, и влияние раннего опыта на развитие мозолистого тела было подтверждено исследованиями на приматах.

Успокаивающее раздражение мозга

Десятилетия назад Гарри Харлоу сравнил обезьян, выращенных со своими матерями, с обезьянами, выращенными с помощью проволоки или махровой ткани, «суррогатных матерей». Обезьяны, выросшие с суррогатами, стали социально девиантными и очень агрессивными взрослыми особями. Основываясь на этой работе, другие ученые обнаружили, что эти последствия были менее серьезными, если суррогатная мать раскачивалась из стороны в сторону, тип движения, который может передаваться мозжечку, особенно той части, которая называется червем мозжечка, расположенной в задней части мозг, чуть выше ствола мозга.Как и гиппокамп, эта часть мозга развивается постепенно и после рождения продолжает создавать новые нейроны. Он также имеет чрезвычайно высокую плотность рецепторов гормона стресса, поэтому воздействие таких гормонов может заметно повлиять на его развитие.

Новое исследование предполагает, что аномалии червя мозжечка могут быть связаны с психическими расстройствами, включая депрессию, маниакально-депрессивную болезнь, шизофрению, аутизм и синдром дефицита внимания / гиперактивности. Мы перешли от мысли о мозжечке в целом как о вовлечении только в моторную координацию к убеждению, что он играет важную роль в регулировании внимания и эмоций.В частности, червь мозжечка, по-видимому, участвует в контроле эпилепсии или лимбической активации. Разве жестокое обращение с детьми не может вызвать аномалии червя мозжечка, которые в дальнейшем способствуют возникновению психических симптомов?

Проверяя эту гипотезу, мы обнаружили, что червь, по-видимому, активируется для контроля — и подавления — электрической раздражительности в лимбической системе. Похоже, что люди, подвергшиеся насилию, в меньшей степени способны сделать это. Если червь действительно важен не только для осанки, внимания и эмоционального баланса, но и для компенсации и регулирования эмоциональной нестабильности, эта последняя способность может быть нарушена ранней травмой.Напротив, стимуляция червя с помощью упражнений, покачивания и движения может оказывать дополнительное успокаивающее действие, способствуя развитию червя.

Внимание, гормоны и мозг

Мы знаем, что благодаря их влиянию на уровень гормонов ранний опыт влияет на развитие мозга. Пятьдесят лет назад Сеймур Левин и Виктор Дененберг показали, что небольшие изменения в их среде обитания приводят к стойким изменениям в развитии, поведении и реакции крыс на стресс. Такие, казалось бы, несущественные вещи, как пять минут обращения с людьми в младенчестве крысы, привели к положительным изменениям на всю жизнь.Теперь, благодаря исследовательским усилиям Майкла Мини и Пола Плоцки, мы понимаем, что кратковременное обращение с ребенком было очень полезным и объяснялось повышенным вниманием матери. Те щенки, чьи матери спонтанно вылизывают и ухаживают за ними больше всего (около одной трети в лабораторных условиях), демонстрируют те же преимущества, что и крысы с человеческим обращением. Напротив, длительная изоляция вызывает стресс, который пагубно сказывается на развитии мозга и поведения.

Если мы предположим, что много внимания, облизывания и ухода являются естественным положением вещей, а более низкий уровень внимания — формой пренебрежения, мы можем использовать эту модель для изучения некоторых биологических последствий пренебрежения или жестокого обращения с детьми.Низкий уровень материнского внимания снижает выработку гормона щитовидной железы крысятами. Это, в свою очередь, снижает уровень серотонина в гиппокампе и влияет на развитие рецепторов гормона стресса глюкокортикоида. Поскольку кортикостерон, один из наших основных гормонов стресса, контролируется сложным механизмом обратной связи, который зависит от тех же рецепторов гормонов стресса, их неадекватное развитие увеличивает риск чрезмерной реакции гормона стресса на невзгоды. По этой и некоторым другим причинам недостаток внимания со стороны матери предрасполагает животных к повышенному уровню страха и повышенной реакции адреналина.Некоторые из последствий этого — измененный метаболизм и подавление иммунных и воспалительных реакций, нейрональная раздражительность и повышенная предрасположенность к судорогам. Еще одними другими последствиями аномально интенсивной реакции кортикостерона являются снижение массы мозга и содержания ДНК, подавление роста клеток в мозжечке и гиппокампе и вмешательство в миелинизацию — процесс обволакивания нервных волокон для усиления проводимости электрических импульсов.

Эти последствия кажутся совместимыми с неадекватным развитием мозолистого тела, которое представляет собой сильно миелинизированную структуру, и аномальным развитием гиппокампа и мозжечка.Высокий уровень кортизола также может препятствовать развитию коры головного мозга, степень уязвимости зависит от того, насколько быстро рос мозг во время повреждения. В годы быстрого овладения языком (примерно в возрасте 2–10 лет) левое полушарие мозга развивается быстрее, чем правое, что делает его более уязвимым для последствий жестокого обращения в раннем возрасте.

Наконец, снижение материнского внимания, по-видимому, также связано с пожизненным снижением выработки гормона окситоцина в головном мозге и усилением выработки гормона стресса вазопрессина.Недавнее исследование Томаса Инселя предполагает, что окситоцин является решающим фактором в аффилиативной любви и поддержании моногамных отношений. Оба гормона также могут помочь контролировать сексуальную реакцию, при этом вазопрессин усиливает сексуальное возбуждение, а окситоцин вызывает оргазм и высвобождение. Воздействуя на эти гормоны, раннее пренебрежение или злоупотребление теоретически может предрасполагать млекопитающих к усилению сексуального возбуждения, снижению способности к сексуальному исполнению и недостаточной приверженности единственному партнеру.

От нейробиологии к симптоматологии

Таким образом, теперь мы знаем, что жестокое обращение в детстве связано с чрезмерной нервной возбудимостью, аномалиями ЭЭГ и симптомами, указывающими на височную эпилепсию.Это также связано с уменьшением развития левой коры и левого гиппокампа, уменьшением размера мозолистого тела и ослаблением активности червя мозжечка. Мы видим тесную связь между влиянием раннего стресса на передатчики мозга — нашими открытиями о негативном влиянии жестокого обращения на развитие мозга в раннем возрасте — и набором психиатрических симптомов, которые мы действительно наблюдаем у пациентов, подвергшихся насилию.

Многие расстройства связаны с жестоким обращением в детстве. Один из них — депрессия или повышенный риск ее развития.Многие ученые считают, что депрессия может быть следствием снижения активности левых лобных долей. Если это так, то задержка развития левого полушария, связанная с жестоким обращением, может легко повысить риск развития депрессии. Точно так же избыточная электрическая раздражительность в лимбической системе и изменения в развитии рецепторов, которые модулируют тревогу, создают основу для возникновения панического расстройства и повышают риск посттравматического стрессового расстройства. Изменения в нейрохимии этих областей мозга также усиливают гормональную реакцию на стресс, вызывая состояние повышенной бдительности и активации правого полушария, что окрашивает наши взгляды негативными и подозрительными.Изменения размера гиппокампа, наряду с лимбическими аномалиями, показываемыми на ЭЭГ, еще больше увеличивают риск развития диссоциативных симптомов и нарушений памяти.

Мы также обнаружили, что 30 процентов детей с историей тяжелого насилия соответствуют диагностическим критериям синдрома дефицита внимания / гиперактивности (СДВГ), хотя они менее гиперактивны, чем дети с классическим СДВГ. Жестокое обращение в раннем детстве, по-видимому, особенно вероятно связано с возникновением проблем поведения, подобных СДВГ.Интересно, что одним из самых надежных нейроанатомических открытий при СДВГ является уменьшение размеров червя мозжечка. Некоторые исследования также обнаружили связь между уменьшением размера средних частей мозолистого тела и появлением симптомов импульсивности, подобных СДВГ. Следовательно, раннее злоупотребление может вызвать изменения мозга, имитирующие ключевые аспекты СДВГ.

Наши открытия, согласно которым у подвергшихся жестокому обращению пациентов уменьшилась интеграция правого и левого полушария и уменьшилось мозолистое тело, предлагают интригующую модель возникновения одного из наименее понятных в психиатрии аффектов: пограничного расстройства личности.С менее хорошо интегрированными полушариями пограничные пациенты могут быстро перейти от логического и, возможно, переоцененного состояния левого полушария к крайне негативному, критическому и эмоциональному состоянию правого полушария. Это похоже на теорию о том, что ранние проблемы взаимодействия матери и ребенка подрывают интеграцию функции правого и левого полушария. Очень непоследовательное поведение родителей (например, иногда любящее, иногда жестокое) может создать непримиримый мысленный образ у маленького ребенка.Вместо того чтобы достичь интегрированного взгляда, ребенок будет формировать два диаметрально противоположных взгляда, сохраняя положительный взгляд в левом полушарии, а отрицательный — в правом. Эти ментальные образы и связанные с ними положительные и отрицательные взгляды на мир могут оставаться не интегрированными, а полушария остаются автономными по мере взросления ребенка. Это поляризованное доминирование в полушарии может привести к тому, что человек будет рассматривать значимых других как чрезмерно позитивных в одном состоянии и как резко негативных в другом. Добавьте к этому возможные изменения сексуального возбуждения, опосредованного окситоцином и вазопрессином, и вы поймете, почему у пациентов с пограничным расстройством личности возникают непростые отношения.

Работа с повреждениями

Я надеюсь, что новое понимание воздействия жестокого обращения в детстве на мозг приведет к новым идеям лечения. Однако самый непосредственный вывод из нашей работы — это насущная необходимость предотвращения. Если жестокое обращение в детстве оказывает стойкое негативное влияние на развивающийся мозг, коренным образом изменяя умственные способности и личность, возможно, удастся компенсировать эти отклонения — добиться успеха, несмотря на них, — но сомнительно, что они действительно могут быть обращены вспять во взрослой жизни.

Затраты для общества огромны. Психиатрических пациентов, пострадавших в детстве от жестокого обращения или пренебрежения, гораздо труднее и дороже лечить, чем пациентов со здоровым детством. Кроме того, жестокое обращение в детстве может быть важным компонентом агрессивных людей, предрасполагая их к приступам раздражительной агрессии.

Когда-нибудь мы найдем способы составить график прогресса развития мозга, чтобы мы могли выявлять ранние признаки вызванных стрессом аномалий и отслеживать прогресс каждого пациента и реакцию на лечение.А пока нашим приоритетом должно быть раннее вмешательство. Мозг более пластичен и податлив до полового созревания, что увеличивает наши шансы свести к минимуму или обратить вспять последствия жестокого обращения. Если мы правы в том, что многие изменения, связанные со злоупотреблением, являются результатом каскада вызванных стрессом нейронных и гормональных реакций, то мы могли бы минимизировать влияние насилия, найдя способы уменьшить продолжающийся стресс или подавить чрезмерную стрессовую реакцию.

Одним из последствий жестокого обращения в детстве является лимбическая раздражительность, которая имеет тенденцию вызывать дисфорию (хроническое низкоуровневое несчастье), агрессию и насилие по отношению к себе или другим.Даже в зрелом возрасте лекарства могут быть полезны для облегчения этого набора симптомов. Могут помочь противосудорожные средства, а также препараты, влияющие на серотониновую систему.

Злоупотребление также вызывает нарушения в интеграции левого и правого полушария. Некоторые исследования показывают, что противосудорожные препараты могут способствовать двусторонней передаче информации. Интеграция левого и правого полушария также может улучшиться с помощью действий, требующих значительного взаимодействия левого и правого полушария, например игры на музыкальном инструменте.Некоторые существующие психотерапевтические методы могут быть полезны. Когнитивно-поведенческая психотерапия, которая подчеркивает исправление нелогичных, обреченных на провал представлений, может работать, усиливая контроль левого полушария над эмоциями и импульсами правого полушария. Традиционная динамическая психотерапия может работать, позволяя пациентам интегрировать эмоции правого полушария, сохраняя при этом осведомленность левого полушария, укрепляя связь между двумя полушариями.

Мощный новый инструмент для лечения посттравматического стрессового расстройства — это десенсибилизация и переработка движением глаз (EMDR), которая, кажется, подавляет вспышки и навязчивые воспоминания.Движущийся зрительный стимул используется для создания движений глаз из стороны в сторону, в то время как врач направляет пациента, вспоминая очень тревожные воспоминания. По причинам, которые мы еще не полностью понимаем, пациенты, кажется, способны переносить воспоминания во время этих движений глаз и могут более эффективно интегрировать и обрабатывать свои тревожные воспоминания. Мы подозреваем, что этот метод работает, способствуя интеграции полушарий и активации червя мозжечка (который также координирует движения глаз), что, в свою очередь, успокаивает интенсивную лимбическую реакцию пациента на воспоминания.

Их выбор — или наш?

Общество пожинает то, что сеет, воспитывая своих детей. Независимо от того, является ли насилие над ребенком физическим, психологическим или сексуальным, оно вызывает ряд гормональных изменений, которые заставляют мозг ребенка справляться со злобным миром. Это предрасполагает ребенка иметь биологическую основу для страха, хотя он может действовать и притворяться иначе. Раннее жестокое обращение делает мозг более раздражительным, импульсивным, подозрительным и склонным к тому, чтобы его захлестнули боевые реакции, которые рациональный разум может быть не в состоянии контролировать.Мозг запрограммирован на состояние защитной адаптации, повышающей выживаемость в мире постоянной опасности, но за ужасную цену. Для столь настроенного мозга Эдем, казалось бы, таит в себе свою долю опасностей; Построение безопасных, стабильных отношений впоследствии может потребовать практически сверхчеловеческого личностного роста и трансформации.

В крайнем случае, сочетание жестокого обращения в детстве с другими психоневрологическими недостатками (например, низким интеллектом, травмой головы или психозом) неоднократно обнаруживается в случаях взрывоопасного насилия.Дороти Отнов Льюис и Джонатан Пинкус проанализировали неврологический и психиатрический анамнез агрессивных подростков и взрослых. В одном исследовании они оценили всех 14 подростков, приговоренных к смерти в четырех штатах, и обнаружили, что у всех были травмы головы, у большинства были серьезные неврологические нарушения, у 12 был субнормальный IQ, 12 подвергались жестокому физическому насилию в детстве и 5 подвергались изнасилованию родственниками. . В другом исследовании они проанализировали детские психоневрологические записи и семейные истории заключенных правонарушителей.Что могло быть подсказкой для тех, кого позже арестовали за убийство? Убийцы будущего отличались от других преступников психотическими симптомами, серьезным неврологическим расстройством, психотическим родственником первой степени, насильственными действиями в детстве и жестоким физическим насилием.

В ходе последующего исследования 95 несовершеннолетних правонарушителей, ранее заключенных в тюрьмы, они обнаружили, что сочетание внутренних психоневрологических факторов и истории жестокого обращения в детстве или насилия в семье эффективно предсказывают, какие подростки будут совершать насильственные преступления.Льюис приходит к выводу, что жестокое обращение с детьми может порождать все решающие факторы, связанные с агрессивным поведением, а именно импульсивность, раздражительность, повышенную бдительность, паранойю (которую она интерпретирует как крайнюю версию сверхбдительности), снижение суждений и вербальных способностей, а также снижение признания боли в себе. (диссоциация) и другие. Как показывает наш обзор, эти факторы тесно связаны с стойкими нейробиологическими последствиями жестокого обращения.

Чтобы быть признанным виновным в преступлении в Соединенных Штатах, человек предположительно должен обладать способностью отличать хорошее от плохого и контролировать свое поведение.Те, кто в детстве подвергался жестокому обращению, могут отличать правильное от неправильного, но их мозг может быть настолько раздражительным, а связи из логического, рационального полушария настолько слабыми, что интенсивные негативные (правое полушарие) эмоции могут лишить их способности использовать логику и разум для контроля. их агрессивные порывы. Просто чтобы привлечь людей к уголовной ответственности за действия, которые у них нет неврологической способности контролировать?

Прокуроры и эксперты быстро придумывают такие крылатые фразы, как «оправдание жестокому обращению», чтобы отвергнуть повсеместные и устойчивые последствия детской травмы для поведения.Это так же бездумно, как и призыв «преодолеть это». Детская травма — это не мимолетная психологическая травма, которую можно игнорировать. Даже если человек, подвергшийся насилию, смирится с травмирующими воспоминаниями и решит (ради здравомыслия) простить преступника, это не изменит нейробиологические аномалии. Единственный разумный юридический подход к человеку, который в прошлом подвергался жестокому обращению и который совершил насильственное преступление, — это принять во внимание нейробиологическую способность человека контролировать свое поведение.Если иррационально и лицемерно держать несовершеннолетнего в соответствии с теми же стандартами поведенческого контроля, что и у зрелого взрослого, так же несправедливо придерживать травмированного и неврологически ослабленного взрослого человека в соответствии с теми же стандартами, что и у не столь пострадавшего. Жестокое обращение в детстве, возраст и неврологические нарушения могут быть решающими смягчающими факторами, которые справедливое общество не должно игнорировать.

Если мы знаем, что корни насилия оплодотворены жестоким обращением в детстве, можем ли мы взять на себя долгосрочное обязательство по сокращению насилия, сосредоточив внимание на наших детях, а не на преступниках? Что, если мы поставим цель сократить количество случаев жестокого обращения с детьми и отсутствия заботы на 50 процентов в год? Что, если бы мы отслеживали статистику жестокого обращения с детьми так же жадно, как мы отслеживаем строительство жилья, инфляцию или результаты бейсбола? Нам придется серьезно заняться улучшением доступа к качественным дневным и внешкольным программам.Возможно, нам потребуется обучать и поддерживать родителей, чтобы они знали, как более эффективно воспитывать своих детей. Нам, безусловно, нужно будет способствовать улучшению отношений между сверстниками, братьями и сестрами.

Подумайте, что бы мы могли сэкономить, если бы нам нужно было меньше тюрем и меньше специалистов в области психического здоровья. Подумайте о преимуществах приближения на шаг ближе к обществу, в котором каждый мог бы жить и наслаждаться.

Наш мозг сформирован нашим ранним опытом. Жестокое обращение — это зубило, которое формирует мозг, чтобы бороться с раздорами, но за счет глубоких, стойких ран.Жестокое обращение в детстве — это не то, с чем можно «справиться». Это зло, которое мы должны признать и противостоять, если мы стремимся что-то сделать с неконтролируемым циклом насилия в этой стране.

Список литературы

1. Финкельхор Д.А. Справочник по сексуальному насилию над детьми . Беверли-Хиллз, Калифорния: Sage Publications; 1986.
2. Herman JL, Perry JC, van der Kolk BA. Детская травма при пограничном расстройстве личности. Американский журнал психиатрии . 1989; 146: 490-5.
3. Putnam RW, Post RM, Guroff JJ. Сто случаев расстройства множественной личности. Журнал клинической психиатрии . 1986; 47: 285-93.
4. Spiers PA, Schomer DL, Blume HW, Mesulam MM. Темпоролимбическая эпилепсия и поведение. В: Месулам М.М., изд. Принципы поведенческой неврологии. Филадельфия : Ф.А. Дэвис; 1985: 289-326.
5. Teicher MH, Glod CA, Surrey J, Swett C. Раннее насилие в детстве и рейтинги лимбической системы у взрослых психиатрических амбулаторных больных. Журнал нейропсихиатрии и клинической неврологии . 1993; 5: 301-6.
6. Ito Y, Teicher MH, Glod CA, Harper D, Magnus E, Gelbard HA. Повышенная распространенность электрофизиологических аномалий у детей, подвергшихся психологическому, физическому и сексуальному насилию. Журнал нейропсихиатрии и клинической неврологии . 1993; 5: 401-8.
7. Ито Й, Тейчер М. Х., Глод Калифорния, Акерман Э. Предварительные доказательства аберрантного развития коры головного мозга у пострадавших от жестокого обращения детей: количественное исследование ЭЭГ. Журнал нейропсихиатрии и клинической неврологии . 1998; 10: 298-307.
8. Bremner JD, Randall P, Vermetten E, et al. Основанное на магнитно-резонансной томографии измерение объема гиппокампа при посттравматическом стрессовом расстройстве, связанном с физическим и сексуальным насилием в детстве — предварительный отчет. Биологическая психиатрия . 1997; 41: 23-32.
9. Stein MB. Объем гиппокампа у женщин, пострадавших от сексуального насилия в детстве. Психология медицины . 1997; 27: 951-9.
10. Schiffer F, Teicher MH, Papanicolaou AC. Вызвано потенциальное свидетельство активности правого полушария при воспроизведении травматических воспоминаний . Журнал нейропсихиатрии и клинической неврологии . 1995; 7: 169-75.

Обновление

для специалистов в области психического здоровья

Специалисты в области психического здоровья играют важную роль в облегчении выздоровления детей, подростков и семей в случае травмирующих событий. Возможности для оказания помощи могут появиться благодаря работе с службами экстренного реагирования и общественными организациями, которые обслуживают семьи с детьми, путем работы с существующими клиентами, которые переживают травмы, и путем обращения за помощью к детям и семьям, пострадавшим от травмы в их сообществе.Психологи и другие поставщики психиатрических услуг также могут зарегистрироваться в сети реагирования на стихийные бедствия Американской психологической ассоциации (APA) или оказывать свои услуги через местное отделение Американского Красного Креста.

Кроме того, поставщики психиатрических услуг могут пройти обучение по методам лечения детских травм, соответствующих их развитию и культуре, с целью эффективного лечения тех детей, которые не выздоравливают самостоятельно. Возможность помочь не ограничивается теми, кто специализируется на работе с детьми.Специалисты в области психического здоровья, лечащие взрослых, имеют возможность выявлять потенциально пострадавших от травм потомков взрослых и оказывать им поддержку. Специалисты в области психического здоровья могут консультировать других специалистов (в школах, медицинских учреждениях, духовных учреждениях и других системах обслуживания) по вопросам реагирования на детей, подростков и семьи, подвергшихся травмам. Пройдя специальную подготовку и подготовившись, специалисты в области психического здоровья могут участвовать в работе групп реагирования на стихийные бедствия или чрезвычайные ситуации в своем районе.

Поддержите ребенка, семью и общество

Опираясь на существующие сильные стороны и ресурсы ребенка, семьи и сообщества, специалисты в области психического здоровья могут помочь снизить стресс и способствовать использованию существующих адаптивных стратегий выживания детьми и родителями. Специальная помощь в решении проблем может быть полезна детям и их семьям для снятия стресса. Травматические события часто приводят к другим факторам стресса или вторичным травмам, таким как полицейское расследование; судебное разбирательство; похороны; нарушение школьной и другой повседневной жизни и отстранение от нее; вопросы жилья и опеки; потеря имущества, друзей и домашних животных; и финансовый стресс.Специалисты в области психического здоровья могут помочь семьям справиться с этими проблемами реальной жизни и выступить в качестве защитников социальной справедливости.

Во время экстремального стресса люди часто не используют свои проверенные способы справиться с ситуацией. Таким образом, можно помочь детям и семьям понять, как применить свои существующие навыки в новом и незнакомом типе событий. В других случаях людям необходимо приобрести новые навыки, чтобы справиться с травмирующим событием. Обучение навыкам преодоления трудностей и решению проблем часто является частью лечения, основанного на доказательствах.Специалисты в области психического здоровья должны внимательно относиться к предоставлению обучения, которое соответствует уровню развития детей и культурному / этническому происхождению семьи.

Просвещать о реакциях на травмы и надеяться на полное выздоровление

Хотя детей формирует их жизненный опыт, большинство детей восстанавливаются после травм. Некоторые даже сообщают об обнаружении новых сильных сторон и навыков, позволяющих справиться с ситуацией. Передача информации об общих реакциях на травму часто может быть полезной не только для ребенка, но и для окружающих его людей, включая родителей, учителей, тренеров, духовенство и лидеров сообщества.Знание того, чего ожидать и какие реакции наиболее часты, может облегчить опасения взрослых по поводу того, что ребенок не выздоровеет или получит навсегда. Эта информация также может быть полезна перед травматическим событием и, таким образом, может использоваться в превентивном формате. Взрослым важно знать, что дети и подростки понимают травмирующие события и реагируют на них в зависимости от уровня своего развития. Ожидания родителей должны соответствовать тому, что типично для возраста их ребенка. Если люди, работающие в системе поддержки ребенка, понимают его или ее поведение и страдания как нормальную реакцию на ненормальные события, они могут лучше поддерживать ребенка в период выздоровления.По этой теме доступно множество полезных материалов, в том числе те, которые перечислены в конце этой веб-страницы.

Помогите детям, семьям и сообществам вернуться или создать нормальные роли и распорядок дня

Помощь детям, семьям и сообществам в восстановлении привычек и ролей может помочь вернуть нормальную жизнь ребенка, придавая уверенность и чувство безопасности. В этом отношении может помочь возобновление регулярного приема пищи и отхода ко сну, возвращение в школу, возобновление дружеских отношений и проведения досуга, а также игры в безопасной обстановке.

Понимать культурные аспекты ребенка и семьи, связанные с травмой, реакциями на травму, а также необходимостью и типом вмешательства

Поскольку каждый ребенок реагирует на травмирующие события по-своему, важно прислушиваться и пытаться понять уникальные взгляды и проблемы детей, а также их семьи. Культура играет важную роль в том значении, которое мы придаем травме, и в наших ожиданиях выздоровления. Таким образом, попытка понять опыт ребенка (с собственной точки зрения), а также опыт семьи и сообщества ребенка может помочь направить усилия по вмешательству.Те, кто не знаком с психиатрической помощью, могут неохотно обращаться за помощью, и им может потребоваться время, чтобы выразить свои опасения по поводу лечения, прежде чем они будут готовы за ним. Кроме того, дети и семьи из групп этнических и расовых меньшинств могут столкнуться с дополнительными препятствиями, включая ограниченный доступ к услугам по охране психического здоровья и невосприимчивость культуры большинства к влиянию расизма и бедности на их переживания травмирующих событий.

В некоторых сообществах, в которых травма широко распространена как в настоящее время, так и исторически, особое внимание следует уделять контексту травмы.Привлечение лидеров сообщества, таких как священнослужители и другие духовные лидеры, школьный персонал, медицинские работники и лица, обеспечивающие уход, поможет каждому понять стоящие перед ними проблемы и способы, которыми сообщество готово их решать.

Оценить потребность и оказать помощь в соответствии с уровнем потребностей ребенка и временем, прошедшим с момента травмирующего события

В разное время и для разных уровней тяжести симптомов требуются разные стратегии.Например, поскольку большинство детей испытывают дистресс сразу после травмирующего события, поддерживающий, ориентированный на проблему подход может быть полезным в острой фазе выздоровления. Позже, однако, тот же уровень дистресса, переживаемого ребенком, может указывать на то, что необходим более интенсивный, ориентированный на травму подход, например такой, который подчеркивает как обучение навыкам, так и возможность для ребенка пересмотреть травму. Точно так же полезно различать универсальную помощь, которая может быть полезна всем детям и семьям, подвергшимся травмам (например,g., базовая информация о том, чего ожидать, поддержка существующих ресурсов выживания) и целевые вмешательства, которые подходят только для тех, у кого есть продемонстрированная потребность (например, формальное психологическое вмешательство).

Хотя поведенческие проблемы легко замечают родители и учителя, тревожность и депрессивные симптомы у детей — нет. Таким образом, хорошей практикой является оценка тревожности и депрессии путем непосредственного опроса детей и получения их собственных отчетов об этих симптомах. Рекомендуется регулярный скрининг на предмет травматических воздействий при поступлении, а также могут быть оправданы более масштабные усилия по скринингу для выявления детей, подвергшихся травмам, которые испытывают проблемы.

Уважать готовность и готовность ребенка и семьи к лечению / Держать двери для лечения открытыми

Дети и семьи не всегда готовы к лечению, когда оно предлагается, а некоторые могут вообще отказаться от лечения. Будь то сразу после острого события или когда продолжающееся травматическое воздействие или симптомы изначально выявляются профессионалом, помощь, предлагаемая специалистами в области психического здоровья, может не прийти в нужное время для этого ребенка или семьи.В частности, когда травмирующие события привели к другим факторам стресса или вторичным травмам, семья может быть сосредоточена на том, чтобы справиться с этими проблемами, прежде чем у них появится энергия обратиться к потребностям психического здоровья. Важно проинформировать детей и семьи о вариантах лечения и сообщить людям, что лечение будет доступно им в будущем, на случай, если они станут более восприимчивыми в будущем. Самое главное, держите двери для лечения открытыми для ребенка и семьи.

Учитывайте конфиденциальность и неприкосновенность частной жизни

Специалисты в области психического здоровья имеют обширную подготовку по вопросам конфиденциальности и тому, как обеспечить конфиденциальность своих клиентов, но при работе с детьми, подвергшимися травме, может быть сложно защитить конфиденциальность за пределами традиционной офисной обстановки.Например, после стихийного бедствия или травмы, полученной в школе, специалисты в области психического здоровья могут работать с детьми и их семьями в школе или сообществе и могут быть не в состоянии применять обычные меры безопасности для защиты частной жизни. Кроме того, многие дети, страдающие дистрессом, связанным с травмой, могут быть выявлены в системе ювенальной юстиции или социальной защиты детей, а не в психиатрических учреждениях. Специалисты в области психического здоровья должны быть осторожны, чтобы получить разрешение от детей и родителей перед передачей информации школьному персоналу или другим членам сообщества.

Защитник лечения, направленного на лечение травм, для тех, кто не полностью выздоровел

Поскольку такие методы лечения, как когнитивно-поведенческая терапия, работают для детей со стойким посттравматическим стрессовым расстройством и связанными с ним симптомами, такими как тревога или депрессия, специалисты в области психического здоровья должны пропагандировать этот тип лечения, когда они сталкиваются с ребенком с такими симптомами. Внедрение этих методов лечения может быть гибким, позволяя адаптировать его к уровню развития и культуре ребенка, если основные концепции передаются с верностью этим моделям лечения.В тех областях, где немногие специалисты в области психического здоровья имеют такую ​​подготовку, психологи могут помочь разработать возможности для обучения и наблюдения, чтобы расширить возможности сообщества по оказанию такой помощи. Знание того, кто в сообществе имеет опыт лечения травм, может помочь даже неспециалистам подготовиться к тому, чтобы предоставить детям надлежащий вид помощи. В этой быстро развивающейся и расширяющейся области психологам и другим специалистам в области психического здоровья необходимо будет идти в ногу с достижениями в области оценки и лечения, чтобы быть в курсе последних событий и постоянно обучаться новым методам вмешательства.Специалисты в области психического здоровья должны пропагандировать программы и методы лечения травм, которые были изучены, имеют эмпирическую поддержку и могут быть реализованы с детьми и семьями из разных слоев общества и культурного опыта.

Береги себя и берегись выгораний

Эмоциональная травма может сказаться на профессионалах, а также на детях и семьях, которым они служат. Некоторые виды травм затрагивают все сообщество, таким образом, прямо или косвенно влияя на оказывающих помощь специалистов, через опыт их клиентов.Самопомощь для профессионалов важна и включает в себя наблюдение за признаками выгорания (например, истощение, онемение или дистанцирование от других, чрезмерное взаимодействие с пережившими травму). Выделение времени на то, чтобы позаботиться о себе, ограничение часов, потраченных на то, чтобы сосредоточиться на травмах, и консультации со сверстниками могут быть эффективными способами облегчить этот тип стресса.

Признаки детской травмы | Адвекит

У многих из нас остались теплые детские воспоминания, но нет ничего более идеального, чем изображают старые фотоальбомы.Семьи сложны, но иногда грубые пятна или недостатки могут перерасти в травму, проявляющуюся в детстве, и повлиять на человека в зрелом возрасте.

Дети более сознательны, чем им часто приписывают, придавая значение событиям, свидетелями которых они являются, создавая свою внутреннюю карту того, как интерпретировать мир как способ справиться с трудными, трудными для понимания ситуациями. Но если они не поймут, как изменить эту карту по мере взросления, это может повредить их способности функционировать как здоровые взрослые и проявит симптомы детской травмы во взрослой жизни.

Как можно обнаружить признаки детской травмы у взрослых и чем может помочь служба подбора терапевта?

Что такое травма?

Травма определяется как чрезвычайно стрессовое или тревожное событие, в результате которого человек чувствует себя беспомощным и эмоционально неконтролируемым. Психологическая травма любого рода может привести к неприятным эмоциям, воспоминаниям и тревоге, которые не исчезнут.

Эмоциональная и психологическая травма является результатом чрезвычайно стрессовых событий, которые разрушают чувство безопасности человека.Травмирующее событие часто связано с угрозой жизни или безопасности, но это может быть любая ситуация, в которой кто-то чувствует себя подавленным или изолированным, даже без физического вреда. Не объективные обстоятельства определяют травмирующее событие, а скорее субъективное эмоциональное переживание самого события.

Некоторыми причинами эмоциональных и психологических травм являются отдельные инциденты, такие как несчастные случаи, травмы или насильственные нападения, особенно если что-либо из этих событий произошло в детстве.Травма также может быть вызвана постоянными стрессовыми факторами, такими как проживание в небезопасном районе, борьба с опасным для жизни заболеванием, издевательства, домашнее насилие или травма в раннем детстве, такая как пренебрежение. Есть также причины, которые часто упускаются из виду, потому что они не кажутся такими серьезными, например, романтический разрыв, операция, разочаровывающий опыт или унизительный момент. Любить пережившего травму может быть утомительно, но если вы лучше поймете, как детская травма влияет на взрослых, сочувствовать им станет намного проще.

Были ли вы свидетелями или пережили какой-либо травмирующий детский опыт, травмирующая среда, скорее всего, вызовет признаки детской травмы у взрослого. Симптомы травмы проявляются у разных людей по-разному, но хотя эмоциональная травма в детстве имеет много последствий, вот некоторые способы ее воздействия на взрослых.

Ложное Я

Когда люди переносят детские эмоциональные раны с собой во взрослую жизнь, результатом может быть создание ложного «я».Это случается, когда ребенок не чувствует себя любимым или о нем заботится. Вместо этого они сосредотачиваются на попытке стать ребенком, которого будут любить и заботиться родители. Похоронение этих ощущений недостаточности может стать препятствием для удовлетворения реальных потребностей и в конечном итоге приводит к тому, что травмированный человек создает ложное «я» — личность, которая представляется миру, но не отражает истинное «я».

Когда человек скрывает эмоции, он теряет связь с тем, кем он является на самом деле, и приходит в ужас от того, что если позволить маске упасть, это означает, что о нем больше не будут заботиться, любить или принимать.Лучший способ узнать, является ли для вас ложное «я» признаком детской травмы, — это изучить услуги психотерапевтической терапии. Поиск терапевта, специализирующегося на детских эмоциональных травмах, поможет вам восстановить связь со своими чувствами и выразить свои эмоции.

Изображение жертвы

То, как человек думает и во что верит, будет стимулировать его разговор с самим собой, что может либо усилить, либо лишить силы. Негативный разговор с самим собой может способствовать потере контроля или ощущению себя жертвой. Люди, у которых есть признаки травмирующего детства, будут думать о себе как о жертвах, потому что они стали жертвами в детстве, даже если они больше не находятся в такой ситуации, как взрослые.

Каждый имеет право выбирать, как он думает о своей жизни. Хотя у нас практически нет контроля над окружающей средой и нашей жизнью в детстве, взрослые люди разные. Но может быть трудно переключить это восприятие и разговор с самим собой с потери контроля в детстве на взятие контроля во взрослом возрасте. Взрослым, пережившим неблагоприятный детский опыт, может быть полезно восстановить контроль, создав новый рассказ как выживший, а не как жертва.

Пассивно-агрессивность

Дети, которые растут в семьях, где присутствует нездоровое выражение гнева, склонны проявлять те же нездоровые выражения, что и взрослые, или, вместо этого, растут, думая, что гнев — это неприемлемое чувство.Став свидетелем сильного гнева в детстве, взрослый, у которого был неблагоприятный детский опыт, мог любой ценой избежать гнева, подавляя его. И наоборот, если человек растет в семье, где насилие вообще не выражается, он также может быть склонен подавлять гнев.

Что произойдет, если кто-то не сможет выразить гнев? Гнев не проходит естественным образом. На самом деле, они, вероятно, все еще злятся. Гнев — это естественная, здоровая эмоция, но вместо того, чтобы найти решение, которое приходит с признанием гнева и выяснением того, что его вызвало, человек просто остается злым.Это может перерасти в пассивно-агрессивное поведение. Терапия, ориентированная на травму, может иметь положительные долгосрочные эффекты, помогая избавиться от таких симптомов детской травмы, как этот.

Комплекс ПТСД

У многих взрослых, переживших травму в раннем детстве, развивается посттравматическое стрессовое расстройство. Жизнь со сложным посттравматическим стрессовым расстройством может иметь много неблагоприятных долгосрочных последствий и серьезно сказываться на психическом здоровье. Признаки и симптомы сложного посттравматического стрессового расстройства включают интенсивные эмоциональные воспоминания, которые могут вызвать депрессию, тревогу, суицидальное поведение и проблемы с управлением гневом.Если эти признаки и симптомы кажутся вам знакомыми, важно обратиться за лечением от посттравматического стрессового расстройства.

Найдите совпадение →

5 способов воздействия детской травмы на взрослый

По данным Национальной сети детского травматического стресса, 78 процентов детей сообщили о более чем одном травматическом опыте в возрасте до пяти лет.

Травмы, связанные с развитием, встречаются чаще, чем можно подумать, и могут легко привести к проблемам в более зрелом возрасте.

Эмоциональная регуляция, сознание и память, искаженное восприятие виновных в жестоком обращении, трудности в отношениях, низкая самооценка и слабый взгляд на жизнь — все это известные факторы во взрослом возрасте, которые возникают из-за детской травмы.

Ранняя травма в детстве изменяет развивающийся мозг, потому что окружающая среда, характеризующаяся жестоким обращением и пренебрежением, например, вызывает иные адаптации мозговых схем, чем окружающая среда безопасности, защищенности и любви, и чем раньше в среднем возникает дистресс, тем глубже эффекты в зрелом возрасте.

Будь то физическое насилие, эмоциональное насилие, такое как пренебрежение, или словесное оскорбление, долгосрочные последствия детской травмы, особенно если их не лечить, могут нанести серьезный ущерб взрослой жизни.

Ниже приведены примеры неблагоприятных детских переживаний и стрессовых переживаний, которые могут привести к долгосрочным последствиям во взрослом возрасте.

• Физическое насилие
• Сексуальное насилие
• Эмоциональное насилие
• Физическое пренебрежение
• Эмоциональное пренебрежение
• Свидетели домашнего насилия
• Злоупотребление психоактивными веществами в домашнем хозяйстве
• Психическое заболевание в семье
• раздельное проживание родителей или развод
• Заключение под стражу члена семьи
• Внезапная смерть в семье
• Уход за больным хроническим или изнурительным заболеванием

1) Наркомания и расстройства психического здоровья

Детская травма тесно связана с депрессией, расстройством, связанным с употреблением психоактивных веществ, тревогой, расстройствами пищевого поведения и другими расстройствами психического здоровья, которые присутствуют во взрослом возрасте.

Лица, подвергшиеся насилию в детстве и не обращавшиеся за надлежащим лечением, с большей вероятностью будут бороться с разрешением конфликтов и имеют плохие навыки управления стрессом во взрослом возрасте.

В результате они с большей вероятностью будут использовать пищу, наркотики или алкоголь в качестве механизма выживания, чтобы справиться с любыми внутренними конфликтами, а также справиться с любой депрессией или тревогой, которые могли развиться из их прошлой травмы.

2) Влечение к нездоровым отношениям

Взрослые, пережившие травму в детстве, обычно привлекательны для нездоровых, эмоционально недоступных или жестоких людей, поскольку эти люди соответствуют их психологической идентичности, что часто может привести к новому циклу травм и прошлым оскорбительным воспоминаниям и чувствам.

Многие из этих людей осознают свое прошлое и знают, что им нужно и чего они хотят, но они по-прежнему предпочитают общаться с другими людьми, которые могут вести их по ложному пути из-за их бессознательного влияния с детства.

Часто травмирующие чувства знакомы, и многие выбирают оскорбительные отношения, независимо от того, осознают ли они, что это неправильный выбор.

3) Утрата детских воспоминаний

Люди, у которых было травмирующее детство, часто не могут вспомнить большую часть этих лет.

Это известно как блокирование, общий защитный механизм, который возникает, когда люди не осознают или не могут принять прошлые события или реальность как способ избежать болезненных чувств или воспоминаний.

Они могут помнить яркие воспоминания или события без какого-либо контекста и в результате могут чувствовать, что их детство украли, что может привести к проблемам с самоидентификацией во взрослом возрасте.

Потеря детских воспоминаний может привести к проблемам с самооценкой и самооценкой во взрослом возрасте.

4) Избегание отношений

Лица, пережившие негативный опыт развития в детстве, могут не обладать социальными навыками и стремлением к близости во взрослом возрасте.

В результате многие взрослые могут избегать близости с другими и предпочитать изолироваться, что может лишить их здоровых межличностных отношений и коммуникативных навыков.

Эти люди могут чувствовать себя слишком ущербными или поврежденными, чтобы вступать в отношения с другими людьми.

Отсутствие социальных взаимодействий, интимных отношений, коммуникативных навыков и навыков разрешения конфликтов может помешать развитию в более позднем возрасте и может привести к чувству собственной недостойности и самоосуждения.

Это отличается от интровертированной личности, так как интроверты восполняют свои запасы энергии в одиночестве, но при этом стремятся к социальному взаимодействию и интимным отношениям.

5) Хроническая болезнь

Травматические воспоминания и переживания могут глубоко проникнуть в тело, способствуя хроническому стрессу, который может нанести вред физическому здоровью.

Прошлый травматический опыт может повысить уровень кортизона и норадреналина в организме, что в долгосрочной перспективе может привести к ожирению, диабету, аутоиммунным расстройствам, сердечным заболеваниям и повысить риск некоторых видов рака.

Не говоря уже о влиянии алкоголя и наркотиков на организм, поскольку многие люди обращаются к этим веществам как к нездоровому механизму преодоления травм.

Обращение за помощью

Детская травма, преднамеренная или непреднамеренная, может иметь длительные последствия для всех аспектов взрослой жизни.Обратиться за лечением никогда не поздно.

Было бы идеально, если бы люди проходили терапию в детском или подростковом возрасте; однако обращение за профессиональным лечением в зрелом возрасте может помочь предотвратить некоторые из этих долгосрочных побочных эффектов.

Акуа здесь, чтобы помочь. Если вы боретесь с последствиями травмы, важно знать, что вы не одиноки, и вы должны понимать, что у того, что вы сейчас переживаете, есть веская причина.

Признание того, что вы являетесь жертвой, и принятие контроля над своей жизнью — это первый шаг в поиске лечения вашей прошлой травмы.

Обращение за терапией и советом к специалисту по психическому здоровью может помочь вам справиться со своими нынешними эмоциями и поможет вам выработать здоровые навыки преодоления трудностей, чтобы справиться с любыми существующими или будущими стрессовыми факторами, которые появляются в вашей жизни и которые могут быть связаны или не связаны с вашей прошлой детской травмой.

Akua Mind and Body специализируется на лечении психических заболеваний для людей, которые находятся в трудном положении.

Будь то лечение в стационаре или амбулаторная программа, наши врачи могут помочь выбрать план, который лучше всего подходит для вас.

Позвоните нам в любое время, чтобы поговорить с консультантом по приемной комиссии, мы доступны 24/7.

• Кристен, автор клинических материалов, любит писать на научно обоснованные темы из передового мира психического здоровья и медицины зависимостей. Она врач семейной медицины и писатель, которая также преподает и вносит свой вклад в образование медицинского совета.Ее страсть заключается в просвещении общественности о болезнях, которые можно предотвратить, включая расстройства психического здоровья и связанную с ними стигму. Она также активный активист и любитель собак.

  Просмотреть все сообщения

Распознавание и лечение детского травматического стресса

Типы травматических событий

Детский травматический стресс возникает, когда насильственные или опасные события подавляют способность ребенка или подростка справляться с ситуацией.

Травматические события могут включать:

• Отсутствие заботы и психологическое, физическое или сексуальное насилие
• Стихийные бедствия, терроризм, насилие в общинах и школах
• Свидетель или испытание насилия со стороны интимного партнера
• Сексуальная эксплуатация в коммерческих целях
• Серьезные несчастные случаи, опасное для жизни заболевание или внезапная или насильственная потеря близкого человека
• Беженцы и война
• Военные факторы стресса, связанные с семьей, такие как отправка, потеря или ранение родителей

В одной репрезентативной на национальном уровне выборке молодых людей в возрасте от 12 до 17 лет:

• 8% сообщили о распространенности сексуального насилия в течение всей жизни
• 17% сообщили о физическом нападении
• 39% сообщили о насилии

Кроме того, многие сообщили о многократных и повторяющихся травмах.

Важно знать, как травмирующие события влияют на детей. Чем больше вы знаете, тем лучше вы поймете причины определенного поведения и эмоций и будете лучше подготовлены к тому, чтобы помочь детям и их семьям справиться с ситуацией. Узнайте больше о типах травм и насилия, а также о типах стихийных бедствий.

Признаки детского травматического стресса

Признаки травматического стресса у каждого ребенка разные. Маленькие дети реагируют иначе, чем старшие.

Дети дошкольного возраста

• Боязнь разлучения с родителями или опекунами
• Много плачет и / или кричит
• Плохое питание и похудание
• Кошмары

Дети начальной школы

• Становится тревожным или напуганным
• Чувство вины или стыда
• Трудно сосредоточиться
• Проблемы со сном

Учащиеся средних и старших классов

• Чувство депрессии или одиночества
• Развитие расстройств пищевого поведения и причинения себе вреда
• Начало злоупотребления алкоголем или наркотиками
• Начало половой жизни

У некоторых детей эти реакции могут мешать повседневной жизни и их способности функционировать и взаимодействовать с другими.

Влияние детского травматического стресса

Влияние травматического стресса на ребенка может продолжаться и после детства. Фактически, исследования показывают, что у детей, переживших травмы, больше шансов иметь:

• Проблемы с обучением, в том числе более низкие оценки и частые отстранения от занятий и отчисления
• Более широкое использование медицинских услуг, в том числе психиатрических услуг
• Более активное участие в системах защиты детей и ювенальной юстиции
• Долгосрочные проблемы со здоровьем, такие как диабет и болезни сердца

Травма является фактором риска почти всех расстройств поведения и расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ.

Чем могут помочь семьи и опекуны

Не все дети испытывают детский травматический стресс после переживания травмирующего события, но те, кто переживает, могут выздороветь. При надлежащей поддержке многие дети могут адаптироваться и преодолевать такие переживания.

Как член семьи или другой заботливый взрослый вы можете сыграть важную роль. Не забудьте:

• Убедите ребенка, что он или она в безопасности. Обсудите меры, которые вы принимаете, чтобы помочь ребенку и обеспечить его безопасность дома и в школе.
• Объясните ребенку, что он не несет ответственности за случившееся. Дети часто винят себя в событиях, даже в тех, которые находятся вне их контроля.
• Будьте терпеливы. Нет правильного расписания для исцеления. Некоторые дети быстро поправляются. Другие выздоравливают медленнее. Постарайтесь оказать поддержку и убедить ребенка, что ему не нужно чувствовать себя виноватым или плохо относиться к каким-либо чувствам или мыслям.

Ознакомьтесь с учебными материалами NCTSI для родителей и опекунов, преподавателей и школьного персонала, медицинских работников и других лиц.

Лечение детского травматического стресса

Даже при поддержке членов семьи и других людей некоторые дети не выздоравливают самостоятельно. При необходимости специалист по психическому здоровью, обученный методам лечения травм на основе фактических данных, может помочь детям и их семьям справиться с последствиями травм и двигаться к выздоровлению.

Доступны такие эффективные методы лечения, как когнитивно-поведенческая терапия, ориентированная на травмы. Существует ряд научно обоснованных и многообещающих методов борьбы с травматическим стрессом у детей.

Лечение каждого ребенка зависит от характера, времени и степени воздействия травмы.

Обзор эффективных методов лечения травм молодежи — 2004 (PDF | 55 KB) в Национальной сети по борьбе с травматическим стрессом детей.

Семьям и опекунам следует попросить своего педиатра, семейного врача, школьного психолога или священника направить их к специалисту по психическому здоровью и обсудить доступные варианты лечения.

Другие способы получить помощь

Многие U.Агентства S. и другие группы предлагают исследования и поддержку в связи с травматическим стрессом у детей.