alexxlab Парадоксальная теория изменений (Арнольд Бейссер)
В гештальт-терапии одну из наиболее важных ролей в развитии метода сыграла небольшая статья Арнольда Бейссера «Парадоксальная теория изменений». В свое время, данная статья стала революцией в области осознавания механизма изменений, которые происходят не только в терапии, но и просто в повседневной жизни. Недавно на сайте нашего института (ВЕГИ) она были опубликована в разделе статьи в отличном переводе.
Если вы хотите лучше узнать как происходят изменения и что такое гештальт-терапия, то лучше всего начать знакомство с данной статьи.
Предлагаю ознакомиться с данной статьей, которую публикую под катом.
Arnold R. Beisser
На протяжении около полувека — основную часть своей профессиональной жизни — Фредерик Перлз конфликтовал с психиатрическим и психологическим истеблишментом. Он бескомпромиссно работал в своем собственном направлении, споря с приверженцами более традиционных воззрений.
Однако в последние несколько лет жизни Перлз и его Гештальт-терапия пришли к гармонии с большой частью теории и практики в области психического здоровья. Это изменение произошло не из-за того, что Перлз изменил свои взгляды, хотя его работа и претерпела некоторые изменения, а потому, что направление и концепции теории поля стали ближе к нему и его работе.
Собственный конфликт Перлза с существующим порядком вещей содержал зерна его теории изменений. Он точно не определял эту теорию изменений, но она лежит в основе большей части его работы и подразумевалась в техниках Гештальт-терапии. Далее я буду называть ее парадоксальной теорией изменений по причинам, которые будут ясны позже. Короче говоря, она заключается в следующем: изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кто он есть на самом деле, а не тогда, когда он пытается стать тем, кем он не является. Изменение не происходит через намеренную попытку изменить себя самого или кого-либо, но происходит тогда, когда человек старается быть тем, кто он есть на самом деле – быть полностью вовлеченным в настоящее.
Отвергая роль агента по изменениям, мы делаем так, что значимое изменение может произойти.
Гештальт-терапевт отказывается от роли этакого «специалиста по изменениям», так как его стратегия – поощрять или даже настаивать на том, чтобы пациент был тем, кто он есть на самом деле. Он верит, что изменения не происходят с помощью намеренных попыток, принуждения или убеждения, или путем инсайта, интерпретаций, или чего-либо подобного по смыслу. Скорее, изменение может произойти, когда пациент отказывается, хотя бы на некоторое время, от попыток стать тем, кем он хочет стать, и пытается быть тем, кто он есть на самом деле. Посылка состоит в том, что человек должен остановиться на одном месте, чтобы иметь некоторую (небольшую) опору для движения, и ему тяжело или невозможно двигаться без такой опоры.
Личность, ищущая изменений, приходя на терапию, находится в конфликте, как минимум, с двумя воюющими интрапсихическими фракциями (частями).
Клиент постоянно движется между тем, чем он «должен быть» и своими представлениями о себе, никогда полностью не идентифицируясь ни с одной из частей. Гештальт-терапевт предлагает личности исследовать себя полностью в своих ролях. С какой бы роли он ни начал, пациент вскоре переключится на другую. Гештальт-терапевт просто просит быть человека тем, кто он есть в данный момент.
Пациент приходит к терапевту, потому что он хочет, чтобы его изменили. Многие терапевты принимают это как подходящую цель для терапии и теряются в различных средствах, пытаясь изменить пациента, порождая то, что Перлз называл «собакой сверху» и «собакой снизу». Терапевт, который пытается помочь пациенту таким образом, теряет позицию равенства и становится всезнающим экспертом, а пациент играет роль беспомощного, хотя цель состоит в том, чтобы терапевт и пациент стояли в равных позициях. Гештальт-терапевт верит, что дихотомия «собаки сверху и собаки снизу» уже существует у пациента в виде одной части, которая пытается изменить другую, и терапевт должен избегать замыкания на одной из этих двух ролей.
Терапевт пытается избежать этой ловушки путем поощрения одновременного принятия пациентом обеих существующих в нем ролей.
В противоположность, аналитик использует такие средства, как работа со сновидениями, свободные ассоциации, перенос, и интерпретацию для достижения инсайта, что, в свою очередь, может привести к изменениям. Поведенческий терапевт работает с помощью наказания и поощрения поведения, чтобы изменить его. Гештальт-терапевт верит в поощрение пациента быть тем, кем он является, кем бы он ни был в настоящий момент. Он верит, согласно Прусту, что «для того, чтобы излечить страдание, необходимо пережить его полностью».
Гештальт-терапевт также верит, что естественное состояние человека – это быть единым, целостным существом – не фрагментированным на две или более противостоящие части. В естественном состоянии происходит постоянное изменение, основанное на динамическом взаимодействии между личностью и окружающей средой.
Kardiner обнаружил, что разрабатывая свою структурную теорию защитных механизмов, Фрейд заменил процессы на структуры (например, процесс отрицания (denying) на отрицание (denial)).
Гештальт-терапевт рассматривает изменение возможным, когда происходит обратное, то есть когда структуры преобразуются в процесс. Когда это происходит, человек открыт к взаимодействию с окружающей его средой.
Если отчужденные, фрагментированные части «Я» в человеке занимают отдельные, изолированные роли, гештальт-терапевт поощряет коммуникацию между ними, — он может попросить их поговорить между собой. Если пациенту это не нравится или он противится этому, терапевт просто просит его исследовать себя в этом протесте или затруднении. Опыт показывает, что когда пациент идентифицируется с отчужденными фрагментами «Я», наступает интеграция. Таким образом, если быть тем, кто ты есть полностью, можно стать чем-то другим.
Сам терапевт – это тоже тот, кто не ищет изменений, но старается быть тем, кто он есть на самом деле. Попытки пациента подогнать терапевта под один из его стереотипов, таких, как «помощник» или «собака сверху» создает конфликт между ними. Решение же достигается тогда, когда каждый может быть самим собой и в то же время остается в тесном контакте с другим человеком.
Терапевт также изменяется, когда остается самим собой с другим человеком. Этот вид интимного взаимодействия приводит к тому, что терапевт может быть наиболее эффективным, когда он сам во многом меняется. Когда терапевт открыт к изменениям, он скорее всего произведет наибольшее воздействие на своего пациента.
Что же произошло в последние пятьдесят лет для того, чтобы эта теория изменений, имевшаяся в работе Перлза, стала приемлемой, современной и ценной? Утверждения Перлза не изменились, но изменилось общество. Впервые за всю историю человечества человек нашел себя в том положении, где вместо необходимости адаптации к существующему порядку вещей он должен был быть способным адаптировать себя к серии изменяющихся порядков. Впервые в истории человечества продолжительность жизни человека превысила промежуток времени, необходимый для того, чтобы произошли большие социальные и культурные изменения. Более того, скорость этих изменений возрастает.
Те терапевты, которые обращаются к прошлому и к истории индивидуума, делают это из предположения, что если однажды индивидуум разрешит вопросы относительно личного травматического события (обычно в младенчестве или в детстве), он все время будет готов ко встрече с миром, так как мир рассматривается в качестве стабильного образования.
Сегодня, однако, есть проблема, связанная с тем, что человек находится в постоянно меняющемся обществе. Сталкиваясь с плюралистической, многоликой, изменяющейся системой, индивидуум вынужден уповать лишь на свои собственные силы, для того чтобы найти стабильность. Он должен делать это, двигаясь динамично и гибко, и временами руководствоваться внутренним гироскопом. Человек не может дальше жить с идеологиями, которые становятся абсолютными, но вынужден действовать, явно или неявно применяя теорию изменений. Цель терапии состоит не в том, чтобы выработать хороший фиксированный характер, а в том, чтобы помочь пациенту стать способным к изменению, при этом сохраняя некоторую индивидуальную стабильность.
В дополнении к социальным изменениям, которые привели современные взгляды в соответствие с теорией изменений, упрямость Перлза и его нежелание быть тем, кем он не являлся, позволили ему быть готовым для общества, когда оно наконец было готово воспринять его теорию.
Перлз должен был быть тем, кем он был, несмотря на, или даже, может, благодаря оппозиции общества. Однако в своей жизни он был интегрирован со многими профессиональными силами в своей области, подобно тому, как индивидуум может стать интегрированным с отчуждавшимися частями, пройдя эффективную терапию.
Поле деятельности психиатрии сейчас расширяется за рамки индивидуума, так как стало ясно, что ключевой вопрос перед нами – это развитие общества, которое поддерживает индивидуума в его собственной индивидуальности. Я верю, что подобная теория изменений также применима к социальным системам, что правильные изменения в социальных системах происходят в направлении интеграции и холизма. Далее, я верю, что факторы, изменяющие социум, делают это наиболее эффективно, действуя таким образом, чтобы изменение протекало поэтапно – в соответствии с динамическим равновесием факторов как внутри, так и снаружи организации. Это требует, чтобы система была чувствительной к собственным, временно отчужденным, фрагментам, таким образом, чтобы возникала возможность включить их в функциональную активность, подобно процессу идентификации у индивидуума.
Во-первых, внутри системы существует сознавание того, что отчужденный фрагмент существует. Во-вторых, этот фрагмент принимается как закономерный продукт развития функциональной потребности, которая становится явной и затем получает энергию, для того, чтобы действовать как явная сила. Это, в свою очередь, приводит к коммуникации с другими подсистемами и способствует интегрированному гармоничному развитию всей системы.
Вследствие экспоненциального роста социальных изменений для выживания человечества ключевым является вопрос определения точного метода социальных изменений. Предложенная здесь парадоксальная теория изменений вышла из психотерапии. Она была разработана на основе диадных терапевтических отношений. Однако предполагается, что эти же принципы подходят и к социальным изменениям, что процесс изменения индивидуума всего лишь микрокосм процесса социальных изменений. Абсолютно разные дезинтегрированные воюющие элементы представляют серьезную угрозу обществу, так же, как и в случае с индивидуумом.
Разделение пожилых и молодых, богатых и бедных, белых и черных, умных и глупых и т. д., отделение людей друг от друга по возрастным, географическим и социальным признакам представляет собой серьезную угрозу для выживания человечества. Мы должны найти пути для соединения этих разделенных фрагментов в виде уровней интегрированной и взаимосвязанной системы систем.
Предложенная здесь парадоксальная теория социальных изменений основана на стратегиях, предложенных Перлзом в его Гештальт-терапии. По предположению автора они применимы к организации общества, общественному развитию и другим процессам изменения, соответствующим демократическому принципу организации общества.
Arnold R. Beisser
Парадоксальная теория изменений
На протяжении около полувека — основную часть своей профессиональной жизни — Фредерик Перлз конфликтовал с психиатрическим и психологическим истеблишментом. Он бескомпромиссно работал в своем собственном направлении, споря с приверженцами более традиционных воззрений.
Однако в последние несколько лет жизни Перлз и его Гештальт-терапия пришли к гармонии с большой частью теории и практики в области психического здоровья. Это изменение произошло не из-за того, что Перлз изменил свои взгляды, хотя его работа и претерпела некоторые изменения, а потому, что направление и концепции теории поля стали ближе к нему и его работе.
Собственный конфликт Перлза с существующим порядком вещей содержал зерна его теории изменений. Он точно не определял эту теорию изменений, но она лежит в основе большей части его работы и подразумевалась в техниках Гештальт-терапии. Далее я буду называть ее парадоксальной теорией изменений по причинам, которые будут ясны позже. Короче говоря, она заключается в следующем: изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кто он есть на самом деле, а не тогда, когда он пытается стать тем, кем он не является. Изменение не происходит через намеренную попытку изменить себя самого или кого-либо, но происходит тогда, когда человек старается быть тем, кто он есть на самом деле – быть полностью вовлеченным в настоящее.
Отвергая роль агента по изменениям, мы делаем так, что значимое изменение может произойти.
Гештальт-терапевт отказывается от роли этакого «специалиста по изменениям», так как его стратегия – поощрять или даже настаивать на том, чтобы пациент был тем, кто он есть на самом деле. Он верит, что изменения не происходят с помощью намеренных попыток, принуждения или убеждения, или путем инсайта, интерпретаций, или чего-либо подобного по смыслу. Скорее, изменение может произойти, когда пациент отказывается, хотя бы на некоторое время, от попыток стать тем, кем он хочет стать, и пытается быть тем, кто он есть на самом деле. Посылка состоит в том, что человек должен остановиться на одном месте, чтобы иметь некоторую (небольшую) опору для движения, и ему тяжело или невозможно двигаться без такой опоры.
Личность, ищущая изменений, приходя на терапию, находится в конфликте, как минимум, с двумя воюющими интрапсихическими фракциями (частями). Клиент постоянно движется между тем, чем он «должен быть» и своими представлениями о себе, никогда полностью не идентифицируясь ни с одной из частей.
Гештальт-терапевт предлагает личности исследовать себя полностью в своих ролях. С какой бы роли он ни начал, пациент вскоре переключится на другую. Гештальт-терапевт просто просит быть человека тем, кто он есть в данный момент.
Пациент приходит к терапевту, потому что он хочет, чтобы его изменили. Многие терапевты принимают это как подходящую цель для терапии и теряются в различных средствах, пытаясь изменить пациента, порождая то, что Перлз называл «собакой сверху» и «собакой снизу». Терапевт, который пытается помочь пациенту таким образом, теряет позицию равенства и становится всезнающим экспертом, а пациент играет роль беспомощного, хотя цель состоит в том, чтобы терапевт и пациент стояли в равных позициях. Гештальт-терапевт верит, что дихотомия «собаки сверху и собаки снизу» уже существует у пациента в виде одной части, которая пытается изменить другую, и терапевт должен избегать замыкания на одной из этих двух ролей. Терапевт пытается избежать этой ловушки путем поощрения одновременного принятия пациентом обеих существующих в нем ролей.
В противоположность, аналитик использует такие средства, как работа со сновидениями, свободные ассоциации, перенос, и интерпретацию для достижения инсайта, что, в свою очередь, может привести к изменениям. Поведенческий терапевт работает с помощью наказания и поощрения поведения, чтобы изменить его. Гештальт-терапевт верит в поощрение пациента быть тем, кем он является, кем бы он ни был в настоящий момент. Он верит, согласно Прусту, что «для того, чтобы излечить страдание, необходимо пережить его полностью».
Гештальт-терапевт также верит, что естественное состояние человека – это быть единым, целостным существом – не фрагментированным на две или более противостоящие части. В естественном состоянии происходит постоянное изменение, основанное на динамическом взаимодействии между личностью и окружающей средой.
Kardiner обнаружил, что разрабатывая свою структурную теорию защитных механизмов, Фрейд заменил процессы на структуры (например, процесс отрицания (denying) на отрицание (denial)).
Гештальт-терапевт рассматривает изменение возможным, когда происходит обратное, то есть когда структуры преобразуются в процесс. Когда это происходит, человек открыт к взаимодействию с окружающей его средой.
Если отчужденные, фрагментированные части «Я» в человеке занимают отдельные, изолированные роли, гештальт-терапевт поощряет коммуникацию между ними, — он может попросить их поговорить между собой. Если пациенту это не нравится или он противится этому, терапевт просто просит его исследовать себя в этом протесте или затруднении. Опыт показывает, что когда пациент идентифицируется с отчужденными фрагментами «Я», наступает интеграция. Таким образом, если быть тем, кто ты есть полностью, можно стать чем-то другим.
Сам терапевт – это тоже тот, кто не ищет изменений, но старается быть тем, кто он есть на самом деле. Попытки пациента подогнать терапевта под один из его стереотипов, таких, как «помощник» или «собака сверху» создает конфликт между ними. Решение же достигается тогда, когда каждый может быть самим собой и в то же время остается в тесном контакте с другим человеком.
Терапевт также изменяется, когда остается самим собой с другим человеком. Этот вид интимного взаимодействия приводит к тому, что терапевт может быть наиболее эффективным, когда он сам во многом меняется. Когда терапевт открыт к изменениям, он скорее всего произведет наибольшее воздействие на своего пациента.
Что же произошло в последние пятьдесят лет для того, чтобы эта теория изменений, имевшаяся в работе Перлза, стала приемлемой, современной и ценной? Утверждения Перлза не изменились, но изменилось общество. Впервые за всю историю человечества человек нашел себя в том положении, где вместо необходимости адаптации к существующему порядку вещей он должен был быть способным адаптировать себя к серии изменяющихся порядков. Впервые в истории человечества продолжительность жизни человека превысила промежуток времени, необходимый для того, чтобы произошли большие социальные и культурные изменения. Более того, скорость этих изменений возрастает.
Те терапевты, которые обращаются к прошлому и к истории индивидуума, делают это из предположения, что если однажды индивидуум разрешит вопросы относительно личного травматического события (обычно в младенчестве или в детстве), он все время будет готов ко встрече с миром, так как мир рассматривается в качестве стабильного образования.
Сегодня, однако, есть проблема, связанная с тем, что человек находится в постоянно меняющемся обществе. Сталкиваясь с плюралистической, многоликой, изменяющейся системой, индивидуум вынужден уповать лишь на свои собственные силы, для того чтобы найти стабильность. Он должен делать это, двигаясь динамично и гибко, и временами руководствоваться внутренним гироскопом. Человек не может дальше жить с идеологиями, которые становятся абсолютными, но вынужден действовать, явно или неявно применяя теорию изменений. Цель терапии состоит не в том, чтобы выработать хороший фиксированный характер, а в том, чтобы помочь пациенту стать способным к изменению, при этом сохраняя некоторую индивидуальную стабильность.
В дополнении к социальным изменениям, которые привели современные взгляды в соответствие с теорией изменений, упрямость Перлза и его нежелание быть тем, кем он не являлся, позволили ему быть готовым для общества, когда оно наконец было готово воспринять его теорию. Перлз должен был быть тем, кем он был, несмотря на, или даже, может, благодаря оппозиции общества.
Однако в своей жизни он был интегрирован со многими профессиональными силами в своей области, подобно тому, как индивидуум может стать интегрированным с отчуждавшимися частями, пройдя эффективную терапию.
Поле деятельности психиатрии сейчас расширяется за рамки индивидуума, так как стало ясно, что ключевой вопрос перед нами – это развитие общества, которое поддерживает индивидуума в его собственной индивидуальности. Я верю, что подобная теория изменений также применима к социальным системам, что правильные изменения в социальных системах происходят в направлении интеграции и холизма. Далее, я верю, что факторы, изменяющие социум, делают это наиболее эффективно, действуя таким образом, чтобы изменение протекало поэтапно – в соответствии с динамическим равновесием факторов как внутри, так и снаружи организации. Это требует, чтобы система была чувствительной к собственным, временно отчужденным, фрагментам, таким образом, чтобы возникала возможность включить их в функциональную активность, подобно процессу идентификации у индивидуума.
Во-первых, внутри системы существует сознавание того, что отчужденный фрагмент существует. Во-вторых, этот фрагмент принимается как закономерный продукт развития функциональной потребности, которая становится явной и затем получает энергию, для того, чтобы действовать как явная сила. Это, в свою очередь, приводит к коммуникации с другими подсистемами и способствует интегрированному гармоничному развитию всей системы.
Вследствие экспоненциального роста социальных изменений для выживания человечества ключевым является вопрос определения точного метода социальных изменений. Предложенная здесь парадоксальная теория изменений вышла из психотерапии. Она была разработана на основе диадных терапевтических отношений. Однако предполагается, что эти же принципы подходят и к социальным изменениям, что процесс изменения индивидуума всего лишь микрокосм процесса социальных изменений. Абсолютно разные дезинтегрированные воюющие элементы представляют серьезную угрозу обществу, так же, как и в случае с индивидуумом.
Разделение пожилых и молодых, богатых и бедных, белых и черных, умных и глупых и т. д., отделение людей друг от друга по возрастным, географическим и социальным признакам представляет собой серьезную угрозу для выживания человечества. Мы должны найти пути для соединения этих разделенных фрагментов в виде уровней интегрированной и взаимосвязанной системы систем.
Предложенная здесь парадоксальная теория социальных изменений основана на стратегиях, предложенных Перлзом в его Гештальт-терапии. По предположению автора они применимы к организации общества, общественному развитию и другим процессам изменения, соответствующим демократическому принципу организации общества.
Теги: Бейссер, гештальт, гештальт-терапия, парадоксальная теория изменений
Гантрип против Бейссера → Spectator.ru [ Дмитрий Смирнов ]
7 лет назад
в категориях
книги
терапия
У гештальтистов есть такая «Парадоксальная теория изменений», которую в короткой статье сформулировал некий Арнольд Бейссер.
Короче говоря, она заключается в следующем: изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кто он есть на самом деле, а не тогда, когда он пытается стать тем, кем он не является. Изменение не происходит через намеренную попытку изменить себя самого или кого-либо, но происходит тогда, когда человек старается быть тем, кто он есть на самом деле – быть полностью вовлеченным в настоящее. Отвергая роль агента по изменениям, мы делаем так, что значимое изменение может произойти.
Гештальт-терапевт отказывается от роли этакого «специалиста по изменениям», так как его стратегия – поощрять или даже настаивать на том, чтобы пациент был тем, кто он есть на самом деле. Он верит, что изменения не происходят с помощью намеренных попыток, принуждения или убеждения, или путем инсайта, интерпретаций, или чего-либо подобного по смыслу. Скорее, изменение может произойти, когда пациент отказывается, хотя бы на некоторое время, от попыток стать тем, кем он хочет стать, и пытается быть тем, кто он есть на самом деле.
Посылка состоит в том, что человек должен остановиться на одном месте, чтобы иметь некоторую (небольшую) опору для движения, и ему тяжело или невозможно двигаться без такой опоры.
Арнольд Бейссер
Посылка состоит в том, что человек должен остановиться на одном месте, чтобы иметь некоторую (небольшую) опору для движения, и ему тяжело или невозможно двигаться без такой опоры.Это коротенькая статья, найдите ее и прочитайте, будет полезно всем.
Одного из моих клиентов эта теория настолько впечатлила, что он попросил написать про нее заметку, еще подробнее и понятнее. Выполняем его просьбу!
Поначалу я, честно говоря, удивился. Сначала я удивился, что эта теория «парадоксальная», потому что никаких парадоксов я в ней не видел. Потом я удивился, что у гештальтистов это довольно «базовая» теория (хотя я могу и ошибаться). Потом я задумался, что к ней можно добавить, чтобы набралось на заметку, и ничего не придумал.
Ну и вот читаю надысь у Гантрипа (а он — психоаналитик) по сути эту же теорию, сформулированную походя, так как книга не об этом, но, вместе с тем, описанную гораздо более глубоко и раньше, чем у Бейссера.
(У менее травмированных людей, которые в детстве хорошо пахли, все не так запущенно и менее «выпукло», но принципы остаются теми же).
Приняв точку зрения о том, что человеческая природа является конституционально бисексуальной, Винникотт хочет выяснить, что это значит, пытаясь выделить «чистый мужской элемент» и «чистый женский элемент» в нашей конституции. Он высказывает предположение, что природа мужского элемента выражена в «делании», а природа женского элемента — в переживании «бытия», которое, как он считает, всегда передается матерью. Эти термины: «делание» и «бытие» — требуют точного и тщательного определения, однако ясно, что способность к «деланию» должна основываться на предшествующей способности к «бытию», базисному переживанию безопасного, бестревожного «существования». Мы можем наблюдать в клинической практике у наших пациентов, что борьба за сохранение активности и «делания», когда индивид находится в тисках базисного чувства «не-бытия» и отсутствия уверенности в себе как в личности, неизбежно приводит к тяжелой тревоге и опасному напряжению. Достаточно стабильные взаимоотношения со стабильной матерью являются основой, через первичную идентификацию, появления переживаний безопасности, самости, идентичности, характерного начала эго, делая возможным, в свою очередь, рост объектных связей, по мере того, как продолжается дифференциация субъекта и объекта, и младенец приобретает «не-я» мир, и чувство, что он является «собой» отдельно от этого мира.
…Затем, принимая винникоттовское утверждение, что женский элемент приносит опыт «бытия», а мужской — «делания», мне кажется, что в клинических случаях мы всегда находим диссоциированным женский элементу как у мужчину так и у женщин, и что фундаментальная диссоциация связана с женским элементом.
Отсутствие или диссоциация переживания «бытия», и вместе с тем неспособность к здоровому естественному спонтанному «деланию» — это радикальный клинический феномен в анализе. Пациенты осознают, что они упорно работали всю свою жизнь, постоянно что-либо «делая» не естественно, а вынужденно, что породило иллюзорное чувство реальности своей личности, замену переживанию своей «сущности» здоровым и уверенным образом, и стало единственной основой уверенности почти у всех пациентов, жалующихся на отсутствие подлинного чувства реальности.
Когда развивается это чувство «бытия», «делание» следует за ним как легкое и естественное самовыражение подлинного интереса. (Курсив мой).
Если же чувства «бытия» нет, естественное «делание» не имеет места. Активность становится напряженной попыткой принудить не чувствующую себя в безопасности личность к продолжению «озабоченной» деятельности.
Гарри Гантрип
До этого эго наличествует как потенциал, находящийся в скрытом состоянии в психике, тогда как младенец начинает жить как «целостное человеческое бытие» (Винникотт). Именно это имел в виду Фэйрберн, когда говорил о «первоначальном едином эго». Но лишь через такую разновидность опыта взаимодействия с матерью может зарождаться эго в качестве специфического развития, все более осознаваемого факта переживания (это не то же самое, что позднее развивающееся «самосознание»). При отсутствии такой разновидности связи «мать—младенец» не начинается развитие жизнеспособного эго, и возникающее в результате чувство глубинной внутренней пустоты, ничтожности, «не-бытия как личности» является тяжелейшей изо всех проблем для психотерапии; проблемой, которая может быть решена, лишь если понимание ее аналитиком приведет к связи пациента с ним, чтобы сделать возможным задержанный старт в развитии эго.
Если «бытие» существует, «делание» будет естественно вытекать из бытия. Если «бытия» нет, оно диссоциировано, тогда вынужденная разновидность «делания» будет «выполнять свой долг» за них обоих, но там, где способность к «деланию» терпит полную неудачу, это обусловлено тем, что чувство «бытия» полностью отсутствует. Одна из женщин, выступавших в телевизионной программе на тему «Чувство принадлежности», заявила: «Я с головой погрузилась в брак и материнство и попыталась заменить бытие деланием». Именно «чувство бытия», женский элемент, либо никогда не был в ней пробужден, либо был утерян в процессе ухода и регрессии в бессознательные глубины, сердцевину ее либидинальной природы. Он остался диссоциированной возможностью, без чего любое интенсивное «делание» подобно постройке здания без какого-либо фундамента, на который можно опереться. Ее вынужденное, напряженное «делание» не было диссоциированным, за исключением того, что оно не было спонтанной деятельностью. Женский элемент наилучшим образом иллюстрируется материнским чувством, которое пробуждает и благоприятствует переживанию «бытия» у младенца как отправного пункта роста всей личности; способностью чувствовать совместно, а затем способность к сопереживанию, способность чувствовать себя «находящимся во взаимоотношениях», базисной взаимосвязью эго, ядром чего является чувство «бытия», без которого психика утрачивает весь смысл собственной реальности как эго.
Человек не может «быть» кем-либо в вакууме. Развитие способности «быть» в опыте первичной связи с достаточно хорошей матерью будет спонтанно приводить к возникновению хорошей естественной способности «делания», к осуществлению действий, необходимых для сохранения взаимоотношений на практике. Переживание «бытия» будет сведено на нет, если оно не приведет к практическому «деланию». Переживание «делания» при отсутствии безопасного чувства «бытия» дегенерирует в бессмысленную последовательность каких-либо активностей (как при бессмысленном обсессивном повторении одной и той же мысли, слова или действия), выполняемых не ради достижения осмысленной цели, а ради бесплодного усилия «поддержания своего бытия», «производства» чувства «бытия», которым индивид не обладает.
Переживание «бытия» является чем-то большим, чем простое осознание «существования». Оно вовлекает в себя чувство надежной безопасности жизни, возникающее оттого, что человек знает себя как реальное лицо, способное устанавливать реальные связи. Переживание «бытия» является началом и основой осознания возможностей нашей «сырой» человеческой природы для развития себя как «личности» во взаимоотношениях. Эти возможности заложены в нашем психобиологическом наследии, но могут быть развиты лишь в том, что Винникотт называет «содействующим окружением» — адекватным материнским уходом на старте: так что переживания «бытия» и «бытия во взаимоотношениях» с самого начала нераздельны.
Такая деятельность может стать маниакальной или обсессивно-компульсивной, ибо «психика» не может остановиться, расслабиться или отдохнуть из-за тайного страха распасться в несуществование. Именно способность индивида к переживанию чувства «бытия» диссоциируется, остается нереализованной на старте развития. Индивид не может чувствовать себя реальным, потому что на старте жизни никто не пробудил эту способность. Его мать дала ему так мало подлинной связи, что он в действительности стал чувствовать себя нереальным. Это проявляется с поразительной ясностью у тех пациентов, которые чувствуют себя настолько подорванными, что полагают, что никогда не будут достаточно сильными для того, чтобы справляться с жизнью.Таким образом, «парадоксальную» гештальтскую теорию изменений можно сформулировать по-экзистенциальному просто:
Чтобы меняться, надо сначала быть.
Почему трудно измениться?
02.13.2016
2 комментария
Мы обычно рассматриваем изменения как проблему, которую необходимо решить.
Поэтому, если у меня есть проблема с тревогой, моим решением может быть посещение занятий по релаксации и попытка уменьшить беспокойство. Когда люди приходят ко мне, одна из вещей, которые часто всплывают, это причина, по которой они пришли, а не то, что они не пытались измениться. Их история — это история о том, как они очень старались измениться и обнаружили, что по какой-то причине они не могут этого сделать.
В своей статье об изменении привычек я рассмотрел кое-что из того, что психология может сказать о том, почему изменения сложны. В этой статье я собираюсь посмотреть, что может сказать консультирование об изменениях, и, в частности, о том, что делает изменения возможными.
В традиции гуманистического гештальта парадоксальная теория изменений Арнольда Бейссера является центральной концепцией (справа). Он утверждал, что перемены происходят, когда мы начинаем быть теми, кто мы есть, и перестаем пытаться стать теми, кем мы не являемся.
Это утверждение на первый взгляд кажется противоречивым, потому что он подразумевает, что изменение происходит только тогда, когда мы перестаем пытаться измениться!
Идея Бейссера противоречит тому, как мы понимаем перемены. Если я иду к консультанту, потому что чувствую беспокойство, а не пытаюсь успокоиться, чем-то, что я не являюсь , он предполагает, что для того, чтобы измениться, мне нужно позволить себе быть тревожным. Кажется, он говорит, что я могу чувствовать себя менее беспокойным, только если позволю себе беспокоиться, что, кажется, не имеет особого смысла.
Почему не работает попытка изменить?
Ответ заключается в том, что мы социальные животные, живущие в социальных группах. Со временем мы перешли от жизни в небольших больших семейных группах охотников-собирателей к жизни в больших городах, контактируя со многими сотнями, если не тысячами людей. Чтобы жить вместе, нам пришлось создать правила, по которым мы согласились жить.
Есть два типа правил. Четкие правила, такие как Законы, Школьные правила, «Будьте вежливы с тетей Сьюзен, когда она придет». У нас также есть неявные правила. Это правила, которые мы понимаем, наблюдая за поведением других людей. Неявные правила гораздо важнее и обычно превосходят явные правила.
Плакат «Сохраняйте спокойствие и продолжайте в том же духе» является очень актуальной иллюстрацией этого разделения между явными и неявными социальными правилами. Это был один из трех стилей плакатов, первоначально разработанных Министерством информации в 1939 году для поднятия морального духа, если Британия постигнет катастрофа военного времени. Однако этот плакат, тираж которого был напечатан миллионами, практически не использовался. Два других, «Ваше мужество» и «Ваша свобода», использовались в небольшом количестве, но воспринимались как покровительственные и коварные. Люди уже знали, что им нужно «сохранять спокойствие и продолжать», и прямое указание этого правила считалось оскорбительным.
Плакат позже был обнаружен компанией Barter Books Ltd в 2000 году и стал очень популярным. Он стал олицетворением основного чувства британскости и вдохновляющим посланием во время финансового кризиса, которое исследуется в книге Сюзанны Уокер 9.0013 Плакаты тыла . Это правило было и остается источником социальной гармонии. Это позволяет нам сотрудничать во времена стресса. Это также может быть причиной личных переживаний.
В нашей культуре умение сохранять хладнокровие в кризисной ситуации высоко ценится. Мы восхищаемся людьми, которые могут сохранять спокойствие в очень напряженных ситуациях; сотрудник, который возвращается на работу на следующий день после смерти близкого человека; люди, которые, кажется, способны выстоять в очень стрессовых ситуациях. Отсюда вытекает определение копинга. Мы понимаем, что сильная эмоциональная реакция, такая как плач, является признаком того, что человек не справляется. А теперь представьте, что я впитал и усвоил это правило, чтобы жить по нему, и кто-то, кто мне глубоко дорог, умирает.
Моя обычная стратегия справиться с ситуацией, «сделать храброе лицо», переполняется моим чувством грусти. Когда я плачу, я пытаюсь справиться с этим, сдерживая себя. Я могу добиться определенного успеха, только чтобы обнаружить, что моя печаль «просачивается» в виде чувства депрессии. Так что теперь я не только несчастна, потому что кто-то, кого я люблю, умер, я также добавила чувство неудачи и неадекватности, потому что я решила, что не справляюсь. Мои попытки «справиться» не позволяют мне прийти к решению, потому что я никогда не позволяю себе достаточно долго справляться со своими чувствами печали, чтобы быть в состоянии обработать их, и чем больше я пытаюсь «справиться», быть тем, кем я не являюсь, чем больше я застреваю. Что мне на самом деле нужно, так это ресурсы, чтобы быть тем, кем я являюсь , не чувствуя себя перегруженным.
Подводя итог, можно сказать, что понимание Байссером «попыток быть тем, кем вы не являетесь» похоже на попытку следовать общественному правилу, которое противоречит вашему собственному внутреннему ощущению себя.
Говоря языком консультирования, эти правила, когда они становятся интернализованными, называются интроектами . В то время как «становление тем, что вы есть», похоже, заключается в том, чтобы позволить себе следовать этому внутреннему чувству, которое передается эмоциями, что вызывает вопрос…
Как следование своим чувствам приводит к изменениям?
Все лица наверху выражают разные эмоции — сытость, вопрос, радость, решимость. Формы их лиц являются отражением этих внутренних миров, и все мы испытываем постоянно меняющийся и сложный набор эмоций. Эти эмоции также приобретают ярлыки. Какие-то будут называться отрицательными, какие-то положительными. О сытом человеке можно сказать, что у него отрицательные эмоции, а у смеющегося — положительные. Когда мы начинаем обозначать эмоции таким образом, они становятся чем-то, чего мы пытаемся избежать, или чем-то, чего мы пытаемся достичь.
Сами эмоции, однако, не являются ни положительными, ни отрицательными, скорее они формируют нашу систему ценностей.
Они говорят нам, что важно для нас. Они происходят в ответ на наш постоянно меняющийся мир. Решительная девушка сосредотачивается на чем-то на расстоянии. Возможно, она кого-то ищет. Может быть, она беспокоится о том, где они, или, возможно, она злится, что они ушли, и, может быть, она даже надеется, что они не вернутся. По выражению ее лица видно, что это важно для нее. Эмоции требуют от нас ответа. Для девушки это пристально смотреть в окно. Это также может быть поиск, или спрашивать окружающих, где этот кто-то, или кричать, или плакать. Это то, как мы реагируем на наши чувства, которые могут быть негативными или позитивными.
У нас есть эмоции, поэтому мы можем осмысленно реагировать на окружающий мир. По мере накопления эмоций мы также накапливаем ответную энергию. По мере того, как мы накапливаем энергию, мы трансформируем ее в энергию, чтобы действовать, реагировать на то, что важно для нас. Этот процесс реагирования и подключения к тому, что важно, позволяет нам в конечном итоге решить и отказаться от него.
Именно этот процесс позволяет происходить изменениям. Позволяя себе чувствовать грусть, когда кто-то, кто мне дорог, умирает, это позволяет мне накапливать энергию, действовать и связываться с тем, что важно. Моя реакция могла бы состоять в том, чтобы плакать, признавая, что они ушли. Это может быть способ продолжить отношения, разговаривая с ними или сохраняя памятные моменты, посещая их могилы, рассказывая и пересказывая истории о том, как я провел с ними время. Именно благодаря этому процессу я «разрешаю» свое чувство грусти и снова начинаю находить смысл в своей жизни.
С точки зрения потери утраты, когда я говорю о разрешении, я не имею в виду, что больше не нужно чувствовать грусть, скорее, разрешение заключается в том, чтобы реагировать таким образом, чтобы человек мог осмыслить утрату.
Как происходит парадоксальное изменение в консультационном кабинете?
Для меня как консультанта важно помочь создать чувство безопасности, дать возможность проявиться чувству, чтобы вы могли накопить энергию для реагирования.
Это может означать рассмотрение стратегий, позволяющих испытывать сильные чувства, таких как внимательность, дыхание и паузы. Таким образом, часто речь идет также о замедлении того, как быстро нарастает чувство, что позволяет вам исследовать другие способы реагирования, а не просто реагировать на чувство или быть подавленным им. Помогая создать достаточную безопасность для человека, которым я являюсь Чтобы иметь возможность соединиться с чувством, мне не нужно направлять изменение, оно просто происходит — это то, что Бейссер имеет в виду, когда говорит «отвергая роль агента изменений».
Воспоминания студента-консультанта
Всего несколько лет назад, хотя иногда кажется, что прошла целая жизнь, я был среди группы однокурсников, сидел перед нашим лектором, который описывал парадоксальную теорию изменений . Мое первое впечатление было о головной боли, когда я просто пытался понять смысл утверждения «изменение происходит, когда он становится тем, кем он является, а не когда он пытается стать тем, кем он не является».
Мысль «что делать?» пронеслось у меня в голове. Затем наш лектор привела нам пример клиентки, которая много лет пыталась похудеть и волшебным образом начала худеть, когда перестала пытаться. Я отчетливо помню, как сидел в комнате, где люди глубокомысленно кивали, а в воздухе витала ощутимая аура неверия.
Когда я начал работать консультантом, я заметил, что этот парадокс верен не только для людей, которых я видел, но и для меня. И я перечитал свои книги, чтобы посмотреть, есть ли объяснение, но, к моему разочарованию, его не оказалось или, по крайней мере, ничего, что имело бы для меня смысл. Так что для меня эта статья также о том, как вставить маленький кусочек головоломки в незавершенную головоломку.
Ссылки
Beisser, A. (1970). Парадоксальная теория изменений. Первоначально опубликовано в Гештальт-терапия Фагана и Шеперда .
Заглавное изображение от Mac-Leod
2 комментария
Переедание и «Парадоксальная теория изменений»
Арнольд Бессье обсуждал в своем эссе 1970 года «Парадоксальная теория изменений» идею, «что изменение происходит, когда человек становится тем, кто он есть, а не когда он пытается стать тем, чем он является».
он не. Изменение не происходит в результате принудительной попытки человека или другого человека изменить его, но оно происходит, если человек тратит время и усилия на то, чтобы быть тем, кто он есть — полностью отдаваться своему нынешнему положению».
Какое отношение это имеет к перееданию?
Это означает, что вы должны перестать пытаться заставить себя измениться. Вы должны перестать бороться с собой. Я обнаружил, что парадокс перемен заключается в том, что чем больше я пытаюсь контролировать свою еду, тем больше я теряю контроль над собой. Когда я отказываюсь от попыток контролировать — и отказываюсь от пищевых «правил», т. е. от взвешивания и измерения своей еды (и своего тела), ем только то, а не то — тем меньше у меня беспокойства по поводу еды. Я знаю. Это пугающая мысль, но она работает. Звучит парадоксально, но перемены происходят, когда отпускаешь, сдаешься.
Это означает, что для того, чтобы измениться, вы должны пойти внутрь себя, понять себя и то, что происходит на самом деле.
Еда — это не проблема, это решение. Какую проблему вы пытаетесь решить перееданием? Как переедание помогает вам? Это отвлечение от чего-то большего, с чем вы не хотите сталкиваться? От чего ты бежишь? Переедание — это красный флаг «что-то не так». Меня что-то беспокоит, с чем я не хочу сталкиваться». Что вас действительно беспокоит?
Дело не в том, что вы едите; это о том, что ест вас.
Вы, наверное, не привыкли думать об этих вещах и можете даже не знать, что вас беспокоит, потому что привыкли отвлекать себя едой. Все нормально. Больше не нужно корить себя. Осознание — это первый шаг.
Один из способов познать себя — определить все части себя. Бессье обсуждает битву, которая у нас внутри.
«Он постоянно колеблется между тем, кем он «должен быть» и тем, чем, по его мнению, он «является», никогда полностью не отождествляя себя ни с тем, ни с другим».
У всех нас есть разные части себя. Одна часть является важной частью, которая пытается помочь нам обрести контроль над тем, что мы едим.
Я называю эту часть «монстр должен». В этой части говорится что-то вроде: «Вы не должны это есть, потому что вы растолстеете или не сможете остановиться; ты должен только есть…» Возможно, есть мятежная подростковая часть, которая сопротивляется: «Ты не можешь говорить мне, что делать. Я покажу тебе!»
Это может быть та часть, которая пьет, которая бунтует против монстра «должен». Эта война, которая продолжается, является отвлекающим маневром для того, что лежит под ней. Война — это отвлечение, чтобы держать более молодые, эмоционально раненые части под землей и защищать их.
Эти эмоционально травмированные детские части усвоили стыд, чувствуя себя «недостаточно хорошими». Эти части могут даже содержать травмирующие воспоминания, такие как жестокое обращение или пренебрежение, и чувствовать себя покинутыми и одинокими. Эти части научились успокаивать себя едой. Они могут содержать гнев, страх и печаль, которые могут казаться непреодолимыми. Чтобы исцелиться, мы должны лечить и лелеять все наши части.
«Опыт показал, что когда пациент идентифицирует себя с отчужденными фрагментами, происходит интеграция. Таким образом, будучи тем, что ты есть, полностью, ты можешь стать чем-то другим» (Бейссер).
Обучение изменению своего пищевого поведения — это внутреннее путешествие: знакомство со всеми частями себя, знакомство с их историями, эмоциональными ранами, которые они держат, определение ролей, которые они играют, и того, как они пытаются вам помочь. Это , а не , осуществляющее больше контроля. Это , а не , позволяющее монстру или мятежному подростку взять на себя ответственность. Это найти покой внутри, заключив перемирие между враждующими сторонами. Это нежное сострадание и забота о молодых, раненых частях. Мы все можем быть сами себе злейшими врагами. Не пора ли научиться быть самому себе лучшим другом?
Бейссер, А. (1970) Парадоксальная теория изменений. В: Фэган, Дж. и Шеперд, И.Л., ред., Гештальт-терапия сейчас, Harper & Row, Нью-Йорк, 77-80.