Стыдно быть несчастливым: Стыдно быть несчастливым

Содержание

Стыдно быть несчастливым, отзывы на спектакль, постановка Невидимый театр, Community Stage – Афиша-Театры

Абакан,
Азов,
Альметьевск,
Ангарск,
Арзамас,
Армавир,
Артем,
Архангельск,
Астрахань,
Ачинск,
Балаково,
Балашиха,
Балашов,
Барнаул,
Батайск,
Белгород,
Белорецк,
Белореченск,
Бердск,
Березники,
Бийск,
Благовещенск,
Братск,
Брянск,
Бугульма,
Бугуруслан,
Бузулук,
Великий Новгород,
Верхняя Пышма,
Видное,
Владивосток,
Владикавказ,
Владимир,
Волгоград,
Волгодонск,
Волжский,
Вологда,
Вольск,
Воронеж,
Воскресенск,
Всеволожск,
Выборг,
Гатчина,
Геленджик,
Горно-Алтайск,
Грозный,
Губкин,
Гудермес,
Дербент,
Дзержинск,
Димитровград,
Дмитров,
Долгопрудный,
Домодедово,
Дубна,
Евпатория,
Екатеринбург,
Елец,
Ессентуки,
Железногорск (Красноярск),
Жуковский,
Зарайск,
Заречный,
Звенигород,
Зеленогорск,
Зеленоград,
Златоуст,
Иваново,
Ивантеевка,
Ижевск,
Иркутск,
Искитим,
Истра,
Йошкар-Ола,
Казань,
Калининград,
Калуга,
Каменск-Уральский,
Камышин,
Каспийск,
Кемерово,
Кингисепп,
Кириши,
Киров,
Кисловодск,
Клин,
Клинцы,
Ковров,
Коломна,
Колпино,
Комсомольск-на-Амуре,
Копейск,
Королев,
Коряжма,
Кострома,
Красногорск,
Краснодар,
Краснознаменск,
Красноярск,
Кронштадт,
Кстово,
Кубинка,
Кузнецк,
Курган,
Курганинск,
Курск,
Лесной,
Лесной Городок,
Липецк,
Лобня,
Лодейное Поле,
Ломоносов,
Луховицы,
Лысьва,
Лыткарино,
Люберцы,
Магадан,
Магнитогорск,
Майкоп,
Махачкала,
Миасс,
Можайск,
Московский,
Мурманск,
Муром,
Мценск,
Мытищи,
Набережные Челны,
Назрань,
Нальчик,
Наро-Фоминск,
Находка,
Невинномысск,
Нефтекамск,
Нефтеюганск,
Нижневартовск,
Нижнекамск,
Нижний Новгород,
Нижний Тагил,
Новоалтайск,
Новокузнецк,
Новокуйбышевск,
Новомосковск,
Новороссийск,
Новосибирск,
Новоуральск,
Новочебоксарск,
Новошахтинск,
Новый Уренгой,
Ногинск,
Норильск,
Ноябрьск,
Нягань,
Обнинск,
Одинцово,
Озерск,
Озеры,
Октябрьский,
Омск,
Орел,
Оренбург,
Орехово-Зуево,
Орск,
Павлово,
Павловский Посад,
Пенза,
Первоуральск,
Пермь,
Петергоф,
Петрозаводск,
Петропавловск-Камчатский,
Подольск,
Прокопьевск,
Псков,
Пушкин,
Пушкино,
Пятигорск,
Раменское,
Ревда,
Реутов,
Ростов-на-Дону,
Рубцовск,
Руза,
Рыбинск,
Рязань,
Салават,
Салехард,
Самара,
Саранск,
Саратов,
Саров,
Севастополь,
Северодвинск,
Североморск,
Северск,
Сергиев Посад,
Серпухов,
Сестрорецк,
Симферополь,
Смоленск,
Сокол,
Солнечногорск,
Сосновый Бор,
Сочи,
Спасск-Дальний,
Ставрополь,
Старый Оскол,
Стерлитамак,
Ступино,
Сургут,
Сызрань,
Сыктывкар,
Таганрог,
Тамбов,
Тверь,
Тихвин,
Тольятти,
Томск,
Туапсе,
Тула,
Тюмень,
Улан-Удэ,
Ульяновск,
Уссурийск,
Усть-Илимск,
Уфа,
Феодосия,
Фрязино,
Хабаровск,
Ханты-Мансийск,
Химки,
Чебоксары,
Челябинск,
Череповец,
Черкесск,
Чехов,
Чита,
Шахты,
Щелково,
Электросталь,
Элиста,
Энгельс,
Южно-Сахалинск,
Якутск,
Ялта,
Ярославль

Читать онлайн «Стыдно быть несчастливым», Евгений Казмировский – Литрес

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.

Об авторе. Родился в 1954 году в г. Фрунзе (ныне Бешкек), с 1978 года живет в Санкт-Петербурге. Капитан 2 ранга в отставке. Номинант премии «Поэт 2011-2015 года». Последние публикации в 20, 21, 22, 25, 27, 28 выпусках международного альманаха «Чувства без границ».

Издательством «Altaspera Publishing & Literary Agency Inc.» (Торонто, Канада) выпущен сборник стихов «Пришельцы из 20-го столетия».

Моя жизнь (пролог)

Жизнь моя – прочитанный буклет,
Все дела, события не новы.
В памяти он не оставит след
И не станет библией толковой.

Жизнь моя – кому-то вечно дань,
Дань любви, почету, страху, риску.
Жизнь моя, как трепетная лань,
Что с ослом навряд ли станет близко.

Жизнь моя – потерянный рывок,
И глядит мне в спину грустно тренер.
Жизнь моя, я подвожу итог:
Мой рекорд сегодня не оценен.

Жизнь моя – в тоннеле яркий свет.
Что там ждет меня в конце тоннеля?
Может, встречу чудный я рассвет?
Может, от безумства поседею?

Жизнь моя! Такая уж как есть!
Кто тебя, скажи, когда чеканил?
Есть в тебе рельефы – совесть, честь —
Борозды, оставленные мамой.

Жизнь моя, дай мне еще глоток
Твоего ко мне благоволенья,
И не буду к падшим я жесток,
И не буду мыслями растерян.

Жизнь моя, поверь, я соберусь.
Я еще хлебну со дна погуще.
Вечной истины, конечно тяжек груз,
Но гораздо все же смерти лучше.

Гражданская лирика

Не в наших силах угадать подчас,
Когда усталость нас, кряхтя, обнимет,
Но пусть наступит этот грустный час
Когда последний враг окоп покинет!

Пришельцы из 20-го столетия

Посвящается выпускникам ВВМУРЭ
им. А. С. Попова 1976 года.

Над летним Петергофом тишина,
Полночных соловьёв умолкли трели.
Лишь братии курсантской не до сна —
До выпуска осталось две недели.
Романтика, прогулки до утра,
Объятья пылкие при свете бледной ночи —
Всё это в прошлом, такова игра,
И правила менять никто не хочет.

Когда-нибудь под тяжестью невзгод
Во сне всплывёт вдруг праздничной химерой
Беспечный мир, где всё наоборот:
Где в очереди ты всё время первый,
Где всё логично, где у неба – синь,
А черноту никто не красит белым…
Остынь, дружок, всё это сон, остынь!
Оставь мечты и занимайся делом.

Поре беспечной наступил конец,
Что впереди? Пока ещё не ясно.
Но если жизнь в тебя вдохнул творец,
Надеюсь, он трудился не напрасно.
Что наши судьбы нам приберегли?
К чему на деле прилагать усилья?
Погоны липкой тяжестью легли
На безмятежно сложенные крылья.

Смогу ли воспарить когда-нибудь,
И хватит ли мне силы для полёта?
Как в оглавленье книги заглянуть?
А меньше станет ли от этого заботы?
Прошли года, под гримом стариков
Не распознаешь нас, двадцатилетних,
Свободных от проблем и животов,
Пришельцев из двадцатого столетья.

В помине нет уж той большой страны,
Которой мы на верность присягали,
И хоть кровавой не было войны,
А флот мы безвозвратно потеряли.
Кому-то строить, а кому крушить —
Стяжать не сложно славу Герострата…
Потомков жаль, а нам уж не дожить
Ни до прискорбной, ни до светлой даты.
Пока ж лихая не пришла пора,
Сегодня вспомним… те, что уцелели:
Конец семидесятых, двор Петра,
До выпуска осталось две недели.

Остановка

Весенний день опрятен и согрет
И заставляет по-другому мыслить.
Но наши планы все сведя на «нет»,
Автомобиль наш на дороге «виснет».
Поняв, что дел здесь явно не на час,
Рискнул я прогуляться вдоль дороги,
Где пролетал на скорости не раз,
С проворством деревенской недотроги.

Мой интерес привлек мемориал.
Таких немало вдоль дорог пылится.
Быть может, кто-то лихачу воздал,
И к месту гибели навряд ли возвратится.
Но этот был ухожен и угрюм,
И даже оборудован скамейкой.
Сюда не долетал с дороги шум,
И кто-то там возился в телогрейке

Я подошёл, старик оставил кисть,
Которой бережно колонку красил.
«Погибшим здесь, вам сохранившим жизнь
От Сашки» – так гласила надпись.
Возможно вид мой – замечал не раз —
Щит недоверия способен был разрушить,
Но как священнику свою излил он душу.
Прохожему – послушайте рассказ.

Их привезли к нам на страстной неделе
С курсантской срочно призванных скамьи.
Им, не обстрелянным, казалось там, в апреле
Что им открыты тайны всей земли.
Они были насмешливы, безусы.
И счет своим канонам был открыт:
Греха страшнее не было, чем трусость,
Почетней участи, коли в бою убит.

Но это всё, конечно, в идеале.
Истории исход известен всем —
«Фашистам что положено «отвалим»
И – вновь к решенью истинных проблем».
Но жизнь хлестнула жёстко, непривычно.
Запасный полк, вдруг ставший основным,
Пал полностью своим составом личным,
Оставив шанс для жизни остальным.

Наутро похоронная команда
Нашла его среди остывших тел,
Что защитили Сашку от снаряда,
Который до окопа долетел.
Отправлен в тыл, по всей стране скитался,
Учился, честно родине служил.
Но на земле тот уголок остался,
Которым он всё время дорожил.

Вернулся. Что ж? – былой деревни нету.
Шоссе шумливое, покошенный погост.
И в том краю, где он явился свету,
Вдруг оказался не желанный гость.
Все превозмог – ребята «подсобили»
И, как не странно, местный депутат.
И вот над безымянною могилой
Встал монумент, дразня электорат.

Я был повержен, стиснут, в прах раздавлен.
Превратностей не чувствуя судьбы,
Торгуясь в мелочах, теряем в главном,
И – вновь плацдарм оставлен без борьбы.
А он живёт по собственным законам,
Отточенным резцом его души.
И будет мир всегда к нему с поклоном,
Каким бы ни был этот мир большим.

Послушай, может, тут… ещё… оградку…
И деньги сунул, словно сбросил груз.
Ушёл к машине скоро, без оглядки,
Наверно зная – больше не вернусь.
Мельканье дней не составляет повесть.
Привычно протерев очков стекло,
Из мелочей сложить пытаюсь «совесть»,
Но мне в который раз не повезло.

Письмо с фронта

Блиндаж наш освещён неярким светом,
Ребята добирают сон беспечно.
Письмо авось закончить до рассвета,
И, может, Кай наш сложит слово «вечность».

Вот скоро май и тишина такая!
Стрелять наверно пушки утомились?
Каким богам молиться я не знаю,
Я просто отдаюсь весне на милость.

Что по тебе тоскую – это знаешь!
Мне остаётся лишь в удачу верить.
Здесь каждый день сто жизней проживаешь,
И столько же живёшь в объятьях смерти.

Я на войне живу надеждой встречи,
Надежда эта даже раны лечит.

Память

Вновь память – нашей жизни метроном
Качнёт весной по обнажённым нервам,
И затеснятся мысли о былом:
О том победном бое и о первом.

Не оценить живущим в тишине
Заслуги ваши в битве за отчизну,
Ведь каждый день, прожитый в той войне,
Был равен подвигу в привычной мирной жизни.

Не в наших силах угадать подчас,
Когда усталость нас, кряхтя, обнимет,
Но пусть наступит этот грустный час,
Когда последний враг окоп покинет!

Пусть тёплых дней не смолкнет хоровод,
И рощи вновь обильно зеленеют!
Вы много отдали за тот победный год,
И с каждым годом жертва все ценнее.

Автобус победы

По улицам, хлебнувшим горя впрок
Чудовищной блокадною зимой,
Проплыл автобус – исторический лубок,
От прочих отличаясь новизной.

Георгиевская лента, алый фон,
Чуть впереди – осанистый овал
Вождя, чтоб не осталось у сторон
Сомнений, кто победу нам ковал.

Как вовремя возник ты, «культпросвет»,
Воздать тебе всегда готов за труд
Доживший мой израненный сосед,
Ну, и другой «непросвещенный люд».

Казалось, память – словно сталь крепка.
Но знает ли зачавший маскарад,
Как проредила Сталина рука
Людей, что отстояли Ленинград?

«Пришла пора – твердит апологет —
Вам жить с историей, какую заслужил…»
А как быть с теми, чей затоптан след,
И не найти в седой степи могил?

Дай бог, сегодня в споре повезёт.
А вдруг назавтра, птиц спугнувши клин,
Расправит крылья Сталин-самолёт,
Известный друг детей, герой былин?

В преддверии Дня Победы (65-ой годовщины) приверженцам Иосифа Сталина удалось привлечь внимание к себе и своему кумиру: коммунисты Петербурга и Ленинградской области (КПЛО) покатались по Невскому проспекту на автобусе с портретом генералиссимуса на борту. Городские власти, похоже, не придали акции особенного значения, ведь, и в самом деле, мало ли курсирует по городу автобусов.

Секрет счастья? Перестаньте чувствовать себя плохо из-за того, что вы несчастны | Тим Лотт

Я собираюсь выйти из туалета и сделать шокирующее, даже постыдное признание. Я не счастливый человек. На самом деле я такой человек, к которому на улице подходят совершенно незнакомые люди и советуют взбодриться, потому что этого может и не случиться.

Я тоже, подчеркну, не несчастный человек. Я люблю смеяться, и некоторые из моих романов были признаны неплохими комедиями. Я думаю, что я очень похож на большинство людей, с настроением, которое меняется и трансформируется. Иногда я счастлив, иногда печален, большую часть времени я в значительной степени нейтрален, думая где-то в другом месте. Разочарование, страх и утрата — такая же часть моей жизни, как достижения, надежда и радость. Это все из куска.

Однако это неопределенное состояние больше не кажется социально приемлемым. От меня требуется, и имплицитно, и явно, чтобы я оставался в постоянном состоянии, близком к взрыву, — увлеченным этим, взволнованным этим, предвкушающим что-то еще. Если нет, то я антисоциальный, сварливый старик. Хуже всего то, что я неудачник, потому что если бы я был успешным, я был бы счастлив. Я также не хороший человек, так как счастье стало рассматриваться как моральная цель сама по себе.

Этот вид фашизма счастья появился сравнительно недавно из Америки. Британцы не так давно совершенно спокойно относились к тому, что их рубят. Стоны когда-то были приятным и приемлемым времяпрепровождением. Больше никогда. Все, как утверждает (ироничная) музыкальная тема фильма «Лего», потрясающе.

Счастье, как мы уверены, является целью жизни, и это то, что мы «достигаем», усердно работая, делая покупки, играя и занимаясь спортом, жертвуя на благотворительность и участвуя в драме позднего капитализма. Потому что капитализм любит цель счастья — поскольку он может предложить бесконечные продукты, которые обещают это. Когда они этого не сделают, он может предложить альтернативные продукты, которые обещают то же самое. И так далее. Коммерция процветает на несчастье. Вы были бы счастливы, если бы были достаточно стройными/подтянутыми/достаточно популярными/достаточно развлекаемыми. И вот продукт, чтобы помочь вам.

Я вовсе не сторонник страданий. Счастье полезно для вас и для окружающих — нет большей пользы, которую вы можете сделать для близких, чем показать им свое счастье. Но вам не должно быть стыдно, если вы не можете.

Хотел бы я всегда быть счастливым — просто не думаю, что это очень реалистично. Ежедневный парад бедствий в новостях достаточно отрезвляет. Факт моей собственной смертности угнетает. Меня пугают старость и болезни. Трудности человеческого общения производят столько же изоляции, сколько и связи. Коррумпированность и продажность сильных мира сего — ежедневное напоминание о вездесущей природе несправедливости. Судьба большинства людей в этой стране, которые просто работают и работают усерднее и усерднее, чтобы тратить или просто выживать, кажется мне глубоко невеселой.

А если вы в чем-то сомневаетесь, просто посмотрите на лица людей в автобусе и поезде по дороге на работу — или, если уж на то пошло, на «депрессивный гедонизм» пьяных детей в шашлычной субботним вечером. Не случайно все величайшие произведения человеческой драмы — от «Электры» до «Гамлета» и «Вид с моста» — являются трагедиями.

Конечно, многие из этих истин следует игнорировать — человечество, как заметил Т. С. Элиот, не может вынести слишком много реальности. Я просто думаю, что важно помнить, что нам нужен Ник Дрейк, а также Фаррелл Уильямс, и что у нас есть Реквиемная месса Моцарта, а также Лунная река Мантовани. Когда-то считалось приличным слушать Моррисси и Яна Кертиса, не считаясь неудачником. Мрачные Тони Хэнкок и Леонард Росситер были национальными героями. Аналога сегодня нет.

Предполагается, что мы можем обрести счастье благодаря добрым делам. Это тоже идеология

Предполагается, что мы можем обрести счастье через добрые дела. Это тоже идеология. Я с такой же вероятностью буду разочарован тем, что «делаю правильные вещи», и возвышаюсь. Вот почему это так трудно сделать. Тайная истина в том, что бескорыстие может оставить вас столь же пустым, как и эгоизм. Не то чтобы я защищаю эгоизм — просто указываю, что если бы «добро» было легко, оно не вызывало бы особого восхищения. Это было бы просто формой гедонизма.

Я искренне рад, что мы все повеселели с 1970-х и 1980-х годов. Но есть опасность, что весь этот позитив станет контрпродуктивным. Одним из основных препятствий на пути к удовлетворению является требование быть счастливыми, потому что мы добавляем еще один слой несчастья в нашу жизнь, если чувствуем, что терпят неудачу в том, что считается ее основной целью. В ООН теперь есть Международный день счастья, во время которого нам всем приказано быть счастливыми, опасаясь, что нас заклеймят грустным мешком или универсальным мокрым одеялом. Если раньше я не был сварливым, то стал после этого конкретного запрета, классического случая издевательств над счастьем. Существует множество свидетельств того, что жизнерадостность не так сильно подпитывает дух времени, как мы думаем. Депрессия находится на рекордном уровне. Дети в стрессе, как никогда раньше, как и учителя. Самоубийство является основной причиной смерти мужчин моложе 35 лет9.0003

Вокруг полно несчастий. Зачем зацикливаться на этом? Не надо, согласен. Но мы не должны отказываться признать это. Телевидение и Интернет распространяют форму пропаганды, настаивая и демонстрируя яркую, творческую и полноценную жизнь. Это заставляет меня чувствовать себя неадекватным, потому что моя жизнь, хотя и творческая, полноценная и хорошо оплачиваемая, не вызывает у меня приступов экстаза каждый день. Это просто жизнь, иногда хорошая, иногда плохая, часто запутанная смесь того и другого.

Вокруг полно несчастий. Зачем зацикливаться на этом? Не надо, согласен

Древние относились к счастью иначе. Как заметил Оливер Беркеман в своей превосходной книге «Противоядие», стоики особенно внимательно относились ко всем бедствиям, которые могут случиться с вами, хотя бы для того, чтобы понимать, что они, вероятно, не будут такими плохими, как вы думали. Теперь вместо Сенеки у нас есть гуру нью-эйдж, которые говорят нам, что если мы будем мыслить позитивно, то будем парить на розовом облаке и получим то, что всегда хотели.

Я бы не стал заходить так далеко, как Славой Жижек, который на вопрос, что его больше всего угнетает, ответил: «счастье глупых людей». Но я знаю, что он имел в виду. Человек умный, чуткий и вдумчивый не может смотреть на мир и на себя без некоторого подозрения, что все, хотя и странно и замечательно, не всегда прекрасно. В любом случае, свет полагается на существование тьмы. Если бы мы могли признать это, тяжесть отрицания могла бы быть снята. И знаешь, что? Мы все были бы намного счастливее за это.

Что не сказано: мне стыдно быть счастливым

Как мне жить в этом счастье, не стыдясь его? (Изображение взято из Unsplash/Micah. H)

Колонка Лизы Мари Бэзил «Что не сказано» исследует темы, о которых людям неудобно говорить вслух — вещи, которые существуют в нюансах и областях стыда или непонимания.

Я всегда боролся с депрессией. Раньше я думал о нем как о своем отличителе, моем грустном друге, моей маленькой черной тени. Оно всегда было там, зависло под поверхностью, ожидая, чтобы подойти и сказать: «Теперь ты будешь видеть только МЕНЯ». Теперь я научился распознавать его закономерности: у меня есть собственный сейсмограф. При обнаружении этих вибраций я либо готовлюсь, либо меня уже задавили под завалы. Я уверен, что многие из вас чувствовали то же самое. Это процесс, и за ним всегда нужно следить.

Итак, когда дела идут хорошо — когда мы, наконец, нашли метод или подход к поддержанию счастья — могут возникнуть некоторые последствия.

Во-первых, есть межличностные соображения: Как я могу быть счастлив, не будучи неприятным? Не изолируя окружающих? Не ставя других в неловкое положение? Как открыть нового себя? Как я могу чувствовать себя счастливым в мире, где нет других?

И личное для размышления: Как я могу жить в этом счастье, не стыдясь его? (Потому что для многих из нас счастье — это своего рода миф, единорог, замеченный в дикой природе; мы понятия не имеем, как с этим справиться.)

Я боялся надеть нормальное. Войдя в комнату как счастливый человек, он почувствовал себя неискренним. И это было похоже на маску, под которой каким-то образом скрывалось мое настоящее, грустное я, готовое схватиться и закричать: «Шучу!»

В начале прошлого года я вышел из глубокой депрессии, вызванной симптомами посттравматического стрессового расстройства. Мне было искренне и глубоко грустно. Мне было просто грустно. Мое тело было тяжелым, болезненным и угнетающим; Мне казалось, что ничто в моем существовании не имеет значения. Это было вызвано серией жизненных изменений (которые в конечном счете были очень хорошими, но мне было стыдно за то, что они принадлежат мне, потому что перемены — это то, что запускает мой посттравматический стресс). Я чувствовал, что не заслужил того хорошего, что случилось со мной. У меня была отличная работа, отличная новая квартира, и я реализовывал себя. Я, естественно, подумал, а что дальше? Что идет вверх, должно прийти вниз.

Мне казалось, что ложь живет и питается моей кожей.

Интересно, как мне жить в этом пространстве мира и безопасности? Угрозы не было. Монстра не было. По иронии судьбы, мое счастье погубило меня. Я так волновалась о том, чтобы быть в порядке со счастьем, что я развалилась.

В конце концов я понял, что дело не только в этом. Эти хорошие вещи были поверхностными триггерами; это было не просто счастье, которого я стыдился чувствовать, — оно было обитало в этом новом человеке в этом мире. Я сбрасывал слои. Я трансформировался, развивался. Я не боялся того, как все может упасть. Вещи всегда могут упасть.

Я боялся надеть нормальное. Войдя в комнату как счастливый человек, он почувствовал себя неискренним. И это было похоже на маску, под которой каким-то образом скрывалось мое настоящее, грустное я, готовое схватиться и закричать: «Шучу!»

Анаис Нин писала: «Меня всегда мучил образ множественности самостей. Иногда я называю это богатством, а иногда вижу в этом болезнь, распространение, столь же опасное, как рак. Мое первое представление об окружающих меня людях заключалось в том, что все они были объединены в ЦЕЛОЕ, тогда как я состоял из множества «я», из фрагментов».

Я не думаю, что Нин одинока в своем мнении. Я верю, что в каждом из нас есть несколько личностей; они исходят из нашего окружения, нашего опыта, нашего происхождения, нашего обучения, наших травм — и они каким-то образом действуют синхронно, формируя целостную личность.

Но когда одно «я» провело слишком много времени на сцене, оно, естественно, хочет его вернуть. Счастливое «я» сжимается. Это глюк нашей множественности.

Я чувствовал, что единственное, что я могу сделать, чтобы ответить на это отсутствие примирения, это присутствовать. Сейчас это может показаться чушью. Присутствовать? Что это вообще значит?

Это: Я позволял себе чувствовать себя счастливым, гордым, трансформированным, когда чувствовал это, но я не корил себя, когда беспокоился о том, что это неправильно.

Я просто позволил этому случиться. Затем я мягко перенаправила себя к своим первоначальным чувствам. Как и в случае с осознанной медитацией, вы всегда будете отвлекаться. Потому что жизнь отвлекает! Просто вернитесь в настоящее. Если это происходит миллион раз, вы перенаправляете его миллион раз; в конце концов, вы научитесь быть в порядке. Вы переделываете. Вы переписываете.

Но между людьми часто может возникнуть странность, когда кто-то принял новый образ жизни. Когда дело доходит до общения с друзьями, которые, возможно, не привыкли к вашему счастью, стоит подходить к этому с точки зрения сострадания.