alexxlab Восхождение или бегство от одиночества?: invirostov — LiveJournal
Виктор Франкл писал: «Экзистенциальный вакуум проявляется в основном в состоянии скуки. Теперь вполне понятен Шопенгауэр, когда он говорил, что человечество, по-видимому, обречено вечно колебаться между двумя крайностями — нуждой и скукой. Действительно, скука в наше время ставит перед психиатром гораздо больше проблем, нежели нужда».
Эту цитату из Франкла я прочла в 203 номере газеты «Суть времени» (статья «О коммунизме и марксизме — 61»)
И в той же статье цитата из Фромма: «Состояние обычной нормальной скуки, как правило, человеком не осознается. Многие люди умудряются найти ей компенсацию, сознательно стремясь в суете сует утопить свою тоску. Восемь часов в сутки они заняты тем, чтобы заработать себе на жизнь, когда после окончания работы возникает угроза осознания своей скуки, они находят десятки способов, чтобы этого не допустить: это выпивка, телеэкран, автомобиль, вечеринки, секс и даже наркотики.
Наконец, наступает ночь, и естественная потребность в сне успешно завершает день. Можно сказать, что сегодня одна из целей человека состоит в том, чтобы убежать от собственной скуки».
Скука… Не зная и (или) не имея возможности правильно (кстати, «правильно» — это как?) распорядиться своим свободным временем, человек испытывает состояние неполноты жизни и готов бежать от него в суррогатные методы восполнения этой неполноты. Но от скуки ли на самом деле бежит человек? Я считаю, что, скорее, от одиночества. Потому что скука – это следствие одиночества. При этом под одиночеством я понимаю не одинокость (отсутствие семьи и друзей), а внутренне ощущение человеком непонятости и невостребованности себя миром, осознание бессмысленности своего существования, ущербности бытия. Это ощущение очень болезненно для человека и он жадно заглатывает любые «обезболивающие» (алкоголь, зависание в интернете, компьютерные игры и т.д), ему кажется, что, проводя свой досуг «как все», он убежит от одиночества.
Тот же Эрих Фром в книге «Бегство от свободы» пишет, что «нормальным» человеком считается тот, кто приспособился к обществу, и отмечает, что эта приспособляемость зачастую бывает достигнута за счет отказа от своего истинного Я, от своих здоровых идеалов и ценностей в пользу отнюдь не столь здоровых стандартов социума. А тот, кто не захотел отказаться от себя и вступил в нелёгкую борьбу за свою личность, в больном обществе считается, мягко говоря, не вполне нормальным.
Бегство от свободы и бегство от одиночества – это, если не одно и то же, то очень близко.
Увы, мир устроен так, что, сделав шаг из несвободы, выйдя за рамки привычных правил, ты моментально оказываешься лицом к лицу с одиночеством, натыкаешься на его ледяной взгляд. Бежать обратно в несвободу? Многие так и делают. Но ведь не все. Тот, кто по-настоящему ощутил запах свободы, уже не захочет от него отказаться. Но что противопоставить парализующему взгляду одиночества? Жар своей искренности и любви? Но ведь это просто красивые слова, которые легко произнести, но не так легко осуществить, — ведь существование в несовершенном мире нанесло твоей искренности и любви травму, залечить которую тебе одному не под силу.
Вернемся теперь к высказыванию Шопенгауэра: «…человечество, по-видимому, обречено вечно колебаться между двумя крайностями — нуждой и скукой». Я бы перефразировала это так: «Человек вынужден вечно колебаться между несвободой и одиночеством».
Итак, одиночество неотрывно, ни разу не моргнув, смотрит на тебя и явно намеревается тебя пожрать. И тут мне вспоминается старый советский мультик про Крошку-Енота, — про то, как его пугало собственное отражение в воде, а потом он по совету мамы просто улыбнулся ему и, конечно же, оно улыбнулось в ответ, сразу перестав быть страшным. Так что же, улыбнуться своему одиночеству (а оно ведь просто наше отражение)? Оно улыбнется в ответ и… Подружиться со своим одиночеством, стать с ним «на ты», сжиться с ним и вместе противостоять несовершенному миру. Да, возможно, это выход. Но я так не хочу! Я хочу быть с людьми, хочу ощущать с ними духовную связь.
Каждый вторник я хожу в клуб, где мы обсуждаем хорошие книги и фильмы, читаем стихи.
Мы много говорим и о свободе, и об одиночестве, и много ещё о чём. Я слушаю, что говорят люди, пытаюсь понять, что их на самом деле волнует. А больше всего я люблю смотреть на их лица — они такие разные, но все кажутся мне прекрасными! И я думаю: а зачем эти люди приходят в клуб? Они бегут одиночества? Я не знаю… Недавно была годовщина первого освобождения Ростова от фашистов. К этой дате участники клуба выпустили ролик, в котором читали стихи в память о погибших на войне красноармейцах. Они это сделали тоже в процессе бегства от одиночества? Я так не думаю.
Наш клуб называется «Восхождение». И, возможно, это действительно какое-то восхождение, а не бегство от одиночества. По крайней мере, я хочу, чтоб это было так.
Никогда не сдавайтесь ни одиночеству, ни несвободе – этим главным врагам рода человеческого. И, даже если искренность и любовь по причине тяжелого ранения не в состоянии полноценно противостоять врагу, ощутите в себе всепобеждающую жажду настоящей жизни и обопритесь на неё.
Не сдавайтесь!
Виктор Эмиль Франкл (1905-1997) — австрийский психиатр, психолог и невролог, бывший узник нацистского концентрационного лагеря.
Эрих Зелигманн Фромм (1900-1980) — немецкий социолог, философ, социальный психолог, психоаналитик.
Артур Шопенгауэр (1788-1860) — немецкий философ.
Жажда одиночества…. Сказать жизни — Да
Жажда одиночества…
Однако бывают минуты, когда просто необходимо уединиться. Постоянная жизнь на людях, на виду у товарищей по несчастью, каждый день, каждый час, даже при выполнении каких-то мелких житейских процедур, начинает тяготить, рождает настоятельную потребность хоть немного побыть одному. Это просто какая-то тоска по одиночеству, по возможности остаться наедине с самим собой, со своими мыслями.
Когда меня уже в Баварии перевели в так называемый «облегченный» лагерь, где во время эпидемии сыпного тифа дали, наконец, работу врача, я иногда имел счастливую возможность хоть на несколько минут погружаться в такое одиночество.
Позади сыпнотифозного барака (то есть простой землянки, где лежали около пятидесяти лихорадящих, бредящих больных) рядом с двойной оградой колючей проволоки был маленький тихий уголок. Там с помощью нескольких колышков и срубленных веток было устроено нечто вроде шалаша, куда каждый день отволакивали по полудюжине трупов из нашего маленького «облегченного» лагеря. В этом углу был люк подземного водопровода, прикрытый деревянным щитом. Вот туда-то я и приходил посидеть на этом щите в те минуты, когда мог оставить барак. Присев на корточки, я часто смотрел сквозь сетку колючей проволоки на цветущие поля и голубеющие далекие холмы баварского пейзажа. Там я давал волю своей тоске, своим мечтам, оттуда улетал мыслями на север, на северо-восток, туда, где, — я думал, — находились те, кого я любил, но где сейчас я не видел ничего, кроме зловеще-причудливых облаков.
Завшивленные мертвецы, лежавшие рядом, не мешали мне. От мира мечтаний меня могли оторвать только шаги конвоира, прохаживавшегося вдоль проволоки, или голос, звавший меня получить новую порцию медикаментов, выделенных для моего карантинного барака.
Обычно она состояла из пяти, а однажды даже десяти таблеток эрзац-аспирина или кардиозола — и это на несколько дней и на 50 больных! И с таким вот запасом медикаментов я начинаю делать «визиты» своим больным. Перехожу от одного к другому, считаю пульс, в тяжелых случаях даю половину таблетки, в самых тяжелых — не даю ничего (ибо лекарства уже бесполезны, и надо экономить их для тех, кому они, может быть, еще могут помочь), а в легких — ограничиваюсь добрым словом за неимением ничего лучшего, как двигался я между нар, сам до предела ослабевший и истощенный после перенесенного недавно тяжелого сыпного тифа. А потом снова шел в свой уголок и садился на крышку водопроводного люка, — кстати, он однажды сохранил жизнь троим заключенным. Незадолго до освобождения начали формировать массовые эшелоны, по-видимому в Дахау, и эти трое, пытаясь избежать такой участи, спрятались от лагерного конвоя, обыскивавшего всю территорию, в «моем» люке. Я в эти волнующие минуты сидел на его крышке, внешне вполне спокойный, и старательно не замечал шнырявших вокруг конвоиров.
В первый момент они, казалось, что-то заподозрили и хотели поднять крышку, но я смотрел на них так чистосердечно, с такой сочувствующей миной, так невозмутимо бросал камешки, целясь в отверстия ограды, что они, задержав на мне взгляд, все-таки удалились. И скоро я смог сообщить туда, вниз, что главная опасность миновала.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
4.6. Жажда справедливости
4.6. Жажда справедливости
Яков Лозовик описал процесс публичного обвинения нацистского военного преступника Айхмана. Мемориал жертв Холокоста Яд Вашем в Израиле в 1958 г. (примерно за три года до процесса) начал собирать и документировать свидетельства выживших. Таким
Глава 4. Жажда отца
Глава 4.
Жажда отца
Все образы имеют две стороны. Если образ обладает определенной глубиной, он должен выражать двойственную сущность реальности. Признание и поддержание психического напряжения между полярными противоположностями — фундаментальный юнгианский принцип.
Жажда страсти
Жажда страсти
Жажда страсти не знает исключений. Что-то в нашей природе жаждет того состояния полной эмоциональной поглощенности, того волшебного мгновения, когда мы перестаем ощущать земное притяжение, свободные наконец от ежедневных правил, ограничений и условностей.
ЛЕА. ЖАЖДА РОДИТЕЛЬСКОЙ ЛЮБВИ
ЛЕА. ЖАЖДА РОДИТЕЛЬСКОЙ ЛЮБВИ
Леа — самая младшая в семье. Ее старший брат живет с родителями, а сестра — в специнтернате. И брат, и сестра Леа находятся под наблюдением воспитательных учреждений.Их отец работает, а мать — нет. Она алкоголичка, страдающая депрессией.
Ее
Жажда убийства
Жажда убийства
Важнейшим свойством характера Гитлера была некрофилия, которую Эрих Фромм определил как «страстную тягу ко всему мертвому, прогнившему, разложившемуся и больному; страсть превращать все живое в неживое; страсть к разрушению ради разрушения». Объектом
ЖАЖДА ЛЮБВИ
ЖАЖДА ЛЮБВИ
Богиня Афродита — мать как Эроса, так и Антэроса (не-люб-ви, точнее неразделенной любви)[193]. Неутолимая жажда любви обуревает нас, когда мы уже влюблены, но не знаем, взаимно ли это чувство или есть ли хоть какая-то возможность ему стать таковым. Или когда еще нет
Жажда на берегу реки
Жажда на берегу реки
Без многого может обходиться человек, но только не без человека.
Людвиг Берне
Каждому хочется, чтобы его понимали, ценили и любили.
Казалось бы, в чем трудность?Ведь если все хотят одного и того же, то достаточно просто этим обменяться: «Пойми меня, и я
7.22 Жажда и демонстрация власти
7.22 Жажда и демонстрация власти
— Кто у вас в семье главный? Вы или муж?
— Конечно муж! Он главный исполнитель всех моих распоряжений.
Каламбур
Наблюдая за женщинами, я много раз замечал, что они просто обожают демонстрировать окружающим свою власть над мужчиной.
7.22 Жажда и демонстрация власти
7.22 Жажда и демонстрация власти
– Кто у вас в семье главный? Вы или муж?
– Конечно муж! Он главный исполнитель всех моих распоряжений.
Каламбур
Наблюдая за женщинами, я много раз замечал, что они просто обожают демонстрировать окружающим свою власть над мужчиной.
Жажда слияния
Жажда слияния
Любовь – это наше истинное существование, которое всегда помнит о полном Единстве, из которого мы произошли.
Любовь подталкивает нас на то, чтобы снова пережить этот опыт. Любовь – это жажда слияния. Мы хотим этого слияния, потому что так мы получаем
Жажда абсолюта
Жажда абсолюта
Одновременно с этой железобетонной ложной сущностью люди со сверхэффективным умом обладают стальной системой ценностей. Если и есть что-то, в истинности чего они уверены на все сто, так это она!Эта система ценностей состоит из абсолютов, и у нее очень
26. Жажда роста
26. Жажда роста
Просто прочтите цитату, которая навела меня на размышления: «Рост – единственный признак жизни». Мудрые слова. Они принадлежат Джону Генри Ньюмену[10]. Вы знаете, я обожаю само понятие роста. Я верю, что именно за этим мы здесь – чтобы расти и расширяться
Воображая свой выход из изоляции и одиночества
Книга, к которой я периодически возвращаюсь с тех пор, как меня парализовало, — это классические мемуары о Холокосте «Человек в поисках смысла» знаменитого психолога Виктора Франкла.
Помимо громкого названия, это прямолинейный отчет о борьбе Франкла за выживание в Освенциме и трех других концентрационных лагерях. Среди невообразимых лишений и страданий Франкл наблюдал, как другие мужчины теряют всякую надежду и умирают еще до того, как умирают от голода или отправляются в газовую камеру. Они просто теряли волю к жизни и умирали.
Франкл искал психологический способ пережить эту бесконечную травму. Во-первых, он старался дистанцироваться от боли и безнадежности вокруг него. Он проецировал свой разум в будущее и представлял, что стоит за кафедрой в большом зале в Вене и читает лекцию «Психотерапевтические опыты в концентрационном лагере». Он рассказал обо всех ужасах заточения и о том, как дать отпор. В его уме то, через что он проходил, было в прошедшем времени, а его речь об этом была в настоящем времени. Он не мог дождаться будущего, которое представлял, которое наполняло его смыслом и целью. И эту лекцию с точно таким же названием он прочел вскоре после освобождения из лагерей.
Поиск смысла и цели в жизни — это то, что мы выбираем сами, а не условия, в которые мы попадаем. Перед лицом невероятных страданий Франкл предвидел будущее и использовал его как форму устойчивости против присутствия. Я подумал об этом, когда наткнулся в New York Times на статью психолога Уортонской школы Адама Гранта. Название было «Чтобы повысить устойчивость в изоляции, овладейте искусством путешествия во времени». В этот период карантина многие из нас застряли в небольшом доме или квартире, часто в одиночестве, запертые на время. В таких обстоятельствах легко стать одиноким и потерянным. И в депрессии. И безнадежно. Тем более, что вы имеете дело с трудной инвалидностью.
Доктор Грант предлагает бороться с этим состоянием одиночества, проецируя свое сознание назад или вперед во времени. Если вспомнить более радостное время в окружении семьи и друзей, это может вызвать еще большую депрессию, но Грант говорит, что обычно так не бывает. Психологически, по его словам, это напоминает нам, что мы на самом деле не одиноки и что нас любят и ценят.
Вспомните отличную вечеринку по случаю дня рождения. Это поднимет вам настроение.
Воображать будущее в мельчайших деталях, как это делал доктор Франкл, — это еще и способ дистанцироваться от утомительного настоящего. Сидеть по квартире, скучая по своей тыкве, — это не совсем день в Освенциме, но вы можете использовать тот же мысленный механизм побега. Это может быть что угодно: от того, куда вы пойдете в день прекращения изоляции, до наблюдения за тем, как будет разворачиваться ваша прерванная карьера, когда вы, наконец, вернетесь к ней. Это также может вдохновить вас подумать о том, что вы действительно хотите делать со своей жизнью, и привести вас к совершенно другому пути.
Грант также предлагает третий мысленный маневр: концепцию, хорошо известную среди психологов под названием «контрфактическое мышление». Как бы это ни звучало похоже на то, что некоторые политики делают каждый день, речь не идет о том, чтобы лгать публике. Это способ взглянуть на прошлое или настоящее в воображаемых сценариях «что, если» или «если бы только».
Грант приводит пример, заставляя своих детей думать о том, «что, если бы» у них не было ни телевизора, ни интернета, ни айфонов во время изоляции. Один ответ пытается выяснить, что делать без этих устройств. Это могут быть семейные настольные игры или изучение нового навыка или, не дай Бог, чтение книги! «Если бы только» обычно сожалеет о прошлой ошибке. «Если бы только» я купил эти эспандеры, я мог бы быть в хорошей форме во время этого перерыва. Такого рода контрфактика, как называют его психологи, также может привести к тому, что вы купите эти группы после окончания карантина.
Я думаю, что Виктор Франкл приводит самые убедительные доводы в пользу того, чтобы дистанцироваться от несчастливого настоящего, придумывая более оптимистичный день вперед. Он не только проработал речь, которую собирался произнести, но и придумал аудиторию и точное место этой речи: «большой, красивый, теплый и светлый зал». Произносил ли он когда-либо речь или нет, почти не имеет значения. Этот акт мысленного путешествия во времени помог ему пережить смерть.
Это сделало свою работу.
Аллен Ракер родился в Уичито-Фолс, штат Техас, вырос в Бартлсвилле, штат Оклахома, имеет степень магистра коммуникаций Стэнфордского университета, степень магистра американской культуры Мичиганского университета и степень бакалавра английского языка Вашингтонского университета, Сент-Луис. Луи.
От одиночества к одиночеству. Умные стратегии успешной жизни
Телевизионное шоу «Голый город» (1958-1963) начинало каждый выпуск с вида Нью-Йорка с высоты птичьего полета. Камера навела кадр на нору, затем показалась местная улица, а затем крупный план людей, рассказывающих об убийстве или другом серьезном преступлении в их районе. Шоу закончилось тем, что рассказчик Лоуренс Добкин каждую неделю произносил одни и те же слова: «В голом городе восемь миллионов историй. Это был один из них».
Издалека мы видим, что в Соединенных Штатах проживает 47 миллионов человек старше 65 лет. 3,1 миллиона пожилых людей живут в домах престарелых, 12 миллионов живут в одиночестве, а 47% женщин в возрасте 75 лет и старше живут в одиночестве.
На расстоянии мы всего лишь статистика, но вблизи у каждого из нас есть история, в чем-то похожая, но все же уникальная. Вы — одна из историй, как и я.
Мы привносим разные отношения и точки зрения в наш жизненный опыт. Мы все уникальны, но у всех нас есть потребности, боли, счастье и надежды. По мере того, как мы стареем, то, что приносит приключения и смысл в нашу жизнь, меняется. Приключения для человека шестидесяти пяти лет отличаются от тех, что для человека восьмидесяти пяти, и наши приключения могут быть умеренными, когда мы живем в одиночестве.
ОДИНОЧЕСТВО
Мы социальные существа. Недавнее исследование, проведенное в Университете Северной Каролины, показало, что значимые социальные связи могут влиять на продолжительность жизни человека, делают нас более устойчивыми к инфекциям и позволяют нам жить более здоровой жизнью. Одиночество имеет обратный эффект.
Одиночество часто приравнивается к одиночеству. Тем не менее, мы можем чувствовать себя одинокими в отношениях с другими, если эти отношения больше не подтверждают или не питают.
Русский писатель Антон Чехов шутил: «Если боишься одиночества, не женись».
Одиночество — это чувство изоляции, без друзей, покинутости, отверженности. Это чувство неспособности соединиться с другими. Это сложная и неприятная эмоциональная реакция на изоляцию или отсутствие общения. Обычно это тревога, вызванная отсутствием надежды.
Узнав о гибели своих родителей, братьев, сестер и жены в нацистских лагерях смерти, Виктор Франкл, великий австрийский психотерапевт, написал следующее: «Итак, теперь я совсем один. Тот, кто не разделил подобную судьбу, не может меня понять. Я ужасно устал, ужасно грустен, ужасно одинок. Мне больше не на что надеяться и нечего бояться. У меня нет удовольствий в жизни, одни обязанности… Никакие успехи не могут меня осчастливить, все невесомо, пусто, суетно в моих глазах, я чувствую себя далекой от всего. …”
Многие могут идентифицировать себя с Виктором Франклом. Любящее присутствие умерших сменяется мучительным одиночеством, которое остается на всю оставшуюся жизнь.
Для других, хотя скорбь никогда не заканчивается, приходит открытие себя новыми способами.
ОДИНОЧЕСТВО
Со временем Франкл перешел от отчаяния одиночества к внутренней силе, вызванной одиночеством.
Он написал следующее в Человек в поисках смысла:
«Единственное, чего ты не можешь у меня отнять, — это то, как я реагирую на то, что ты делаешь со мной. Свобода состоит в том, чтобы выбирать свою позицию в любых данных обстоятельствах».
«Когда мы больше не можем изменить ситуацию, перед нами стоит задача изменить себя».
Одиночество — это состояние души. Это рефлекторно и медитативно. В пожилом возрасте уединение может привести к углублению самопознания и душевному покою в принятии своей смертности. Одиночество приносит радость одиночеству.
Проницательность Франкла продолжается: «Одиночество — это источник исцеления, который делает мою жизнь достойной жизни. Разговоры часто для меня мучительны, и мне нужно несколько дней молчания, чтобы восстановить тщетность слов.
.. Только в состоянии полного забвения и одиночества мы испытываем полезные силы нашей собственной природы». ( Современный человек в поисках души )
Именно в одиночестве мы находим источник, который делает жизнь непрерывным приключением.
ЛИЧНОЕ ОТРАЖЕНИЕ
Мир движется слишком быстро, и я не успеваю за ним. Я не узнаю имен самых известных людей, понимаю слова в современной музыке, и мне трудно не спать весь фильм.
Я знаю, что замедляюсь. Несколько лет назад я любил хорошую игру в бадминтон, сегодня это бочче, и даже тогда мячи начинают казаться немного тяжелыми. Я люблю хорошую прогулку, но о получасовой пробежке не может быть и речи.
Сегодня я встаю раньше, чтобы послушать тишину и полюбоваться восходом солнца. В эти заветные моменты со мной присоединяется утренний кофе. Подагрической рукой я тянусь к чашке с утренним эликсиром. Я глубоко пью магию момента. Одиночество выходит за пределы времени и пространства.
После моего одиночества моя жена дарит мне поцелуй. Затем наша маленькая собачка приветствует меня и лижет мне лицо. Жизнь хороша. Еще рано утром я познал одиночество и познал любовь.
Город просыпается. Наступила суета очередного дня. Я буду читать сегодня утром и, возможно, немного покричу новости по телевизору. Я встречаюсь с другом сегодня днем. Он умирает. В последний раз, когда я видел его, он сказал: «Все хотят, чтобы мне было комфортно. Я знаю, что они хотят добра, но, знаешь, в смерти нет ничего приятного. Эти умирающие вещи действительно могут быть запутанными и скучными. Об этом вас никто не предупреждает, особенно скучная часть. И знаешь, как бы мы ни были хорошими друзьями, ты не можешь умереть за меня. Мы все умираем в одиночестве. Я благодарен, что не умираю в одиночестве. Я могу чувствовать одиночество, когда злюсь на тех, кого люблю, но, к счастью, одиночество, как и гнев, мимолетно. Я все еще могу встречать рассвет с улыбкой и с нетерпением ждать нового дня.
Я хочу оставаться в сознании. Я хочу поблагодарить людей, которых я люблю, за то, что они любят меня».
Размышляя над его словами, я прощаюсь со своим другом.
Я узнал, что жизнь оставляет нас шрамами. Нам больно и нам больно. Жизнь может привести нас к изоляции. Вина. Злость. Депрессия. Мы можем стать совершенно непривлекательными. Отсюда одиночество. Или такие же обиды может принести нам одиночество. Я где-то слышал: «Никогда не забывай, что шрамы — это жизнь». Нам говорят, что наши раны зажили». Шрамы могут научить нас. Принятие. Прощение. Любовь. Понимание. Смирение. Я нашел эту истину в моменты одиночества.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Флорида Скотт-Максвелл: «Я чувствую себя самым настоящим, когда один, и даже самым живым, когда один». Мера моих дней , с. 14 (1979).
Альберт Эйнштейн сказал в конце жизни: «Я живу в том одиночестве, которое мучительно в юности, но восхитительно в годы зрелости».
В вечерней тишине, в ясности рассвета приходят мысли и эмоции… обитает одиночество. Одиночество внутри нас. Иногда он может потеряться в одиночестве, но всегда готов вернуться и снова сказать: «Я приношу покой, превосходящий понимание. Я приношу единство со всем, что есть. Я несу танец жизни. Я каждый день заново предлагаю вам место, где вы можете сделать паузу, поразмышлять и направить свое существо».
Автор: Хартцелл Коббс
Хартцелл Коббс — бывший генеральный директор Mountain States Group (теперь Jannus, Inc.), многопрофильной некоммерческой организации по обслуживанию людей. Он является автором недавно вышедшей книги RavenWind, которую можно приобрести в таких магазинах, как Amazon, Barnes and Noble и Archway Publishing. Его первая книга «Танатос и мудрец: духовный подход к старению» доступна на Amazon.
Подробнее о последней книге доктора Коббса, Ravenwind…
От древних знаний, через тысячелетия, путешествуя по мировым мифологиям, легендам и сказкам, мифический ворон вплетается в историю человечества.