Психолог грузин: «Самое большое, чего мы, грузины, можем лишиться, – это человечность»

«Самое большое, чего мы, грузины, можем лишиться, – это человечность»

Война, которая так близко: как война в Украине вошла в жизнь грузинского общества? Как справиться с болью, страхом неизвестности и агрессией, которая может отравить само общество? На эти и другие вопросы отвечает психолог Тамар Тандашвили.

– На самом деле, вопрос у меня только один – как сохранить рассудок до того, как все это закончится? Но давайте попробуем проанализировать. Когда только началась пандемия, казалось, что мир больше никогда не станет прежним. Те ощущения по сравнению с нынешними внушительно померкли. Что происходит сейчас с нашим обществом, пока в Украине идет война?

Сбор информации, стремление к ее получению – это для человека способ спасения себя. Также у него появляется иллюзия, что он таким образом контролирует расплывчатый мир вокруг себя

– Наш мозг так устроен, что, когда у него есть информация, полученная посредством фактов, он может реагировать, может запланировать это реагирование в той или иной степени. И как бы это странно ни звучало, он намного более спокоен во время какой-либо трагедии, нежели в некой неопределенности. В этом есть логика. То, что мы постоянно подключены к источникам информации сейчас, – это неплохо. Почему? Потому что тревожность будет намного выше, если человек не будет получать информацию. Он ее все равно получит, но только из своего воображения и своих выводов, что будет намного хуже, чем самая большая дезинформация, которую можно увидеть в интернете. Поэтому сбор информации, стремление к ее получению – это для человека способ спасения себя. Также у него появляется иллюзия, что он таким образом контролирует расплывчатый мир вокруг себя. В такие моменты что-то надо делать, что-то у тебя получается. А тыкать пальцем в телефон, искать информацию, сравнивать ее – мы это можем делать. Исходя из этого, мы создаем иллюзию, что у нас есть рычаг контроля. Сейчас нам больше всего вредит потеря этого рычага, туманность, мысль, что сейчас от тебя ничего в мире не зависит.

Embed
share

Психолог Тамар Тандашвили: «Самое большое, чего мы, грузины, можем лишиться, – это человечность»

by Эхо Кавказа

No media source currently available

0:00
0:10:59
0:00

Большинство людей не знали, что они могут быть жестокими при определенном раскладе

В психологии мы называем это состоянием транса, когда человек не может понять, как ему реагировать на происходящее, какой должна быть правильная реакция с его стороны. Вся тяжесть сегодняшнего дня состоит и в том, что, перенеся фокус на себя, посмотрев на себя и на свою реакцию, мы, во-первых, не узнаем себя, а во-вторых, не нравимся себе. Потому что, когда мне пишут, а мне пишут очень многие, – я такой критики в отношении себя, по крайней мере, произнесенной вслух, не помню. Люди говорят: «Я не могу жить с таким количеством агрессии, я ведь хороший человек, который всем помогает, почему мне сейчас хочется в голове убивать тех людей, которые являются агрессорами? Почему я не хочу, чтобы приезжали люди, которые не являются жертвами, а бегут из других стран? Мне их не жалко, но на следующий день или в ту же секунду мне кажется, что я заслуживаю презрения. Ведь я был милосердным, а как милосердие может распределяться в зависимости от паспорта?» Вот это то, что доходит до меня, – неприятие себя, люди себя не узнают. Большинство людей не знали, что они могут быть жестокими при определенном раскладе.

Читайте также

Российская миграция – принимать или нет?

– «Война – это варваризация». Как раз на днях я услышала это определение, и мне оно показалось очень точным. Все те слои морали, каких-то принципов, которые мы в мирное время с той или иной степенью успешности выстраивали в обществах, в условиях войны – стираются. В последние дни в грузинском обществе, – я не буду повторять все то, что я читала или слышала, – распространяются идеи ксенофобского характера. Я понимаю, что в основе любой фобии, и ксенофобии в том числе, – страх, абсолютно понятный мне страх. Но что нужно сделать, чтобы эти настроения не отравили общество, которое может больше всего пострадать от них?

Когда мы анализируем чужие поступки, не свои, мы допускаем мыслительную ошибку – чужие поступки, как правило, мы анализируем исходя из ценностей и качеств других людей. В сегодняшней риторике мы видим именно это

– У людей есть склонность, когда они по своему восприятию ведут себя неправильно, связывать эти поступки с внешними факторами. Но, когда мы анализируем чужие поступки, не свои, мы допускаем мыслительную ошибку – чужие поступки, как правило, мы анализируем исходя из ценностей и качеств других людей. В сегодняшней риторике мы видим именно это. Мы, грузины, часто жили при тоталитарных режимах, бороться с которыми мы не могли, потому что знали, какова была цена этой борьбы. Эта цена была очень высокой – уничтожение. И мы боялись этого, и это логично. Так мы выжили, смогли сохранить жизнь.

А сейчас представьте такую вещь: другим людям, которые также живут при жестоком тоталитарном режиме, мы говорим, что они должны остаться [в своей стране] и бороться. Смотря на кадры того, что происходит в Украине, и кадры того, как система расправляется со своими же журналистами, общественными деятелями, – я не представляю, как кого-то можно упрекнуть в том, что он не встал, не боролся, сказать ему, что это он виноват в том, что его страна дошла до этого. Человек в этом не виноват. Человек ответственен за свои поступки, но мы не должны забывать о существовании такого феномена, который меняет мышление, подменяет реальность, – это пропаганда. Русские могли бы проводить ее мастер-классы, это апофеоз пропаганды. Они вкладывали в нее огромные суммы, чтобы она была современной, высокотехнологичной, объемной и развернутой.

Читайте также

Дмитрий Муратов: «Наша власть объелась собственной пропагандой и теперь блюет ею на весь мир»

Поэтому требовать от русских, «почему ты не встал против Путина, почему не протестовал, когда твоя страна убивала по одиночке людей, почему тогда же не понял, к чему это шло, и потому теперь ты заслуживаешь оставаться там и мучиться», – это несправедливо. У нас, грузин, есть опыт жизни при тоталитарных режимах, и мы особо ничего тогда не смогли с этим делать.

Все это результат этого страха, который переходит в злость, в чувство безысходности, и ты можешь поступить со стоящим рядом очень негуманно

Короче говоря, дело состоит в следующем: мы, люди, допускаем ошибку. Наши поступки, которые могут быть неправильными и неэтичными, часто оправдываем обстоятельствами, но, когда в абсолютно идентичном положении оказывается другой человек, мы сразу обращаемся к его ценностям и человеческим качествам. Этот подход ошибочен. Конечно, шанс того, что ты прибегнешь к нему, намного выше, когда речь идет о твоем стратегическом враге, о народе, который завоевывал тебя, который никогда из-за своих географического и геополитического положений не сможет стать твоим другом, который принес тебе и планете много боли. А сегодня еще и угрожает, что Земля, по которой ты ходишь – и здесь речь не о ее маленьком участке, а о планете в целом, – что ее в какой-то день не станет.

В таком положении очень сложно проявлять гуманность, в этом нам не особо помогает и головной мозг. Все это результат этого страха, который переходит в злость, в чувство безысходности, и ты можешь поступить со стоящим рядом очень негуманно. Но у нас есть одно оружие – эмпатия, и второе – воображение, которое дает нам возможность представить себя на месте другого человека.

– Войн за историю человечества было множество. И единственное, что успокаивает меня, когда я думаю об этом, – это то, что они каждый раз заканчивались, что все, даже самые преступные режимы в конечном счете пали… Такая психологическая стратегия может быть полезна для сохранения психологического баланса, для того чтобы не впадать в отчаяние и не поддаваться страху?

Я думаю, что все это закончится так, что мы ничего не сможем сделать с украинской трагедией, но Украина выстоит и станет для Запада и для всего мира примером того, как люди должны найти путь к свободе и насколько путь борьбы за свободу может быть иногда кошмарен и бесчеловечен

– Да, обязательно. Сейчас эта картина настолько тяжела, что мы провалились в нее, действуем изнутри. Нам сложно выйти из нее и посмотреть в широком масштабе. Люди беспокоятся из-за того, что они могут сделать сегодня, чтобы завтра их детям было лучше, есть страх, что можно что-то испортить сегодня, что может получиться так, что однажды их дети или внуки могут проснуться в Советском Союзе, из которого они сами бежали. Это все усложняет, это мешает той самой гуманности. Человек думает: «Да, я могу быть гуманным, но как бы этой гуманностью не испортить что-то важное, не делаю ли я что-то, о чем могу потом пожалеть или даже, возможно, не успеть этого сделать». Но важно знать, что все это заканчивается. Я думаю, что все это закончится так, что мы ничего не сможем сделать с украинской трагедией, но Украина выстоит и станет для Запада и для всего мира примером того, как люди должны найти путь к свободе и насколько путь борьбы за свободу может быть иногда кошмарен и бесчеловечен. Она станет самой цветущей страной, украинцы заслуживают все самые большие блага, существующие на земле, после того, что с ними произошло, и после того, как они отреагировали на это. Все это закончится.

Я не политолог, я не могу анализировать, какие с политической точки зрения у нас могут быть последствия и как мы должны поступить, но я психолог, и могу сказать вам следующее: народы из каких-либо исторических ситуаций выходят либо гордыми, либо травмированными, угнетенными и опозоренными. Самое большое, чего мы, грузины, можем лишиться, – это человечность. А я полагаю, что именно это мы должны оберегать больше всего. У каждого народа есть представление о себе, насколько оно верно или нет – об этом можно было бы поговорить отдельно, но оно представлено в нарративах, дискурсах, его изучают, оно считывается и т.д. Если остановить на улице рядового грузина, он скажет: «Мы толерантны». Тебя сразу отведут в Старый Тбилиси, где синагога, мечеть и несколько храмов разных конфессий стоят рядом. И эта наша терпимость – наша гордость. Не только гордость, но и один из важнейших компонентов самовосприятия грузин, часть нашей идентичности. Мы не должны уничтожить столь большую часть нашей идентичности.

Читайте также

Как Грузия встречает новую волну российских эмигрантов?

Мы толерантны, мы гуманны. И если в какой-то момент этот компонент нашего самовосприятия мы потеряем, пусть и под политически оправданным предлогом, для грузинского народа наступят очень тяжелые времена

Наше самовосприятие на самом деле не особо позитивное. Возможно, на поверхности так может казаться, но, нет, у грузин есть неприятие себя, потому что мы многого стыдимся, того, что у нас не получилось. Но в этом самовосприятии есть очень важная часть – которая, возможно, и не является стопроцентной правдой, но с субъективной точки зрения очень важна. Мы толерантны, мы гуманны, и мы можем приютить человека, обнять его и проявить к нему милосердие. Это грузинский характер. Это то, как мы воспринимаем себя. И если в какой-то момент этот компонент нашего самовосприятия мы потеряем, пусть и под политически оправданным предлогом, для грузинского народа наступят очень тяжелые времена, наступит кризис идентичности, который в той или иной степени уже есть. Но чтобы выйти уже из того кризиса, должно будет смениться несколько поколений.

«Нынешнее поколение – просто другие дети. А мамы и папы? Они со старыми взглядами» — Реальное время

07:00, 12.04.2016

Известный педагог и психолог – о цензуре в СМИ, вреде ЕГЭ и смешанных браках

Шалва Амонашвили – выдающийся педагог и психолог, известный среди профессионалов на весь мир. На днях он прибыл в Казань и провел семинар «Мама, Папа и Я (от рождения до совершеннолетия)». В рамках своего визита в столицу Татарстана он дал интервью корреспонденту «Реального времени», поделившись своим мнением о системе образования в стране, путинских реформах, использовании детьми телефонов и религиозном выборе ребенка.

— Скажите для начала, вы первый раз в Казани? Вы, наверное, уже успели познакомиться с местными жителями. Какими вы их увидели?

— Третий раз. Вы как раз напомнили мне, как первый раз я приезжал в 1997 году. Тогда при морозе в 17 градусов я поплавал в Голубых озерах. Риск вот такой был.

Я очень уважаю и люблю не только ваш город, древнейший, с богатой историей, но и людей Татарстана со своей культурой. А культура очень глубокая. Мне очень нравится то, что нравственность теплится здесь. Может, это религия здесь, может, просто воспитанность, но нравственность здесь на очень прекрасном уровне, сравнивая с разными городами, с разными частями России, поэтому я очень рад общаться с людьми, которые собрались здесь – в основном это из Татарстана, есть и приезжие из разных городов.

«Не процедуру развода надо усложнять»

— Татарстан предлагает ужесточить процедуру разводов. Шалва Александрович, как вам такая инициатива?

— Не процедуру развода надо усложнять, а готовить молодых для создания семьи. Они же не готовы. Они думают, что влюбились. А эта любовь оказывается не та, которая должна потом проявиться. Они не понимают, что такое семья, дети, как их надо воспитывать. Какой долг возлагается на мать, отца, мужа, жену? Как они должны прожить? Ради чего семья вообще существует? Этого молодые не знают. Им все это кажется как игрушка. Поженились, порадовались медовый месяц. Но это все несерьезно.

Пусть те, которые заботятся о семье, начинали уже со школы. Чтобы старшеклассники готовились не только к ЕГЭ – дурацкой форме якобы проверки, а готовились стать гражданами страны и создателями семьи: женщина – со своей женственностью, мужчина – со своим мужским достоинством. Вот этого не делаем. Хотим усложнять разводы. Но проблема же внутри семьи останется. Может быть, стоит разъяснять культуру ислама, здесь ведь страна с высокой мусульманской культурой.

«Не процедуру развода надо усложнять, а готовить молодых для создания семьи. Они же не готовы». Фото old.mgpu.ru

Может быть, я Коран больше знаю, чем некоторые мусульмане. Я читаю Коран. Мне нравится перевод Пороховой. Я читаю, у меня много выписок. Когда я цитирую, вижу, что некоторые не знают, какая это сура. Может быть, надо дать основы своей религиозной культуры, чтобы человеку не нужны были законы, чтобы не расторгать отношения в семье. Должна быть нравственность, чтобы сращивать семейные отношения. Это неполная забота о семье.

Другое поколение детей

— На прошедшей неделе разгорелся такой скандал: в Набережных Челнах учительница привязала скотчем ребенка к стулу за то, что он много вертелся. Действительно ли дети сейчас такие неуправляемые, или проблема в чем-то другом?

— Это нашумевший случай, слышал про него. Я думаю, что дети как дети. Правда, это особый народ, особый поток детей. У нынешнего поколения больше энергии, знаний, это просто другие дети. Но они становятся неуправляемыми не потому, что они такие, а потому что мы не ищем адекватные подходы к детям. Мы по-старому хотим подойти к новым детям. Как меня воспитывали в 30-х годах, те же самые методы бытуют и в семье, и в школе.

Но дети же изменились: это поколение Интернета, поколение с миллионом соблазнов, поколение с иными духовными и интеллектуальными дарами. Это другое поколение. А какие мамы и папы? Они со старыми взглядами. Так же и учителя. Дети не умеют защищаться, а учителя защищают себя: они называют детей гиперактивными, а это изначально плохие. Сделайте их хорошими – тогда будем воспитывать. Нам надо менять отношение к детям. И та, которая привязывала ребенка к стулу, она действительно заслуживает ответственности. Почему она это сделала?

А такие вещи – не единичный случай, это только нашумевшее. Выйдя из школы, сколько они будут уже взрослыми калечить своих детей? На скольких детей учителя кричат, двойки ставят, выгоняют из класса? Их мало? Почему они это делают? Потому что себя менять не хотят, а хотят, чтобы дети были покладистыми. Но они не могут такими стать, это дети. Есть разница между понятиями «дети» и «взрослые»? Вот с этими понятиями надо и действовать в отношении детей.

— Согласны ли вы с таким делением, как поколение X, поколение Y (дети-миллениалы)?

— Эти названия, как X, Y, Z, не годятся, конечно. Эти дети имеют свои названия – дети-индиго, дети света, звездные дети, промежуточные дети. Они с особыми свойствами. Откуда эти свойства идут, мы не знаем. Только догадки. Эти дети другие. Это как дети-акселераты в 1960-х годах, которые утвердили компьютер, Интернет. А этим детям положено что-то утвердить в 40-50-60-х годах. Если поможем, они совершат свою миссию. Если не поможем, многие не сделают этого, и мы потеряем что-то.

Протезы мозга

— Нужно ли ограждать детей от телевизора, компьютеров, телефонов, Интернета?

— Если мы будем ограждать детей от всего этого, разве это получится? Разве можно ограждать человека от воздуха? От пищи, чтобы он ничего не ел? От общения? Как ограждать ребенка от мобильника, когда он уходит, и не знаешь, где он будет? Надо давать ему мобильник, чтобы мама знала, где сейчас ребенок находится или что с ним сейчас происходит. Вещи нужны не для того, чтобы мы ограждали от них, а для того, чтобы с умом и культурой пользовались ими. Детей не надо ограждать от них, мы должны воспитывать культуру к этим вещам. Мобильник есть у вас, у меня. Нам нужно иметь культуру разговора: кому звонить, когда звонить, не отнимаем ли время, те ли слова говорим. Если хотим поругать кого-либо, годится этот мобильник? Или чтобы долго поболтать? Нужно иметь культуру. А культура появляется от воспитания. Мы хотим без воспитания культуры защитить детей от технического мира. Это не удастся, не получится. Вот такое положение.

Техника еще придет, более мощная. И мобильники будут сметены, и с Интернетом что-то произойдет, появится что-то совсем другое.

«У нынешнего поколения больше энергии, знаний, это просто другие дети. Но они становятся неуправляемыми не потому, что они такие, а потому что мы не ищем адекватные подходы к детям». Фото blagodarenie-spb.ru

Что такое компьютер, Интернет? Это протез мозга. Потому что мозг имеет неограниченные свойства. Мы не знаем эти свойства, поэтому компьютер помогает нам в этом. Мы не знаем, на что мы способны, поэтому применяем мобильники. Нам нужна культура к этим протезам, чтобы правильно пользоваться ими до поры до времени.

Нужно ли ограничивать СМИ?

— Псковские депутаты хотят запретить СМИ рассказывать об изнасилованиях. Как вы считаете, нужен ли такой законопроект сегодня?

— Вообще средства массовой информации не щадят нас. Не знаю, что ваш портал дает людям и от чего огораживает. В СМИ много похабщины, сквернословия, что потом распространяется в жизнь. Дурные зрелища, дурная музыка – все это есть. Порнография: до сих пор есть доступ к этой пакости.

Конечно, надо ограждать, но это не цензура. Кто-то может сказать: «Зачем ограждать? Мы же имеем право!». Нет, не имеют право унижать мое достоинство. Имеешь право – сиди, смотри, сколько хочешь. Зачем для меня это? Я посмотрел в Интернет – а там это. Значит, у кого-то есть такой замысел. Да, детей надо ограждать, а людей вообще щадить. Когда видишь какой-либо фильм, особенно американский, когда в течение секунды можно сразу одной автоматной очередью уложить несколько сотен, зачем эту кровь показывать? Что ты хочешь вызвать во мне? Такую же злобу? Или же сожаление, сочувствие к тем, которых так убивают?

Матерщина на экране стала обычным делом. Зачем это делается? Конечно, надо составить умный закон, который действительно поможет людям быть чистыми нравственно, духовно, чтобы мысли у людей были чистыми. Это надо делать. Если Государственная Дума примет такой закон, пусть орет весь мир, что притесняется свобода слова, пусть Запад извращает свой народ, как хочет. Но это же Россия со своей духовностью, культурою, глубокими корнями и будущим. Нам нужны в будущем люди безнравственные? Ну вот!

— Сейчас немало говорят о всплеске педофилии. Как вы думаете, стало больше извращенцев, улучшилась раскрываемость, или просто об этом стали больше писать?

— Вообще эту тему надо закрыть для прессы. И родители насилуют своих детей нередко. Но расследования надо ужесточить. Пусть прокуратура выявляет и выносит свои вердикты по этому поводу. Но отдавать огласке, что и там, и тут, и здесь, а еще и показывать – это значит пропагандировать. Есть слабые люди. Показали это – человек еще не наказан, но образ уже есть. Иногда такая якобы борьба против геев, педофилов получается рекламированием всего этого.

Зачем геям парады устраивать? Хотят так жить – пусть и живут. Я же не устраиваю парады с нормальными людьми. Это должно быть запрещено. У них дома есть, вот и пусть живут, как хотят. Но мне не надо об этом рассказывать. Дай мне нормально жить.

В иностранных фильмах показываются маленькие девочки в школах волшебниц (мультсериал «Клуб Винкс: Школа волшебниц» — прим. ред.). Что же выращивается на основе этих сериалов, которые показываются несколько лет? Извращенность, сексуальность взращивается. Это специально делается. Грубость, хамство выращивается. Они хотят, чтобы маленькие дети стали потребителями производства этих фирм, чтобы покупали гробики, эти куклы неестественные.

Путин и духовные скрепы

— С приходом Путина в России начался некоторый демографический подъем, который уже окрестили как путинский беби-бум. Связано ли это с какими-то государственными реформами?

— Путин – какой-то особый правитель. Я не могу что-то плохое о нем говорить. Вижу, что он очень многое делает для России. Может быть, то, что он делает, мне непонятно. Но именно Путин послал Федеральному Собранию свой отчет, это было три года тому назад, в котором сказано, что России не хватает духовных скреп, чем она всегда была горда и преуспевала. Не хватает дружбы, взаимопомощи, сострадания, сочувствия – этих духовных скреп России не хватает. И поэтому мы становимся слабыми.

«То, что хочет Путин, прекрасно. Но нужно, чтобы исполнитель безупречно это сделал». Фото ihappymama.ru

Он поставил задачу перед правительством: немедленно разработать программу воспитания, чтобы вернуть духовные скрепы в общество. Но я вижу, что правительство не спешит, эту программу я еще не видел. Тем более не видел, чтобы в школе что-нибудь сдвинулось. То, что хочет Путин, прекрасно. Но нужно, чтобы исполнитель безупречно это сделал. Так что не думаю, что путинская Россия что-то теряет. Для будущего страны она многое приобретает.

«Хватит нам этого ЕГЭ»

— Вы уже затронули вопрос ЕГЭ. Вы все-таки считаете его больше злом, нежели добром для учеников?

— Единый государственный экзамен. Допустим, он хорош. А что мы экзаменуем у детей?

— Уровень знаний.

— Но разве уровень знаний экзаменуем, или уровень манипулирования? Над кнопками, вот этими таблицами. Вопрос и четыре ответа – выбирай, а вдруг правильно попадешь. Бывает, что 5% случайно попадают в правильный ответ. И набрал высший балл. Это ЕГЭ, экзамен, уровень знаний?

— Игра в лотерею?

— Да. Но нам нужны такие знания, которые пригодятся на всю жизнь, или такие, которые они тут же выплюнут, как только сдадут ЕГЭ и поступят в вузы? Сдали экзамен – и тут же выветривается из головы. И если ЕГЭ вот это проверяет, это даже противозаконно. А как же наша человечность, духовные скрепы, гражданственность? Путин заявляет о национальной идее – патриотизм. А что такое патриотизм? Проверьте своих детей, мы хотим знать свою историю. Не с помощью кнопок, а с помощью чувств, переживаний. Знает ли школьник Великую Отечественную войну, где его дед погиб? Переживает ли это? Дед молодым погиб там. А если не знает и не переживает, зачем нам ЕГЭ?

ЕГЭ я считаю инородным осколком в здоровом теле. Образовательные осколки после взрыва бомбы. Миллиард потрачен. Придет время, когда правительство само скажет: «Хватит нам этого ЕГЭ, пора вернуться к человеческим формам познания друг друга». А сейчас по инерции Запада гонимся за каким-то миражом, за какими-то баллами. Еще устраиваем конкурсы между детьми, разрушая их дружбу в силу личностного преуспеха. Будто я должен быть лучше, чем ты. Если ты списываешь, я донесу. Это нам нужно?

Россия – пока еще духовная страна. Мы должны уберечь нашу духовность. Мы должны беречь наши религии – христианство-православие, мусульманство, в некоторых регионах буддизм. Мы должны устраивать диалог между культурами. В этих вещах надо проверять с помощью наблюдений за детьми, с помощью сочинений, искренней беседы. А кто поступит в вуз – пусть это вуз и решает, как было раньше.

Была коррупция? А что, она ушла? И в Казани, наверное, многие мамы и папы забрали своих детей из 10-11-х классов, и они занимаются у своих ЕГЭшников. Зародили новую форму. В неких республиках можно купить этот ЕГЭ. Дорого стоит, но можно купить. Коррупция этим самым не истребляется. Может быть, перемещается из одного слоя в другой. Коррупция там наверху, там надо искать.

Учитель становится бесправным, он уже мало влияет на детей, на их нравственность, духовность. Учитель тоже готовит детей для сдачи ЕГЭ, потому что если ученики сдадут – он хороший, не сдадут – он плохой. Если дети побеждают в олимпиадах, то в этой школе учитель хороший, а если не побеждают – плохой. Зачем такие противопоставления? Учитель докатился до закрепления знаний. А воспитание – для него уже не существует эта забота. Он не знает, что такое воспитывать ребенка.

«ЕГЭ я считаю инородным осколком в здоровом теле. Образовательные осколки после взрыва бомбы. Миллиард потрачен». Фото amur. info

Вы, наверное, папа. У вас маленький ребенок. Вот будет ему шесть, вы поведете к Марье Ивановне в школу. Вы хотите, чтобы Марья Ивановна кричала, орала, говорила о почерке, что ребенок не складывает один плюс два? Вам такая Марья Ивановна нужна? Или такая, кто будет учить хорошим нравам, воспитывать мужество, чуткость, отзывчивость.

«Одобряю смешанные браки»

— Шалва Александрович, Татарстан – республика многонациональная и поликонфессиональная, люди в основном исповедуют ислам и православие. И здесь немало смешанных браков. Как вы считаете, существует проблема межконфессиональных и межнациональных браков?

— Смешанные браки – это еще и обновление крови. А человеческая кровь должна обновляться время от времени. Кроме того, смешанные браки помогают устранить многие социальные конфликты. Мусульманин, женившийся на православной, будет легче смотреть на православие, больше будет уважать, войдет в сообщество жены. И жена тоже иначе поймет мусульманство. Это же понятно.

Между ними возникнет конфликт, как только они потеряют любовь. Тогда все будет причиной – она православная, а он мусульманин, или наоборот, не так женщина села за стол и т.д. Все будет условием, чтобы расторгнуть отношения.

Смешанные браки еще тем хороши, что в них зарождается диалог культур. Один несет свою, другой – свою. Культура становится общечеловеческой, когда они ведут диалог, а не борются. Я очень одобряю такие браки. Для детей это хорошо тем, что они могут освоить языки, став с детства двуязычными, владеть татарским и русским – это же отлично. Но браки должны создаваться на основе любви, а не на основе расчета.

— При этом в отношении ребенка может возникнуть конфликт: кем ему быть – мусульманином или православным.

— Пусть ни муж, ни жена этот вопрос не ставят перед своими любимыми. Я женился на мусульманке – пусть она останется мусульманкой. Она не должна бросать все свое и брать мое. Пусть сама решит. У нее есть мечеть, у меня – храм. А Бог один: у вас он зовется Аллахом, у нас – Бог.

А дети пусть выбирают. Не надо мамам и папам перетягивать на свою сторону детей. Пусть дадут им возможность и это познать, и это. А потом выберут, если захотят. Но религиозные взгляды у них расширятся: они с уважением будут относиться к другим религиям. У них религиозная рознь не возникнет. Но навязывать в таких семьях детям свои религиозные взгляды нельзя, можно только показывать.

— Что такое «здоровая семья»?

— Говорят, что здоровая, полная семья – та, где есть мама, папа, доходы нормальные, образ жизни в рамках нравственности, культуры – это все внешние проявления семьи, они должны быть. Но ко всему этому я добавил бы еще более важное, что скрепляет семью, – духовная общность между членами семьи. Чтобы папа любил свою жену, жена – мужа. И чтобы отдавали всю душу своей семье, любили своих детей нежно, не давили на них. Чтобы в детях была вызвана ответная любовь к родителям. Вот это называется духовной общностью. Когда с полуслова все друг друга понимают. В здоровой семье нет навязывания, приказывания, принуждения. Кто-то, конечно, возглавляет семью – обычно муж. Его слово последнее. Это не значит, что он должен кулаком стучать по столу. Слово мужа должно быть не с кулаками, а с мудростью. Тогда и будет духовная общность – это и есть здоровая семья. Не та, что все время бегает вместе с детьми каждое утро, а потом дружно лезут в ванну. В духе начинается здоровая семья.

Реформировать душу учителя

— Шалва Александрович, давайте смоделируем такую ситуацию. Вас поставили министром образования России, дав неограниченные возможности и ресурсы. Что бы вы изменили в первую очередь в системе образования и воспитания в нашей стране?

— Так как я никогда таким не стану и не мечтаю им стать, то ответ у меня не рождается на этот вопрос. Но могу сказать любому министру, что нужно изменить. Реформировать нужно не программы, не учебники, не стандарты, их надо обновлять. Но реформировать нужно душу учителя. Ибо, как сказал Дмитрий Лихачев, где хорошие учителя – там хорошие дети, где плохие учителя – там плохие ученики. Он мог сказать: где хорошие программы – там хорошие ученики. Но не сказал.

«Реформировать нужно не программы, не учебники, не стандарты, их надо обновлять. Но реформировать нужно душу учителя». Фото tarantino.by

Министру нужно очень заботиться о каждом учителе, его нравственном облике, материальном состоянии. Реформа школы начинается в духе учителя. Вот с этим взглядом пусть утвердится любой министр – в Татарстане, Чечне, в целом в России, Казахстане или в Грузии. Мы больше заботимся о внешнем: хороший кабинет, хорошие программы. А если учитель хороший, он без кабинета сможет дать детям лучшие знания, воспитание.

Поэтому посмотрите, вузы каких учителей готовят – советского склада или эпохи середины этого века? Сейчас готовят будущих крикунов, ЕГЭшников, будущих проверяющих, контролирующих, штампователей уроков. Возьмет ли какой-нибудь министр эту заповедь? Реформируйте, пожалуйста, душу учителя, его нравы.

Тимур Рахматуллин

Справка

Амонашвили Шалва Александрович – советский, грузинский и российский психолог, педагог. Автор концепции гуманной педагогики. Доктор психологических наук, профессор, руководитель Международного центра гуманной педагогики.

Родился в 1931 году в Тбилиси (Грузинская ССР).

Окончил Тбилисский государственный университет, факультет востоковедения. Педагогическую деятельность начал в 1952 году.

В 1958 году закончил аспирантуру при НИИ педагогики им. Я.С. Гогебашвили, защитил кандидатскую диссертацию по педагогике в 1960 году.

В 1972 году защитил докторскую диссертацию по психологии на Ученом совете Института общей и педагогической психологии АПН СССР.

В 1989-1991 годах – народный депутат СССР, член Верховного Совета СССР.

С 1991 по 1998 год заведовал кафедрой начального образования в Педагогическом университете им. С. С. Орбелиани в Тбилиси.

С 1998 года работает заведующим лабораторией гуманной педагогики в Московском городском педагогическом университете (МГПУ).

Ректор Академии педагогического искусства и социализации.

В сентябре 2001 года при Международном центре Рерихов был создан Международный центр гуманной педагогики под руководством Ш.А. Амонашвили. Руководитель издательского дома «Шалва Амонашвили». Издает «Антологию гуманной педагогики» (более 40 томов).

Разработчик оригинальной концепции гуманной педагогики, ориентированной на личность ребенка, абсолютное отрицание авторитарной, императивной (повелительной, приказной) педагогики.

Найти терапевтов и психологов в Грузии

Посмотреть другие варианты терапии для